Дальше, однако, сюжет стал развиваться по законам советской кинодраматургии. Капитан команды Александр Чивадзе пошёл вперёд и ещё до перерыва осязаемо угрожал бастионам противника. А во втором тайме лично начал атаку, в результате которой на удобной позиции очутился Гаврилов. «Юрий, получив мяч, вошёл в штрафную площадь. Справа от него, словно на крыльях, летели в штрафную Баль и Сулаквелидзе. Слева отвлекал защитников Блохин. Гаврилов сделал ложный замах, имитируя удар по мячу, обманув сразу Миллера и вратаря Рафа. Затем последовала пауза, и наш игрок несильно послал мяч в противоположный от вратаря угол ворот. Казалось, мяч очутится без помех в сетке. Но... в последний момент, в подкате, до него дотянулся Нэри и несильно отбил мяч прямо на Чивадзе, своевременно оказавшегося в штрафной. Капитан сборной СССР точно пробил по воротам и сравнял счёт» (В. Понедельник). Под занавес игры, воспользовавшись ошибкой защитников, Шенгелия вышел один на один с вратарём и не промахнулся. Закричал Николай Озеров, закричал весь Советский Союз. Вот он, финал доброго спортивного фильма!
Так нет же. Отчёт В. Асаулова в «Футболе-Хоккее» назывался «Трудное счастье». Известная песня продолжалась словами: «...находка для нас». Сборная, следуя шлягеру, пропустила почти сразу же — от Саунесса. Не успели ещё откричать Н. Н. Озеров и разомкнуть объятия советские телезрители.
Заключительная пятиминутка заставила понервничать у экранов многомиллионную армию болельщиков, хотя на поле больше серьёзных событий не произошло. Ничья 2:2 стала для СССР пропуском в следующий этап.
Он оказался по-настоящему уникальным — второго группового турнира не было ни до испанского чемпионата, ни после. Лучшие 12 команд образовали четыре новые группы, победители которых становились полуфиналистами. Советский Союз попал в компанию к Бельгии и Польше.
Польская сборная переживала ренессанс. Не отобравшаяся даже на московскую Олимпиаду команда сохранила в своих рядах бронзовых призёров чемпионата мира-74 нападающего Гжегожа Лято, защитника Владислава Жмуду, которые оставались в отличной форме. А за прошедшие годы зажглись молодые звёзды — форвард Влодзимеж Смолярек, атакующий полузащитник Збигнев Бонек. Получился, быть может, менее дерзкий коллектив, чем в 74-м, однако ничуть не менее мастеровитый. Бельгийцы же, напомним, являлись вице-чемпионами Европы 1980 года.
Стоит признать, с календарём откровенно повезло полякам. Завершив первый групповой турнир 22 июня, они проводили оба поединка следующего этапа с интервалом в шесть дней. В то время как сборная СССР после игры с Шотландией также 22-го числа взяла паузу до 1 июля (матча с Бельгией). А уже 4 июля состоялась решающая битва с Польшей. Налицо игровая аритмия.
В первом матче группы «А» поляки убедительно переиграли Бельгию — 3:0. Теперь с бельгийцами предстояло сразиться нам.
Игра на «Ноу Камп» получилась в целом равной, с моментами у тех и других ворот. Пожалуй, бельгийцы маневрировали даже поопаснее. Ванденберг атаковал и в начале первого тайма, и в дебюте второго, в ворота, однако, не попал. Очень старался Кулеманс. Веркотерен едва не воспользовался ошибкой Баля, который головой сбросил ему мяч прямо под удар.
У СССР долго не ладилось: соперник очень удачно создавал искусственное положение «вне игры». Затем Чивадзе пошёл в индивидуальный проход, был сбит, штрафной славно разыграли, Демьяненко вырвался на хорошую позицию, однако ни сам по воротам толком не ударил, ни пас Шенгелия не отдал.
Забить удалось на 48-й минуте. «Гаврилов, получив мяч от Блохина почти у углового флага, попытался сделать передачу в штрафную, — разобрал атаку в «Советском спорте» О. Кучеренко. — Мяч попал в защитника, снова отскочил к Гаврилову, и тот сделал отличный, нацеленный пас Оганесяну, расположившемуся прямо против ворот. Наш полузащитник прекрасным ударом с ходу — хитрым и коварным — пробил в угол ворот».
После этого практически вылетевшим из турнира бельгийцам оставалось бороться за репутацию. И они за неё поборолись. Конечно, не исключена и особая принципиальность французского судьи Мишеля Вотро, усмотревшего нарушение правила «четырёх шагов» у Дасаева и назначившего свободный удар из пределов штрафной. «Верхейн пробил отлично, но не менее отлично сыграл и Дасаев» (О. Кучеренко). Бельгия наступала много, при этом без явных голевых моментов. В концовке же Бессонов едва не удвоил результат — мяч после удара головой прошёл рядом со штангой.
Трудная победа на Бельгией обязывала нас выигрывать у Польши. Полякам, имевшим лучшую разность забитых и пропущенных мячей, достаточно было ничьей.
Обратим внимание на свидетельство врача сборной СССР Савелия Мышалова: «Матч с бельгийцами проходил в Барселоне, где была просто сумасшедшая влажность при жаре в 33 градуса. В тяжелейшем матче мы победили — 1:0, но игроки потеряли в весе до трёх-трёх с половиной килограммов. Спустя два дня команда встречалась с поляками (отдыхавшими пять дней), и восстановить силы игроков нам просто не удалось, в таких случаях медицина бессильна».
Оправданием неудачного финиша на чемпионате мира это никак не является. Больше того, постепенно сложившаяся обстановка в сборной также не могла служить единственной причиной неуспеха в конкретном поединке. Но попробовать разобраться в испанской драме, безусловно, стоит.
Ведь последний матч с поляками считается чуть ли не худшим в истории советской сборной. О причинах порассуждаем позже. Пока же напомним: наша команда поражения не потерпела. При этом в противниках оказалась третья, как вскоре выяснится, сборная планеты. Уступившая в Испании лишь чемпионам мира итальянцам[51], которые после первой групповой стадии обыгрывали всех — Бразилию, Аргентину, ФРГ. И чтобы превозмочь такого противника, нужны были идеальная физическая готовность, чётко, до мелочей разработанная тренерская стратегия и, конечно, сплочённый коллектив единомышленников. Накануне судьбоносной игры советская команда по всем трём перечисленным пунктам достигла почти нулевой отметки.
Про физическое состояние уже говорилось: два дня на восстановление после энергозатратной схватки с бельгийцами — откровенно мало. Внятного плана на игру тоже не могло быть. Так как единый коллектив ближе к важнейшим испытаниям, к сожалению, исчез. Каких-то полгода назад Олег Блохин радовался атмосфере в сборной и любому приезду в неё. Осенью 81-го людям было приятно находиться друг с другом. К лету 82-го закреплённый при памятных обстоятельствах тренерский триумвират неизбежно привёл к образованию в команде клубных группировок. Такое на чемпионате мира — смерти подобно.
Амбициозные, имеющие свои взгляды на игру Лобановский и Ахалкаци не мирились, понятно, со скромной ролью помощников. И вечер перед игрой с Польшей стал квинтэссенцией полного внутрикомандного раздрая. О чём говорить, если Бесков на установке требует играть в мелкий и средний пас, а взявший тут же слово Лобановский настаивает на длинных передачах с резкими последующими прострелами в центр штрафной. Здесь и свежему, психологически раскрепощённому футболисту станет не по себе.
Поэтому, думается, не состав с пресловутыми пятью защитниками (за который Бескова до сих пор ругают все кому не лень) виноват в действительно неубедительном выступлении 4 июля. И не в безволии, по модному определению, дело: взрослые, состоявшиеся мастера лучше нас понимали цену полуфинала чемпионата мира. Суть в исчезновении собственно команды высокого уровня. Если в какой-либо товарищеской встрече никто ничего бы не заметил, то на четвертьфинальном этапе главного соревнования четырёхлетия всё безжалостно вышло наружу.
Хотя первый тайм с поляками вышел не таким уж бездарным. Соперник фактически не угрожал воротам Дасаева; наши же игроки, по свидетельству автора отчёта в еженедельнике «Футбол-Хоккей» В. Винокурова, «быстрее двигались, больше маневрировали, им удались два фланговых прорыва и хорошая комбинация в центральной зоне. После передач с флангов Блохина и Оганесяна нанесли удары головой Бессонов и Сулаквелидзе, а после комбинации Бессонов — Гаврилов с трудом отстоял ворота Млынарчик».
