Бесков ещё два раза выступит в том году. Отыграет 90 минут 13 мая с земляками-железнодорожниками и — в самый последний раз — появится на газоне стадиона имени Кирова в Ленинграде 19 июня, заменив в перерыве Сергея Сальникова. После чего принимает окончательное решение уйти.

Вот как объясняет это Константин Иванович в книге «Моя жизнь в футболе»:

«Уходить надо вовремя. Тренеры и товарищи по команде обязаны найти в себе силу и принципиальность, чтобы сказать ветерану откровенно: “Пора, брат...” Ну что ему сидеть на скамье запасных и тоскливо ждать, наступит ли момент, когда “подпустят” за десять минут до финального свистка! Чувствовать на себе сожалеющие или снисходительные взгляды юных “хозяев жизни” из дублирующего состава! Сознание своей зависимости, беспомощности, невозможности изменить ситуацию разрушает психологический фундамент футболиста, подрывает остатки его веры в себя. <...>

Изложил свои доводы (Якушину. — В. Г., А. Щ.). С начала сезона пятьдесят четвёртого года я сыграл всего шесть матчей чемпионата страны (на самом деле четыре. — В. Г., А. Щ.), а была уже середина лета; значит, не так уж я нужен команде. Не оставляют меня и травмы. А заместитель председателя Спорткомитета обещал мне, аспиранту, повышенную стипендию; открывается возможность заняться диссертацией... Якушин всё понял и сказал:

— Что ж, с богом. Насчёт того, что ты не нужен, — зря. Нужен! И опыт твой нужен, игра нужна, ты в неплохой форме. Но планы твои я нарушать не имею права. Поступай, как считаешь разумным.

Я простился с командой московского “Динамо”. Не скажу, что было легко это сделать. Я не сентиментален, но тут на сердце кошки скребли».

История требует комментариев. Прежде всего: из клуба Бескова никто не выживал. Он мог преспокойно «сидеть на скамейке запасных», выходить «за десять минут до финального свистка» и наиграть 50 процентов матчей (а то и больше), которые позволили бы получить медаль. Золотую, заметим, ибо бело-голубые в 1954-м стали чемпионами Советского Союза. И ничего предосудительного в означенном тихом ожидании нет. Очень многие возрастные футболисты так и поступают. Разве плохо на закате карьеры ещё раз взобраться на вершину? Замечательный получается подарок перед уходом на покой.

Только всё это — не для Бескова. Одно лишь предположение, что кто-либо из молодых партнёров снисходительно посмотрит в его сторону, буквально обжигало эту страстную и гордую натуру.

Решение уйти связано и с другими причинами. В процитированных воспоминаниях говорится об аспирантуре и стипендии. Суть в том, что Константин, постоянно выступая на высочайшем уровне, не забывал заниматься образованием. Сначала в 48-м году поступил в Высшую школу тренеров, где пришлось несладко: «Учиться, тренироваться и играть в полную силу оказалось более чем трудно. Утром раненько просыпаешься и, откровенно говоря, думаешь: “Идти или не идти сегодня на улицу Казакова?” (то есть в Институт физкультуры, в помещениях которого базировалась ВШТ). Ну, как говорят англичане, делаешь над собой усилие и отправляешься, так чтобы успеть к 8.00 на занятия (между прочим, проснуться для этого нужно в 6.30). Изо дня в день такое выдержать, особенно после напряжённого сезона, способен не каждый. Некоторые хорошие футболисты бросали Высшую школу тренеров, отсеивались: тяжело совмещать».

Он совместил. Затем продолжил учёбу в Институте физкультуры, опять же без отрыва от профессиональной деятельности. Причём занимался студент Бесков так, что, когда в 1952 году окончил институт, был принят в аспирантуру. К середине 54-го как раз сдал кандидатский минимум. «Теперь нужно садиться за диссертацию», — привёл весомый довод в памятном разговоре с Якушиным.

Между прочим, диссертация по тем временам — удел немногих. Обходились люди без Интернета, писали долго и мучительно, защищались, как правило, тяжело и не сразу.

Время сказать и о повышенной стипендии. Денежная тема поднимается нами практически впервые, потому что до того она выглядела неактуальной. Футболисты-профессионалы в СССР зарабатывали достаточно, чтобы обеспечить семью. Когда же человек вешал бутсы на гвоздь, он оказывался в незнакомом мире. Сохранить привычный материальный достаток получалось далеко не у каждого. В самом деле, на всех закончивших с футболом тренерских вакансий не хватит. На руководящие посты, тем более, сразу не пробьёшься. Ещё можно пойти в арбитры или спортивные журналисты — так там требуются специальные знания; значит, опять нужно учиться. А тут семья, дети. И, надо признать, сломанных судеб мы насчитаем немало...

К Бескову подобные ситуации отношения не имели. И не могли иметь. Этот человек всё делал основательно. И к своей жизни после выступлений на зелёном поле тоже подошёл серьёзно. Существовал, по идее, не один вариант дальнейшего трудового пути. Образование уже позволяло стать, например, помощником главного тренера (что и произошло, как мы скоро увидим). Или компетентно выступать в прессе (так и случится в следующем году). Или, наконец, двигаться по научной линии, куда также тянуло.

А не вытянуло из-за той самой маленькой стипендии. 650 рублей дореформенными купюрами (65 рублей с 1961 года) никак не хватало на семью из трёх человек. Бесков попросил первого заместителя председателя Спорткомитета Константина Андрианова: нельзя ли в порядке исключения удвоить сумму, поскольку 1300 рублей ему выплачивали во время занятий в ВШТ. Тот пообещал уладить вопрос, и Константин с женой впервые отправились отдыхать на море...

«Возвращался с самыми радужными надеждами, мысленно сочиняя первую страницу диссертации. Захожу на следующий день в Комитет по физкультуре и спорту — никакой стипендии слушателя Высшей школы тренеров мне не назначено... Ещё целых четыре месяца ходил в Комитет, но так и не дождался стипендии», — разводил руками через 50 лет Константин Иванович. Правда, стипендий в молодой семье было две — супруга Валерия являлась студенткой. И пора поподробнее рассказать о ней.

Судьба Константина Ивановича и Валерии Николаевны Бесковых представляет собой сложное и в конечном счёте счастливое переплетение характеров, амбиций, привязанностей и антипатий двух, несомненно, талантливых людей. Мы уже знаем, как юная Лера, повинуясь мнению мужа, оставила танцы, которыми занималась профессионально. Затем — рождение Любы и материнские заботы. К 1949-му девочка подросла, и 21-летняя Валерия поступила в Музыкальное театральное училище им. Глазунова. Отучилась два года. После чего училище закрыли, а студентов перевели в Государственный институт театрального искусства (ГИТИС) на только что созданное отделение музыкальной комедии.

То есть могла состояться актриса оперетты. Однако — и здесь проявляется характер Бесковой — она, пройдя через новый конкурс, переходит на актёрский факультет. Это вновь первый курс, считай, два года потеряно. Зато что́ приобретено! Общение с однокурсниками: неповторимой Люсьеной Овчинниковой, будущим классиком режиссуры Марком Захаровым, много снимавшимся впоследствии Юрием Горобцом... Да и вообще ГИТИС — это фирма. Если там дают роли вроде Татьяны Луговой («Враги» А. М. Горького, постановка 1953 года) и великолепно написанной Глафиры («Волки и овцы» А. Н. Островского, дипломная работа в 1955-м), — то справедливо говорить об актрисе не только с прекрасными внешними данными, но и с серьёзной, глубокой культурой исполнения. Кстати, в роли Глафиры Бесков супругу видел и не разочаровался.

После окончания института Валерия Николаевна сразу же оказалась в Театре им. М. Н. Ермоловой и, прямо скажем, не затерялась на сцене. Достаточно назвать гремевший в ту пору спектакль «Дикари» по пьесе С. В. Михалкова, который прошёл 400 раз. Лере досталась роль актрисы Пархоменко, которую через пять лет в популярном кинофильме «Три плюс два» исполнит Наталья Кустинская. (Романа Любешкина в спектакле играл Г. М. Вицин, а в 1963 году в фильме сыграет А. А. Миронов). Нельзя не отметить и Бетси в драме Джона Пристли «Опасный поворот» — «многоплановый, интересный образ», как замечала сама исполнительница[18]. Назовём ещё Джульянеллу в пьесе Эдуардо де Филиппо «Суббота, воскресенье, понедельник», Катю Бережкову в пьесе «С новым счастьем!» Михаила Светлова, Ливию в «Укрощении укротителя» Джона Флетчера...