Домой я приехал в пятницу днем, на целый день раньше, чем собирался. Выходя из аэропорта, позвонил в свой офис предупредил, что скоро буду. А мне тут же напомнили, что сегодня вечером у нас запланирован корпоратив и весь коллектив уже настроен на загул.

Черт, а я и забыл, что это уже сегодня. Добрая традиция совместного предновогоднего отдыха сложилась с первого года работы. Никаких пафосных ресторанов, никаких долгих речей по итогам года. Мы просто шли в ближайший приличный бар, и там, сидя за одним столом все вместе, со смехом вспоминали наши удачные сделки и с хохотом провальные. Не пойти с ребятами я не мог. Да и не хотел пропускать это веселье. Настроение, пойманное в командировке, еще не отпускало меня.

– Ульк, я прилетел, – дозвонился до Романовой, – как ты?

– Ромка! Ром, а мы со Стасом едем маму в санаторий везем.

– Здорово, Стасу и маме от меня привет, Зевс где?

– На переднем сиденье сидит, – смеялась моя девочка, – очень важный пес! Ром, ты прости, я тебя не ждала сегодня, еды дома готовой нет.

– Нестрашно, закажу, вы примерно когда будете?

Я услышал, как Уля заговорила со Стасом, спрашивая, сколько времени займет дорога, но уже сам понимал, что ехать им долго. Санаторий находился за сто двадцать километров от города. С учетом пробок и дорог быстро доехать у них никак не получится, а еще ведь нужно помочь Оксане Сергеевне разместиться на месте.

– Стас говорит, будем поздно и пьяными, – хихикнула в трубку, – он врет, но быстро не получится, Ром.

Откинул голову на подголовник сиденья в такси и улыбнулся.

– Не торопитесь, Уляш, я сейчас в офис тогда сразу рвану, а вечером у нас там корпоратив должен быть, схожу с ребятами. Год обсудим. Не переживай, с голода не помру. Побудь с мамой.

– Я соскучилась, Ромка! А ты по корпоративам шляться собрался.

– И я соскучился, маленькая, но ты вообще с чужим мужиком за город уехала.

– Дурак!

– Тоже рад был тебя слышать. Много со Стасом не пей, вечером проверю!

С улыбкой на губах сбросил вызов и изменил конечный адрес, какой смысл заезжать в квартиру, если меня там никто не ждет? С другой стороны, больше успею сегодня сделать на работе, прежде чем коллектив совсем потеряет рабочее настроение. А Ульку я поймаю как приду домой и не отпущу. Дня три из рук не выпущу, потом, правда, придется, все-таки кушать нужно, да и Зевс будет не рад такому игнорированию царской морды. Решено, работа, пара часов в баре и домой. К моей девочке и вредному псу.

– Стас, спасибо, что помог, – прервала я затянувшееся в машине молчание, – не знаю, как

бы мы справились без тебя сегодня.

– Да брось, – не отвлекаясь от дороги, Стас улыбнулся, – кому, если не друзьям, приходить

на помощь? Да и потом, Сергеев меня бы со свету сжил, если бы я отказался.

Его слова заставили улыбнуться. Нет, Рома, конечно, бы не сделал этого, но, скорее всего,

раз проехался бы своим "добрым" юмором по другу. А может, и не раз. Это со мной он был

бесконечно терпеливым, а с друзьями я слышала как Сергеев общается. Да даже с Аней

Алексеевой… Хотя они друг друга стоят, что уж там.

– Я не от имени Ромы благодарю, думаю, с этим он и сам справится, а от нас с мамой. Вряд

ли кто-то еще, кроме тебя, смог бы терпеть наши бесконечные просьбы остановиться.

А просьб и правда было много. Мама не очень хорошо переносила дорогу и раньше, а

сейчас у нее все еще была слабость после операции и укачивало ее в два раза сильнее.

Выйти на пять-десять минут просто подышать воздухом был даже не каприз, а

необходимость. Во избежание некрасивых сцен в машине. Никто не захочет ехать на

химчистку салона, после того как согласился по дружбе полдня провести за рулем.

– Так я и тебя считаю другом, Уля. Может быть, я не такой балабол, как Влад, или обаяшка,

как Глеб и его жена. Мне молчать вообще нравится больше, чем много говорить ни о чем.

Но ты мне нравишься. С тобой Ромка стал совсем другим. Вырос, успокоился. За одно это

я уже перед тобой в долгу, но на самом деле у тебя есть неоспоримое преимущество перед

всеми моими знакомыми.

– Да-а-а? – мне, конечно, стало очень интересно, о чем именно речь.

– Угу, с тобой очень комфортно молчать.

И мы замолчали. На целых... раз, два... три секунды! Потом я не смогла сдержать смех и, откинув голову на подголовник, закрыла глаза.

Герасимов, видимо, поняв то, как прозвучали его слова, тоже разразился хохотом.

– Уль, извини, я не …

– Все нормально, Стас, правда. Я поняла, что это был не намек на то, чтобы не донимала тебя разговорами. День был длинный, ты тоже устал.

– Да мне-то с чего?

– Дорога выматывает всех, – легко пожала плечами, – если хочется тишины, так и скажи, мне есть о чем подумать.

Улыбка тронула губы Стаса и сразу из серьезного, немного смурного мужчины он

превратился в обаятельного парня. Ему бы чаще улыбаться, этому бывшему спортсмену.

– А если мне не хочется тишины?

– Тогда расскажи, что у тебя с той девочкой? – попросила, отвернувшись к окну, чтобы он не увидел мою улыбку.

– Это с какой?

– Ну та, что у тебя в клубе ошивается.

Слово я выбрала неслучайно, именно так Стас всегда говорил о…

– Череповец, что ли?! Уля, что за нелепости, что у меня с ней может быть?!

– Вот ты мне и скажи, – посмотрела на мужчину и сразу отметила поджатые губы.

– Да это же не девчонка, наказание сплошное! – после довольно продолжительной паузы все же заговорил упрямец. – И я даже уже смирился, что она постоянно таскается в спортзал, и что ее теперь защищают все мои постоянные клиенты, и даже то, как она мимо меня ходит с гордо поднятым носом, споткнулась бы хоть раз! Но эта мадам же с упорством ослицы кидается на грушу раз за разом. У меня уже скорая на быстром наборе, мать ее! Герасимов кипел, возмущение в нем бурлило и выплескивалось в коротких рваных фразах, в злых словах и в сведенных к переносице бровях. Только за всем этим, как и за с силой сжимающими руками руль, я видела только одно:

– Ты волнуешься за нее.

– Нет! – резко, сквозь зубы. – Ну, то есть да, но не так, как ты думаешь. Я переживаю, что девчонка повредит себе руку, или плечевой сустав, или и вовсе вывернет колено, про переломы я даже думать не хочу! А отвечать за это мне. А она не слушает, что ей говорят!

Упрямая, как стадо баранов.

– А почему отвечать тебе?

– Так она же травму получит и… – начал Стас и резко замолчал.

– И?

– Ей больно будет, как минимум. Уля, что за провокации?

– Я просто пытаюсь понять. Или помочь, не знаю еще. Знаю только, что если ты не ее

тренер, то и ответственности за нее не несешь. Да и если бы ты ее тренировал, спорт это всегда травмы, даже если этот спорт для здоровья. Если ты за девушку переживаешь, значит, что-то тебя царапает в ней. Правда ведь? Ну сколько к тебе приходит неподготовленных парней? Если они тебе за тренировки индивидуальные не платят, разве ты так пристально следишь за ними?

– Ну, то парни, они, знаешь… Нет в них той отчаянности, с какой Череповец лупит по

груше.

– Как ее зовут?

– Юлия, – и имя он ее произнес совершенно другим тоном. Мужчины.

Замолчав на несколько мгновений, я отвернулась к окну и тихо, будто бы задумавшись,

произнесла:

– Интересно, что же случилось с твоей Юлей, раз она так упорно делает себе больно…

Стас отреагировал сразу. Сначала грозным:

– Прекрати ее называть моей! – и тут же сменив тон, озабоченно спросил: – Почему ты

думаешь, что с ней что-то случилось?

– Потому, Стас, что если девушка чему-то хочет научиться, ее ничто не остановит. И если бы Юля хотела уметь правильно бить грушу, она бы уже умела. У тебя в зале толпа мужчин, готовых помочь ей. Но она приходит явно не за этим.