Нет, не стоит. Поэтому я каждый вечер прихожу к дверям ее комнаты и слушаю, как она плачет, иногда стоя у стены, иногда сидя на полу. Слушаю и вспоминаю все известные мне обрывки молитв вперемешку с проклятиями, когда же уже дядь Миша сможет провернуть наш план и Оксану Сергеевну наконец-то возьмут в оборот?!

С переездом Ульки я быстро сообразил, что девчонка решила не просто заниматься Зевсом, но и полностью взять хозяйство на себя. Молча скрипнул зубами и не стал отговаривать. Смысл? Если ей нужно занять руки? Пусть занимает. Вместо споров начал ей оставлять деньги, чтобы она не вздумала тратить свои сбережения на покупку продуктов или каких-то хозяйственных мелочей. А Улька все поняла по-своему и снова преподнесла сюрприз.

Первый же ее поход в магазин обернулся для меня новым испытанием. Пришел вечером домой, а на уголке комода лежат чеки о покупках и сверху сто рублей.

– Уль, это что?

– Ой, я в магазин ходила. Закончились таблетки для посудомойки и для ванной там купила чистящие. А свою карту дома забыла.

– Купила и купила, молодец, а чеки зачем и сто рублей?

– Чеки, чтобы отчитаться на что деньги потратила. А сотня, это я себе шоколадку купила. Так захотелось сильно, а карты-то не было, ну и вот...

Под моим пристальным взглядом щеки девушки вспыхнули. А у меня аж скулы свело. Получил, Сергеев, щелчок по носу? Забыл, что Улька у тебя всего лишь работает? На тебе напоминание – сто рублей за шоколадку.

Как удержался и не нагрубил, сам не понимаю. Хотелось схватить за худенькие плечики и встряхнуть девчонку как следует, чтобы уже открыла глаза и увидела, как я к ней отношусь. Но нет. Пришлось обойтись тяжелым вздохом и короткой фразой:

– Не стоило. Поверь, от покупки шоколадки я не обеднел бы.

Какая, к черту, шоколадка? Да пусть бы весь ассортимент скупила, слова бы не сказал. Но... Это я уже считал ее своей девушкой, а Уля – честный человечек и просто отчиталась перед своим работодателем. Бесит! Но и ругать не за что.

Впервые Уля посмотрела на меня другим взглядом вечером, когда она узнала новость про маму. Целых два часа я только и слышал:

– Ты представляешь? Просто взял и дал денег на лечение чужим людям! Разве бывают такие? Так хотелось бы узнать, кто этот человек.

– Зачем?

– Ром, ты не представляешь, он же не просто маму спас, он мне шанс на другую жизнь дал. Без страха и постоянных волнений. Ром, это... это... Это самое настоящее чудо! Я бы хотела сказать спасибо.

– Разве за чудеса говорят спасибо? – я смотрел в ее мерцающие от счастья глаза и не мог налюбоваться.

– За чудо? За чудо не знаю, а вот за жизнь – да!

В груди разрастался странный теплый комок. Он согревал и заставлял улыбаться. Дышать полной грудью и хотеть пойти и сделать еще чего-нибудь эдакое, чтобы в глазах конкретно этой девушки быть тем самым героем. Что это было, не знаю. Но проговорив с Улькой весь вечер, я поймал себя на мысли, что уже не смогу отпустить ее. Вот тот тёплый комочек в груди, я хочу, чтобы он грел меня много-много лет. Грел, радовал и заставлять быть героем для своей женщины. Ни одна знакомая девушка не вызывала во мне таких желаний. Может быть, Мартынова, которая давно уже Алексеева. Но с ней хотелось идти рядом, быть партнёром во всем: начиная от реализации безумных идей и заканчивая жаркими ночами. А других там и быть не могло бы. А Уля... Улю хотелось спрятать в нагрудный карман и никому не показывать. Она мир видит, а он ее нет. Ей там безопасно и это самое главное. Никогда не думал, что мне захочется хоть о ком-то так заботиться, а вот поди ж ты.

Мне хотелось окружить ее заботой и вниманием, а все, что я мог себе позволить – это мимолетные прикосновения и один случайный сонный поцелуй в светловолосую макушку.

Да, Улька заметно потеплела ко мне, больше улыбалась, смеялась и совсем прекратила "выкать", но она все еще держала границу между нами: начальник – работник, и эту стену я проломить никак не мог. Действовать более напористо и спугнуть? Или запастись терпением и по капле, медленно и упорно завоёвывать ее? Ответ вроде бы очевиден, с Улей действия напролом не сработают. Она просто помашет мне ручкой, улыбнется и скажет:

– Всего доброго, Роман. Было приятно у вас работать.

Так что только второй вариант. Но проблема в том, что я никогда не был святым и не отличался терпением!

***

Звонок от Влада был неожиданным. А его:

– Сергеев, имей совесть, хоть ты составь мне компанию в баре, – и вовсе не вовремя. Но он так тяжело вздыхал и излагал, что все бабы "вот у него где", что у меня просто не осталось выбора, кроме как согласиться.

– Малой, только чтобы без сюрпризов, – устало прикрыв глаза, потер переносицу, – я Стасу позвоню, вот и давай втроем посидим. Не хочу толпу. Ок?

– Да какая толпа, мне вообще никого видеть не хочется, только одному бухать и вовсе в падлу. Ромыч, серьёзно, давай встретимся хоть со Стасом, хоть без. Задолбало все, от папаши с его офисом до всяких рыжих с наглыми глазами и задорным орехом.

Влад сбросил вызов, оставив меня недоумевать. Это что там за рыжая белка с орехом, которой еще месяц назад и на радаре не было, а сейчас она уже успела задолбать всегда неунывающего Влада?

– Стас, привет, – стоило дозвониться до друга, как предвкушающая улыбка сама скользнула на лицо, – что у малого происходит? Он там с какой-то белкой воюет, ты в курсе?

– Нет, – рыкнул друг в трубку и тут же на кого-то отвлекся: – Череповец, мать твою, еще раз увижу тебя у груши без моего ведома, сам руку сломаю ударную, ясно?! Чего ты мне глазами хлопаешь, я тебе сколько раз говорил и близко не подходить к этой дуре!

Я вслушивался в мужской ржач на заднем фоне и как пацан крутился на стуле. Кажется, у Влада настроение тоже как на заказ.

– Новенького тренируешь?

– Я? Я тренирую? Да проще шею свернуть своими руками этому упрямому недоразумению! Но нет ведь, все мужики в зале вой подняли, пришлось оставить тут. Нервов никаких не хватает!

– Господи, похоже, пока мы не общались, вы с Владом успели отхватить себе головняков полные охапки.

– Ром, не сыпь юмором, сегодня не оценю. Череповец, мать твою, я кому говорю, а?!

– Стас, да выгони ты пацана, что страдаешь?

– Девка. Рома, у меня в зале ошивается девка, чтоб ее!

Я резко остановил свою "карусельку" и даже на мгновение потерял дар речи.

– Погоди-погоди, ты хочешь сказать, что в твоем царстве пота, боли и мата теперь цветёт нежная роза?

– Какая роза, Сергеев?! Это кактус самый натуральный, всеми колючками своими занозой в заду засела! И оставить никак и вытащить больно. Млять!

Мой заливистый смех поддержал очередной взрыв хохота в трубке. Кажется, завсегдатаи качалки уже не первый день потешаются над бывшим спортсменом.

– Зубы сушишь? Ну-ну, ты чего звонил, какие там белки у Влада, малой нажрался, что ли?

– Да нет, еще только собирается, нас вот присоединиться зовет в небезызвестный тебе бар. Видимо, у всех есть повод.

Последняя фраза вырвалась сама и с каким-то тяжелым вздохом.

– Что, Улька так и морозится?

Судя по тишине, Стас ушел в свой кабинет.

– Да там такой букет проблем у нее в жизни, что я чихнуть громко боюсь в ее присутствии, не то что на сближение идти.

– Мда, пожалуй, и правда стоит вырваться в бар. Звони Владу, я часам к восьми подъеду, раньше никак.

Договорившись о времени с Владом, посмотрел на часы. Ну что, у меня есть еще часа три в запасе, а потом нужно будет ехать на встречу. Отдохнуть, выкинув все проблемы из головы, это уже не прихоть, а необходимость.

Позвонил Уле, предупредил, что вечером меня дома не будет, зачем-то ляпнул про рабочие вопросы. Для важности, не иначе. Вообще, после этого разговора сложилось ощущение, что, я как мужик из плохого анекдота, отпрашиваюсь у жены на встречу с друзьями. Естественно, эта мысль не прибавила мне радости. Господи, да что же со мной происходит, когда я превратился в такое унылое говно, неуверенное в своих силах? Это же всего лишь девушка! Да, красивая, да, запала мне в сердце, но девушка. А уж с ними-то я всегда умел находить общий язык!