В таких разговорах тянулось время, и не заметили, как в комнату вошёл слуга и шепнул хозяину что-то на ухо.

— Прошу дорогих гостей простить мою невнимательность, но мне необходимо срочно уладить небольшое, но важное дело со старостой.

Он ушёл, а Тимурджи с подозрением уставился на дверь, за которой скрылся хозяин. Слуга убрал грязную посуду и собрался уходить.

— Погоди, малый! — остановил того купец и встал, словно разминая суставы. — Ты не поведаешь нам, вашим гостям, что за тайну ты шепнул своему хозяину?

Слуга кисло улыбнулся и хотел уже ответить, но за дверью раздался шум и в комнату ворвались вооружённые люди. Их было человек шесть, и помещение вдруг стало тесным.

Никто не успел ничего сказать, как раздался пистолетный выстрел и передний воин, судя по всему старший, свалился на пол, опрокинув соседа. Казаки и все остальные выхватили сабли, пистоли и тут же началась схватка. Слуга купца молниеносно орудовал саблей и кинжалом и легко уклонялся от ударов. Казаки тыкали саблями, отбивались, и свалка стала всеобщей. Вопли, крики и стоны раненых слились во что-то целое, очень страшное и кровавое. Редкие выстрелы заполнили тесное помещение дымом и вонью. Тяжёлое дыхание людей, отдельные крики только усугубляли страшную картину резни.

Вдруг всё стихло, лишь бурное дыхание людей нарушала тишину комнаты.

Сафрон зажимал руку, сквозь пальцы сочилась кровь. На полу лежали мёртвые тела и стонущие раненые. Господин лежал у стены и смотрел широко открытыми глазами перед собой. Голова была залита кровью — сабельный удар пересекал его лицо наискосок. На груди виднелся другой рубец, расползающийся и кровоточащий. Сафрон оглядел комнату и с ужасом увидел бездыханное тело Герасима, лежащего на поверженном бандите.

— Где хозяин, шакал вонючий? — услышал Сафрон голос купца. — Исчез, исчадие Шайтана! Мурад, окажи помощь раненым. Посмотри, что с господином! Себя я сам осмотрю. Кто-то убежал вместе с хозяином! Тут не все напавшие! — и купец с саблей в руке выскочил из комнаты.

Слуга возился с господином, который истекал кровью. Его перевязали. Помогал Аким, чудом избежавший ранения. Зато Данил пострадал изрядно, но не в такой степени, как господин и Гераська. Последний оказался просто без памяти от удара в голову чем-то тяжёлым. Огромная шишка была заметна даже через спутанные волосы.

Сафрон возился со своей раной, мотая на руку оторванную холстину от рубахи, заливая её вином. Трое налётчиков были ранены, двоих убитых отволокли к стене и уложили друг на друга.

Появился Тимурджи. Он тяжело дышал, и вид его был затравленным.

— Ушли, гады! Аллах их покарает, изменников, предателей! Надо уходить, пока есть такая возможность! Собирайтесь!

— Хозяин, у вас рука кровоточит. Надо остановить кровь, — загородил слуга дорогу. — Это не займёт много времени, но необходимо, хозяин.

Тот согласился, а Аким собирал в скатерть еду и питье. Потом он занялся Данилом, у которого было две раны в бедре и боку. Последняя лёгкая, но нога сильно поранена и кровоточила сильно. Слуга купца с готовностью помог и ему, и скоро Данилка смог подняться на ноги, поджав, правда, раненую. Ему дали палку и он с трудом поковылял следом за всеми, с трудом справляясь с мутившим голову туманом.

Аким помогал ему и нёс скатерть с харчами. Лодки не было на месте.

— Мурад, — крикнул шипящим голосом купец, — достать лодку немедленно! Я с господином побуду.

Через четверть часа Мурад пригнал лодку, где сидел темнокожий гребец, которому тот и отдал два золотых.

Лодка была старая, ветхая, и не такая большая, как первая. Но на ней всё же можно было переправиться на правый берег, хотя течение на середине оказалось довольно быстрое. Господин стонал, придя в себя, слуга поил его вином и каким-то снадобьем из глиняного сосуда с узким горлом. Тимурджи поглядывал на него с опаской, и по глазам можно прочитать, что страх не покидает его.

Сафрон тоже попивал вино, которого оказалось не так много. Дал малость и Гераське, но у того голова кружилась так, что он едва смог сделать два глотка.

Гребли по очереди — слуга купца и Аким, единственные, кто не получил ни царапины. Остальные уже мучились болями и терпели.

Тимурджи со слугой и едва говорившим господином тихо беседовали, Сафрон со скрытым любопытством посматривал на них и гадал, что теперь может случиться, куда они направятся из этого пекла.

День незаметно превратился в вечер, лодку направили к крохотному селению рыбаков, видневшемуся на правом берегу. Их приняли, увидев золотую монету, а Сафрон уже давно заметил, что с сундучком, весьма тяжёлым, слуга Мурад не расстаётся. И на поясе у купца висел увесистый кожаный мешочек, где позвякивали монеты, отнюдь не медные.

Ночь прошла тревожная, неспокойная. Раненые постоянно чего-то требовали, особенно господин, который почти всё время постанывал и не мог заснуть. К утру все выглядели уставшими и осунувшимися. Лишь обильная еда помогла немного привести себя в относительный порядок.

Долго совещались купец с господином, а Сафрон порывался задать вопрос, постоянно вертевшийся у него в голове: Куда их теперь бросят и что с ними всеми будет. Вопроса он не задал, но Тимурджи посмотрел на Сафрона внимательным взглядом, помолчал выжидательно и приказал:

— Вам придётся сопровождать этого господина, — кивнул в сторону раненого, который откинулся на подушку и закрыл глаза. — Это далеко, но и плата будет хорошей. А там, как Аллах захочет. Может, и повезёт вам, и вы добудете себе многое, чего добиваются остальные белые люди.

Это прозвучало загадочно, но Сафрон всё же спросил:

— Мы ещё не получили обещанного, эфенди. — Он не стал ничего добавлять, ожидая, что этого и так достаточно. Тимурджи вздохнул и согласно кивнул.

— Ты прав, казак. Но я уже тогда собирался всё тебе выплатить, да проклятые разбойники помешали мне это сделать. Я готов сейчас исправить это.

Купец отвернулся, открыл сундучок и порылся в нем. Сафрон слышал, как там позвякивали монеты. Купец повернулся и протянул мешочек, заметив:

— Здесь больше обещанного. Вы хорошо поработали и достойны награды. Возьми и пользуйся. Если доставите господина на место, получите больше.

— Это далеко, эфенди?

— Очень далеко, казак Сафр. Но может случиться, что и не очень. Это в том случае, если встретите судно под английским флагом. Тогда ваше путешествие закончится быстрее.

— А если не встретим? — дотошно пытал Сафрон.

— Тогда до Сурата[2]. Это город, куда направляется господин. Там его контора и ваше благополучие, — добавил купец многозначительно.

— Сколько же времени туда добираться, эфенди?

— Трудно сказать, казак. Я там никогда, не бывал, но думаю, что далеко. И за месяц вы туда не сможете дойти даже на хорошем судне. Но у вас может быть остановка на острове Ормуз[3]. Это тоже далеко, но не так, как Сурат. Вам может повезти, и на этом острове окажется судно компании, куда направляется этот господин.

— Я могу посоветоваться с товарищами? Один я не могу решить такое важное дело. Простите, эфенди, — и Сафрон поклонился. Купец согласно кивнул.

— О чем вы так долго гутарили? — спросил Аким, мало что понимавший.

— Об очень важном деле, Акимушка. Нам предложили за большие деньги доставить этого господина до какого-то города Сурата. Никто, кроме него, — кивнул на лежащего господина, — не знает, где это и как далеко.

— Ого! Это ведь очень опасно. Мы не сможем такое исполнить, Сафронушка. Мы тут ничего не знаем и нас легко прикончить вместе с этим господином.

— И я так думаю. Но обещают хорошие деньги.

— А тот господин, кто он?

— Наверное, англиец. Был в плену у турок, а этот, — кивнул в сторону купца, — за деньги взялся помочь этому господину. Вот и нам обещают.

— Я бы не брался. Слишком опасно для людей, мало что смыслящих в тутошней жизни, Сафрон. Поговори с остальными.

Один Данилка не высказал отрицания, Гераська так испугался, что наотрез отказался даже слушать Сафрона, заметив: