— Я должен искать что-то конкретное?

Я качаю головой.

— Я еще не знаю. Я просто хочу знать, чем она занимается. С кем она проводит время. Свяжитесь со мной, если найдете что-то подозрительное.

— Будет сделано.

Я заканчиваю разговор и мчусь через территорию, пока не добираюсь до домика у бассейна. Я направляюсь к своему шкафу и достаю несколько коробок с верхней полки. Вторая жена моего отца, стерва, какой она была, не хотела, чтобы в доме остались следы Дженнифер Дэвенпорт. Мой отец был бы не против выбросить все на помойку. К счастью, моя сестра начала плакать и умоляла его позволить нам все перебрать. Непростая задача для пары девятилетних детей, но таков мой придурковатый отец.

Мы пожертвовали большую часть маминых вещей, но Эйнсли оставила себе все украшения, а фотоальбомы сложила в эти коробки, которые я храню в своем шкафу. Время от времени я просматриваю их, обычно в годовщину ее смерти, когда я еще сильнее ощущаю ее потерю. Я сижу на полу, перелистывая один альбом за другим, пока не добираюсь до нужного возрастного диапазона. Спустя добрых тридцать минут я наконец нахожу фотографию, о которой думал.

Моя мама стоит рядом с другой женщиной, которая, как я теперь знаю, Махалия Ривьера. У Жас есть фотография в рамке с ее мамой и сестрой на столе в ее спальне. У меня возникло странное ощущение дежавю, когда я впервые увидел ее, когда рыскал вокруг, но я решил, что это просто потому, что Жас так похожа на свою мать. На фотографии, которая у меня есть, также трое детей. Я, Эйнсли и маленькая девочка, которая должно быть Жасмин. Однажды я спросил отца, кто эта другая женщина, и он просто ответил: — Подруга твоей матери.

Ни хрена себе.

Мы с сестрой раньше играли с Жас. Так вот почему меня так тянет к ней? Потому что каким-то образом, хотя мы были так молоды, мое подсознание помнит ее? Когда я уже думал, что разобрался в ситуации с моим отцом и Чарльзом Каллаханом, в дело вступает еще один гаечный ключ.

Может ли это дерьмо стать еще более запутанным?

Я не могу перестать думать о вчерашней прогулке с Белль и Кингстоном. Я с нежностью улыбаюсь, поднимая фотографию на своем столе. Белль, наша мама и я находимся высоко над океаном, сидя в одной из кабинок колеса обозрения Пасифик Парка. Каждый год в мой день рождения мы проводили день на пирсе Санта-Моники. Сколько я себя помню, это была наша фишка. У нас почти ничего не было, но она работала сверхурочно, чтобы хватило денег на несколько браслетов для неограниченного катания, а потом на чуррос и мороженое.

Боже, я скучаю по ней.

Что задумал Кингстон? Нельзя угрожать кому-то в одну минуту, а в следующую делать для него самое приятное, что только возможно. А как насчет всей той информации, которую он разгласил о своей договоренности с Пейтон? Я знаю, что он пытается удержать меня от того, чтобы я не совала свой нос в дела наших отцов, но это кажется немного экстремальным. Я знаю, что у него есть какой-то мотив, мне просто придется быть начеку, пока я не выясню, что это.

Раздается стук в дверь моей комнаты, перед тем как мисс Уильямс говорит: — Мисс Жасмин, ваше присутствие требуется в столовой ровно через десять минут.

Какого черта? Я обычно не завтракаю перед школой, может быть, яблоко на скорую руку если что. Мисс Уильямс это знает. К тому же, с тех пор как я здесь, я не видела, чтобы кто-то завтракал в столовой в учебный день.

Я открываю свою дверь.

— Зачем?

Мисс Уильямс хмурится.

— Не мне задавать вопросы мистеру Каллахану. Все, что я знаю, это то, что он попросил вас и Пейтон присутствовать на завтраке сегодня утром.

— Попросил, в смысле, это необязательно? — я поднимаю бровь с вызовом.

Ее глаза сужаются.

— Нет, юная леди, это необязательно, — она смотрит на тонкие часы на своем запястье. — У вас есть девять минут, поэтому я предлагаю вам закончить собираться в школу.

Я вздыхаю.

— Хорошо. Я буду там.

Мисс Уильямс кивает и поворачивается на каблуках. Я была готова еще до того, как она постучала, поэтому, быстро проверив свое отражение и взяв рюкзак, я спускаюсь вниз. Кингстон скоро приедет за мной, так что, к счастью, мне не придется долго мучиться, сидя с этими людьми. Мы не ели вместе с той ночи, когда Кингстон и его отец были здесь. Похоже, в нашей семье это не принято, если только у нас нет гостей, что меня вполне устраивает.

Когда я прихожу, Чарльз читает что-то на своем iPad. Он поднимает глаза, когда я вхожу в комнату, и кладет устройство на стол.

— Жасмин.

— Доброе утро, — бормочу я, занимая место на противоположном конце стола.

Когда мы встречаемся взглядами, у меня по спине пробегает холодок. Он смотрит на меня так, словно пытается прочесть мои мысли. Знает ли он, что мы с Кингстоном шпионили за ним прошлой ночью?

Мэдлин и Пейтон входят в комнату, прерывая наш пристальный взгляд и тоже занимают свои места. Мэдлин садится рядом с моим отцом, а Пейтон — прямо напротив меня, несомненно, чтобы иметь возможность смотреть на меня в прямой видимости.

— Всем доброе утро, — Мэдлин сверкает фальшивой улыбкой и поворачивается к своему мужу. — Дорогой, что это значит? Девочки должны скоро уехать.

— Ты сомневаешься во мне, дорогая? — Чарльз бросает на жену взгляд, который стирает улыбку с ее лица.

— Нет, конечно, нет, — пролепетала она, переведя взгляд на белую скатерть.

Его голубые глаза сужаются.

— Надеюсь, что нет, учитывая, что это не твое дело.

— Конечно, нет, дорогой. Я прошу прощения за свою неосмотрительность, — Мэдлин все еще находится в подчиненной позе, старательно избегая его взгляда.

Стоп, что это значит?

— Доброе утро, папочка, — с энтузиазмом говорит Пейтон. — Спасибо, что пригласил нас поесть с тобой сегодня утром. Встреча с тобой всегда украшает мой день.

Поцелуй в задницу.

Чарльз улыбается ей.

— Доброе утро, Пейтон. Я рад видеть, что хотя бы у одной из женщин в этом доме есть хорошие манеры.

Пейтон сияет, а я хмурюсь. Что сейчас происходит? Не то чтобы эти люди были очень теплыми по своей природе, но, похоже, между ним и Мэдлин существует значительное напряжение.

Натали, помощница шеф-повара, вкатывает в комнату тележку и ставит перед каждым из нас блюдо. На тарелке Чарльза: огромный омлет, картофельные оладьи, бекон и фрукты. Черт, выглядит неплохо. У остальных по ложечке творога с несколькими ягодами сверху.

— Ешьте, девочки. Как услужливо напомнила мне моя жена, у нас мало времени, — он ждет, пока каждая из нас откусит по кусочку. — Что касается причины, по которой я позвал вас сюда, то я хотел узнать, как у вас дела. В последнее время меня так часто не было в городе, что я чувствую себя не в своей тарелке. Жасмин, ты здесь уже пару недель, как ты здесь устроилась?

— Эм… хорошо.

Чарльз приподнял бровь.

— А школа? Как дела?

— Да, Жасмин, как дела в школе? — подначивает Пейтон.

Я улыбаюсь ей фальшивой улыбкой.

— Просто замечательно, спасибо, что спросила.

— Я рад это слышать, — говорит Чарльз.

Мэдлин поднимает глаза на свою дочь.

— Как Кингстон, дорогая? Вы уже обсудили, в какой цветовой гамме вы собираетесь на выпускной?

Пейтон хмыкает и дергает головой в мою сторону.

— Тебе стоит спросить вон у той воришки бойфрендов.

Мэдлин поворачивается ко мне, в ее выражении лица заметна растерянность.

— Что это значит?

Я пожимаю плечами.

— Понятия не имею. Кингстон бросил ее, так что, похоже, она ищет, кого бы обвинить.

Лицо Пейтон краснеет.

— Он не бросал меня! Мы обоюдно решили сделать перерыв.

Я насмехаюсь. Боже, эта девушка просто бредит.

— Конечно, давай остановимся на этом.

Мэдлин снова смотрит на Пейтон.

— Вы снова расстались? Я думала, вы уладили свои… проблемы.