- И будет нам всем хана, как обычно, - вставил юный лорд Уайтхилл.

- Уильям! – шикнули на него в унисон Фрида и Грэгори. Последний добавил:

- Нам действительно пора ехать. Вы наверняка замёрзли, господин…

- Нет!

- Уилли, ты замёрз, - подмигнула Фрида. – И чем скорее ты поскачешь домой, тем быстрее узнаешь, что я тебе привезла…

Уильям, не дав ей закончить, хлестнул коня – и тот стрелой сорвался с места.

- О, он уже умеет ездить галопом? – ахнула Фрида, глядя ему вслед.

- Не умеет! – Грэг тоже пришпорил коня. – Сэр Уильям, прошу вас, потише!

Фрида немного задержалась: в тумане ей почудилась странная фигура – не то волк, не то вставший на четвереньки человек. Но потом вздохнул ветер, туман отнесло, и ничего кроме серебряной травы за ним не оказалось.

«Почудилось», - решила Фрида и тоже пришпорила коня.

Копия императорского поезда восхитила Уилла до глубины души. «Что, и дверцы открываются? И в двигатель залезть можно? Грэг, Грэг посмотри!» Гувернёр тем временем пытался настоять на том, чтобы юный господин хотя бы переоделся, если уж не хочет греться в горячей ванне. Уилл успешно не обращал на него внимания.

- Оставь, - тихо попросила Грэгори Фрида, устав наблюдать за его бесплодными попытками. – Пускай играет. Когда матушка вернётся, уверена, он сразу же понесётся переодеваться.

- Как скажете, миледи, - напряжённо ответил Грэгори и замер, когда Фрида положила руку ему на локоть и ещё тише попросила:

- Не нужно. Мы ведь можем быть знакомы и здесь, не так ли? Неужели ты думаешь, что я тебя выдам?

Грэгори обернулся, ищуще взглянул на Фриду и выдохнул:

- Но как? Как ты можешь быть… леди?

Фрида фыркнула:

- Ты же видел мою мать.

И Грэгори улыбнулся ей знакомой весёлой улыбкой – как улыбался, когда играл на своей скрипке, а Фрида танцевала под неё, заканчивая каждый бал… Каждый, кроме последнего.

- Я рада тебя видеть, - шепнула Фрида на фейрийском. И не выдержала: - Моя мать знает?

- Что я полукровка? – усмехнулся Грэгори. – Полагаю, нет, или меня бы здесь не было. Нет, кажется, ей понравилось моё знание фейрийского. И моя внешность.

- Ну конечно. – Фрида нахмурилась. – Она…

Грэгори снова улыбнулся и уже сам накрыл ладонь Фриды своей.

- Всё хорошо, Ласточка.

Фрида усмехнулась, но развивать тему не стала. Сказала только:

- Я привезла камеристку, ты её наверное встретишь… Не удивляйся, хорошо?

- Ту самую, что ты забрала из работного дома? – поднял брови Грэгори.

- Что, уже весь свет знает? – закатила глаза Фрида. – Она фейри, и на ней проклятье. Я везла её отцу, но меня вызвали сюда раньше, чем я успела её показать. Никто не должен знать, хорошо?

- У тебя моя тайна, у меня твоя, - улыбнулся Грэгори.

Фрида кивнула. И, подойдя к увлечённому поездом Уиллу, словно между прочим заметила, что привезла вместе с ним ещё копию вокзала принца Альберта, но отдаст его только когда Уилл приведёт себя в порядок.

- И ты не сказала?! – завопил тот. – Что, и с рельсами?

Фрида вместо ответа позвала лакеев и приказала готовить юному господину ванну.

Ни леди Уайтхилл, ни её супруг (отправившийся, по словам дворецкого, в клуб) к обеду не вернулись. Фрида, поняв, что получила передышку, приказала накрыть ей в гостевой башне и, так как кусок в горло не лез, угостила ещё и Миру. Девочке особенно понравились устрицы – её даже не пришлось учить, как их есть. Фрида, которая к морепродуктам относилась прохладно, с удовольствием отдала их камеристке, а потом, умиляясь, смотрела, как Мира уплетает за обе щёки.

- Надо будет попросить приготовить суп из креветок, - заметила Фрида, отдавая должное рисовому пудингу со сладким абрикосовым соусом. – Матушкина повариха раньше так его готовила – слюнки потекут от одного запаха.

Мира робко улыбнулась.

- Миледи, мне, наверное, не положено сидеть с вами за одним столом…

- Брось! – фыркнула Фрида. – Пусть такая, как моя мать, делит человечество на слуг и равных. Это так скучно – жить в мире на два этажа!

Мира нахмурилась, но ничего не сказала – ещё бы, Фрида как раз придвинула ей запечённые мидии с заморским розовым соусом.

«А ведь правда, - думала Фрида, разливая ароматный чай в тонкие фарфоровые чашечки, - как это грустно жить в мире, где практически все для тебя – не люди, а так, можно сказать, насекомые». Леди Уайтхилл действительно чётко соблюдала это деление: её никогда нельзя было заметить любезничающей со слугами. Низший класс, да даже и люди из Среднего города – всё это были винтики в механизме, который должен был работать на благо леди Уайтхилл и ей подобным. Фрида не смогла бы разделить мнение матери на этот счёт, даже если бы захотела: когда на «той стороне» ты заводишь дружбу с полукровкой, который обязательно окажется низкорождённым или того хуже, слугой в твоём доме, как тот же Грэг – ты уже не можешь считать его ниже себя. В стране фейри ты смеёшься над его шутками, называешь его на «ты», танцуешь под его музыку – и неужели сможешь задирать нос, возвращаясь в мир людей? Фрида не могла.

Мира довольно быстро – Фриду даже удивило, насколько – освоилась в Уайтхилле. Вещи уже были развешены по шкафам и разложены по полочкам, и на кухне маленькую камеристку, видимо, полюбили: вернулась она с двумя яблоками в карамели: «Я и вам, миледи, взяла». Фрида не отказалась.

После обеда она решила отдохнуть. Мире, чтобы не мельтешила, было выдано вышивание (девочка в нём ничего не смыслила, пришлось достать схему и объяснять, что к чему), а сама Фрида вытянулась на диване у окна с книгой. Снаружи всё ещё шёл дождь, и мокрый ясень нет-нет да шлёпал мокрой веткой по окну. Фрида посматривала на него, слушала, как тикают часы на каминной полке и медленно успокаивалась. Ну что ж, всё не так плохо, как могло бы быть. Сестру и брата повидать было приятно, а уж свидеться с другом с «той стороны» и вовсе подарок! Никто не беспокоит, огонь в камине потрескивает уютно, дождь за окном внутрь не ворвётся, тепло, на ужин можно попросить у поварихи, Толстой Берт, любимые сырные палочки… Что и говорить, жизнь прекрасна! Зря Фрида придумала себе невесть что, всё ещё будет хоро…

- Это на неё ты променяла рекомендованную мной камеристку? – раздался за спиной холодный голос матери. Вздрогнув, Фрида обернулась, чуть не перевернув диван. – Девочку с блестящими рекомендациями, служившую самой императрице! На вот это… - Мать стояла над замершей, как птичка перед змеёй, Мирой и бесцеремонно вертела её за подбородок. – Великая Флора, хранительница очага, что, что в ней может быть лучше?

Фрида улыбнулась, заставляя себя успокоиться.

- Матушка, простите, я запамятовала, во сколько вам обошлась Мэри? Десять тысяч фунтов? Двадцать?

Леди Уайтхилл отпустила Миру, отступила на середину комнаты и сокрушённо покачала головой.

- Фрида, моя дорогая, как ты не видишь: я желаю тебе счастья… Подбирать сироток по работным домам, конечно, благородно, но приставь её… хотя бы на кухню посудомойкой! Бедная моя девочка, давай я пришлю тебе свою камеристку?..

- Чтобы она следила за каждым моим шагом? – хмыкнула Фрида. – Благодарю, не стоит.

Леди Уайтхилл снова покачала головой и распахнула объятья.

- Фрида, девочка моя… Иди же, я тебя обниму.

Фрида не пошевелилась. Мира испуганно наблюдала за этой сценой, и пяльцы в её руках дрожали, как осиновый лист.

Леди Уайтхилл постояла так немного, потом опустила руки и совсем другим, деловым, голосом произнесла:

- Идёмте прогуляемся, дочь. Нам есть о чём поговорить.

- Матушка, там дождь, - тоскливо протянула Фрида, но поднялась.

Идти по мокрому саду, впрочем, долго не пришлось: мать вела Фриду в подземелья. Под замком когда-то были обширные катакомбы, позже переделанные в темницы. А леди Уайтхилл нашла им своё применение: сюда она сажала на цепь людей. В прямом смысле. В основном, слуг, конечно, но иногда и домочадцам доставалось.