- Скажи мне, милая, у какой ведьмы ты купила то зелье, которым напоила меня на балу?

Фрида улыбнулась.

- Я готовила его сама, милый. И думаю использовать на завтрашней церемонии. Ты ведь не против, дорогой?

Его глаза снова сверкнули, и он нагнулся к Фриде.

- Хочешь, я как-нибудь покажу тебе, что делаю с ведьмами-полукровками?

Фрида не хотела, но спектакль нужно было продолжать.

- О да! – прошептала она, потянувшись к нему. – Мечтаю. Эш.

Он осклабился и мгновение спустя выдохнул:

- Прекрасно. Но в обмен я хочу знать, кто отец твоего ребёнка, моя милая? Вдруг он решит предъявить права? Я же должен заранее отправить его на тот свет, не так ли?

Фрида моргнула. Он это серьёзно?..

- Не беспокойся, любимый. Я спала с фейри на праздник Цветения… - Фрида знала, что правда лучше всякой лжи, когда нужно что-нибудь скрыть, но такой реакции не ожидала. Герцог выпрямился и уставился на неё, как на заговорившую скамью.

- Что?!

Фрида продолжала улыбаться.

- А что вы хотели услышать, мой дорогой жених?

- Не верю, - изумлённо шепнул Виндзор. – Нет… Вы… Ты! Ни один фейри к тебе близко не подойдёт!

Фрида размахнулась и влепила ему пощёчину. Встретилась с ошеломлённым герцогом взглядом, поморщилась и бросила:

- До завтра, милорд.

А когда уходила… Ей показалось, или она правда слышала смех? Впрочем, какая разница? Всё, что хотела, она уже получила и узнала.

Уже в карете она сняла с рукава брошь, открыла её и спрятала в выемку за камнем золотистую прядь. Она оказалась короче, чем Фрида представляла, но… какая разница?

Брачная ночь? Будет герцогу брачная ночь! Он её точно не забудет.

Вернувшись домой, Фрида первым делом направилась в комнаты матери: ждать наказания она не любила ещё в детстве, и, пусть сейчас мать уже не запрёт её в подвале с цепями, но скандал точно будет. Скандалы Фрида не любила, но ждать их – мука ещё более сильная.

Без Уилла и лорда Валентина дом казался пустым. Фрида шла по узким коридорам, то и дело пропуская куда-то спешащих слуг, и думала, что отчим теперь уж точно завтра вернётся. Мать не могла не написать ему и не вызвать обратно в столицу. Интересно, она уже жалеет, что отправила супруга так далеко в провинцию? Наверняка, но… кто же мог знать, что герцогу Виндзору так неймётся?

Фрида остановилась на винтовой лестнице: она поднялась уже наполовину, и внизу, в сумрак коридора уходили серые, гладкие ступеньки. Сколько раз Фрида на них поскальзывалась? И сколько раз няня, гувернантка, а потом и мать ругали её за то, что она пользуется лестницей для слуг?.. Слева от Фриды было круглое окошко, обычное, стеклянное, не витраж. Фрида посмотрела на залитый солнцем сад, на суетящихся внизу лакеев, улыбнулась и стала подниматься дальше.

А весёлая всё-таки штука жизнь. Первый супруг был стариком, зато второй – мальчишка. Положа руку на сердце, Фриде до сих пор не верилось, что герцог старше её. «Может попробовать на нём современные методики преподавания из Конфедерации? – думала Фрида. – На учениках страшно, вдруг хуже сделаю – а тут хуже просто некуда».

Покои матушки располагались на втором этаже, напротив комнат лорда Валентина, сейчас пустующих. Комнаты детей были разбросаны по всей башне – Фрида и вовсе когда-то, ещё до замужества, ютилась на чердаке вместе со слугами (благо чердак был внушительный, и его тоже разделили на несколько комнат). Фрида не жаловалась – она как раз тогда училась превращаться в птицу, а на чердаке ласточке нравилось больше всего. И лететь оттуда было удобнее, и подозрений она не вызывала. Ну завела юная леди птичку, так и что?

Фрида остановилась перед тяжёлой деревянной дверью, на которой были вырезаны танцующие в лесу феи. Они слегка отличались от настоящих, но всё равно сходство было налицо. Давно, ещё до войны с фейри люди жили с ними бок о обок, а замок Уайтхилл древний – в нём нашлось бы много таких антикварных вещей, которые были сделаны веков пять-шесть назад. За ними хорошо следили (люди бережливы), они отлично сохранились, и сейчас, рассматривая лукавых фей, Фрида не могла не задуматься о резчике, создавшем это чудо. А ещё – бывала ли мать на фейрийских балах? Даже в мире людей несколько ночей в году они проводились. Последнее время, правда, всё реже и реже, но двадцать лет назад? Кто знает? Фрида легко могла представить мать в одной тунике среди этих вот танцовщиц. И очень бы хотела увидеть это воочию.

Увы, мать и дочь о фейри не говорили.

На стук выглянула камеристка леди Уайтхилл. Её комната тоже располагалась рядом и (Фрида знала) имела дверь в спальню леди, чтобы мать Фриды, если понадобится, могла вызвать свою горничную даже среди ночи.

- Миледи? – Давина была тихой, кроткой женщиной лет тридцати, и Фрида мысленно сравнила её с привидением. Разница казалась совсем не большой.

- Леди Уайтхилл там? – поинтересовалась Фрида, кивнув на дверь в матушкины покои, и снова постучала – на этот раз требовательнее.

Давина коротко улыбнулась и тут же опустила глаза, теперь напомнив Фриде Миру. Впрочем, последняя уже некоторое время назад осмелела. Но взгляд по-прежнему прятала – видимо, некоторые привычки преодолеть слишком сложно.

- О нет, миледи. Госпожа отправилась в город. Вы её не встретили? Она поехала следом за вами.

Фрида нахмурилась. Следом?.. Зачем? Если бы мать хотела её остановить, она бы легко это сделала – сколько Фрида плутала по городу сначала в поисках дома Виндзора, а потом – его клуба.

- Она не сказала, зачем?

Давина снова улыбнулась, на этот раз смелее.

- Нет, миледи. Когда это мадам говорила о своих намерениях?

Фрида, не сдержавшись, фыркнула.

- Действительно. Что ж… Пошлите за мной, когда моя мать вернётся.

- Конечно, миледи.

Фрида повернулась было обратно к лестнице – впереди было ещё много дел. Написать письма в школу, учителям и директору, подкорректировать учебный план, довести до ума последние лекции, чтобы её выпуск смог сдать экзамены… Этим нужно было заняться немедленно, и лучше всего ещё вчера, а не посуду бить (которую леди Уайтхилл ещё наверняка припомнит). Фрида ведь отлично знала, что первые годы семейной жизни (а что герцог Виндзор настоит на своём, она и вчера не сомневалась) ей будет не до преподавания. Сам герцог к ней наверняка быстро охладеет – так случается с юнцами, которые получают желаемое. Запретный плод сладок пока запретен, но потом быстро начинает горчить.

Что ж, Фрида действительно собиралась сразу после свадьбы устроить себе небольшой вояж, а заодно показать Мире море. На побережье, вдали от столицы и думается лучше, и спокойнее. Фрида родит ребёнка, и первые пару лет будет занята его воспитанием. Нанимать нянек она бы не рискнула – это будет необычный ребёнок. Главной сложностью станет спрятать хаотичную детскую магию, от которой страдают даже маленькие полукровки. Но мать Фриды с этим как-то же справилась? Значит, это возможно.

И надо держаться от Виндзора подальше. А для этого сделать так, чтобы сам герцог захотел того же. Фрида уже представляла, какую послесвадебную неделю ему устроит. Бедный, бедный герцог, Фрида умеет быть стервой. Не любит, но умеет…

Впрочем, письма могут и подождать. Фрида постучала пальцами по лакированным перилам лестницы, кивнула кому-то из лакеев – вся прислуга ей непременно кланялась, и Фриду это уже начинало раздражать. В Хэмтонкорте у неё порядки были куда свободнее.

Поразмышляв ещё пару мгновений, Фрида резко повернулась и направилась дальше по коридору, и оттуда налево – к комнатам Эвелины.

Вокруг сестры суетились гувернантки, остро пахло нюхательной солью, а сквозь задёрнутые портьеры свет почти не проникал. Очевидно, Эви придавалась печали с той же страстью, как раньше – оптимизму. И решила делать это по канону – то есть как принцесса в башне. Запереться совсем она, конечно, не могла, но плакала, не переставая, а служанки, в отчаянии, явно не знали, что с ней делать.