Кусты закрывали ей полный обзор. Рыжая была как на ладони, а вот Наира и Граю Вириян наверняка не заметила. И хоть немалое их разделяло расстояние, так и обдало Настасью от этого взгляда ледяным холодом.

«Незаслуженно! – обиженно подумала девушка. – Я-то ей что плохого сделала?»

– Знаю, ты просила не приезжать, оставить тебя в покое, не порочить в глазах соседей, – торопливо заговорил Эливерт, – но я к тебе по делу, и очень важному!

– Дела ваши никого до добра не доводят, – устало молвила Вириян. – Я тебе в твоём ремесле не помощница. И ты, Эливерт, бросил бы свои дела, не гневил Духа-Создателя. Уезжай, Эливерт! Не береди душу! Что ж ты, в самом деле, как ворон, прямо в сердце меня клюёшь? Только утихнет горечь, только жить начну, и ты тут же появляешься. И всё опять возвращается! И… – она запнулась и договорила с трудом, – Давмир мой снова, как живой, пред глазами встаёт!

Вириян отвела взор, отвернулась, сосредоточенно рассматривая пчёл, трудящихся над клумбой.

Насте показалось даже, что сейчас она сделает несколько шажков назад и исчезнет в высоких створках ворот.

Но Эливерт не отступил.

– Прости… – тихо сказал разбойник. – Верно говоришь! Но мне, в самом деле, очень нужна помощь, а кроме как на тебя, по правде сказать, рассчитывать больше не на кого…

Вириян оторвалась от созерцания клумбы, пытливо заглянула в его глаза, спросила с плохо скрываемой тревогой:

– Что-то случилось? Ты в беде?

– Не совсем. Вернее сказать, нет. Ничего страшного не случилось. Помощь мне нужна вовсе не в тех делах, какими я обычно промышляю. Я просто хочу познакомить тебя кое с кем, с одной моей знакомой…

Вириян вновь нахмурилась, бросила ещё один презрительный взгляд в сторону Насти.

– Это ещё зачем? С каких это пор ты решил меня знакомить со своими подружками? Я не сводня, чтобы оценивать твоих девиц. Не замучаешься всех их сюда возить?

Эливерт привычно ухмыльнулся:

– Да уж с этим я сам справлюсь, не боись!

Он обернулся, одарив Настю мимолётным взглядом.

– Не торопись с плеча рубить, выслушай сперва! Рыжая – славная и смелая девчонка, но нет, она – не моя. А говорил я о другой своей знакомой… Граю! – громко окликнул Эл.

Наир поспешно стащил девчонку с серой клячи на землю и велел:

– Ступай, подойди!

Опасливо покосившись на лэриана и Настю, девочка засеменила к воротам усадьбы.

– Граю? – переспросила Вириян. – Твою подругу кличут Воробьём?

Девочка приблизилась, поджав губы.

Пробурчала робко:

– Здравствуйте…

И опустила глаза в землю.

Эливерт взял её за руку, и малышка сразу приободрилась.

От Настя не укрылось, как сразу изменилось лицо Вириян. Растаяла без следа ледяная маска. Она нежно улыбнулась, с умилением глядя на ребёнка.

– О, духи мироздания! Кто это, Эливерт?

– Граю, – смущённо пожал плечами разбойник.

Вириян склонилась к ней, заботливой женской рукой отвела за ушко локон, выбившийся из замысловатой причёски, которую так старательно поутру создавала Настя.

– Я уже поняла. Где ты взял это чудо? – она засмеялась. – Только не говори, что у тебя случайно обнаружилась дочь!

– Вириян! – укоризненно хмыкнул Эл. – Хотя… в этой жизни всё бывает…

И добавил осторожно:

– Но я надеюсь, что Граю будет дочерью тебе…

Хозяйка выпрямилась, внимательно глядя в холодные глаза разбойника.

– Что ты хочешь этим сказать? – тихо спросила она.

– У Граю никого нет. Ей нужен дом. Понимаешь? – начал торопливо объяснять Эливерт. – У тебя тоже никого нет. Я и подумал… Ведь у тебя такое сердце доброе, столько любви нерастраченной! А ей много ли надо – капельку заботы, да накормить вовремя! Обузой она не станет.

– Ты шутишь? – воскликнула Вириян.

Эливерт сразу сник.

– Нет, я могу подыскать ей другой дом, если ты...

– С ума сошёл! – ещё громче воскликнула Вириян.

И Эливерт замолк, совсем потерявшись, не в состоянии понять, что же означают столь противоречивые и эмоциональные женские возгласы.

– Да я её никому не отдам! – Вириян упала на колени перед девочкой. – Граю, солнышко, ты ведь останешься у меня?

Девочка закивала молча. Вириян обняла её, прижимая к сердцу.

– Что за чудо! Ой, что же это я! Заходите! Идёмте в дом!

Она поднялась с колен, и теперь, когда её лицо сияло счастливой улыбкой, Вириян показалась Насте не просто приятной, но ослепительно красивой. Хозяйка дома замерла на миг, глядя на Эливерта, а потом неожиданно порывисто обняла его за шею.

– Спасибо тебе! Спасибо, Эливерт! – Она поспешно отстранилась. – Ты уж прости, что я тебя так встретила! Счастье ты принёс сегодня в мой дом. Ну же, входите!

– А там у вас собака злая… – несмело напомнила Граю.

– Маленьких Мах не трогает, моё солнышко! А Эливерта знает и любит, невесть за что!

– Потому что он хороший, – степенно рассудила девочка.

– Верно так. Идём! Да и на привязи у меня собака… Не бойся, Граю! Я хочу всё про тебя узнать скорее. Дом тебе сейчас покажу…

Эливерт негромко кашлянул, и счастливая хозяйка торопливо обернулась.

– А друзья мои тоже могут войти, или их тут оставим? – поинтересовался атаман.

– Ой, – всплеснула руками портниха, – что же я, в самом деле! Конечно! Проходите все! Всем добро пожаловать! – крикнула она громче, и теперь уже добродушно улыбнулась Насте.

Романова спрыгнула на землю, и они с Наиром тоже отправились к дому. Эл поймал хозяйку за локоть у самых ворот.

– Вириян, постой! Может, лучше нам не входить? Что люди скажут? Меня тут некоторые знают... Станут снова болтать о тебе всякий вздор.

– Моя репутация – это моя забота, Эл. Иди в дом!

– …

– И никаких возражений!

***

Настя с головой окунулась в воду, вынырнула, отфыркиваясь, откинула с лица мокрые пряди и счастливо вздохнула полной грудью.

Горячая ванна – разве существует на свете более гениальное изобретение человечества!

Деревянное корытце, в котором она плескалась, именовать ванной, было всё равно, что обозвать осла арабским скакуном. Но всё-таки здесь, в гостях у Вириян, Насте впервые представилась уникальная возможность вполне цивилизованного омовения.

И никакое джакузи не оценила бы она дома так, как оценила большую деревянную бочку, которую, если она правильно помнила, в старину называли лоханью.

Ванна Вириян располагалась в чистой светлой бане. Здесь же помещалась жарко натопленная каменка и бочки с горячей и холодной водой.

На полке – сосуды и склянки с такими приятными женскому естеству веществами: душистое жидкое мыло, масло для тела, отдушка для волос и прочие косметические составы.

Последнее время Настя жила подобно кочевнице, снося наравне с друзьями скитания по пыльным дорогам под палящим солнцем и моросящим дождём. Обитала в лесу, спала на земле и давно позабыла, что значит холить и лелеять своё тело и наводить красоту. Её попутчики, возможно, этого и не замечали, привыкшие к её облику этакой пацанки.

Но сегодня женская суть взяла верх над Настиной душой. И она плескалась в чистой ароматной воде, старательно взбивала на голове пушистую шапку мыльной пены, тёрла пятки, мазала кремом огрубевшие ручки. А, покончив с этими процедурами, надела простенькое молочно-кремовое платьице, одолженное Вириян, и, возвращаясь в дом, наконец-то вновь ощущала себя вполне привлекательной и женственной особой.

Правда, тут же в голову Анастасии пришла неприятная мысль, на некоторое время сильно подпортившая ей настроение.

Она только теперь осознала, что едет к миледи Лиэлид не только по делу, но ещё и на бал. И на балу, как-никак, надо выглядеть соответственно. А ведь сегодня поутру Настя извела на Граю своё единственное платье. Теперь у неё остались только её поношенные джинсы.

По дороге в Жемчужные Сады её это мало волновало. Но теперь Анастасия вдруг поняла, что на своём первом (и, возможно, единственном в жизни) настоящем балу, где будут и аристократы, и светские беседы, и танцы, она хотела бы блистать в роскошном вечернем платье, а не жаться в уголок в курточке, похожей на облезлую шкурку полинялого тушканчика.