– Оставь, Эливерт! – одёрнул его Наир, заметив, как Настя потупила взгляд под его напористой речью. – Оставь, друг! Ты говоришь так, словно Дэини перед тобой виновата. Она не делала тебя рабом, и не стоит вымещать на ней свою злость.

***

Рыжая вздохнула облегчённо – друг угадал её чувства и пришёл на помощь.

В самом деле, слушая Эливерта, Настя в какой-то миг ощутила на себе невероятную тяжесть вины, словно это она распорядилась так нелепо его судьбой. На её-то долю не выпадало ничего подобного!

Ей стало стыдно за собственную комфортную, спокойную, сытую жизнь здесь, в Лэрианоре, «под крылышком» у Наира.

– Да, ясно-понятно, она тут ни при чём, – кивнул Эливерт. – Я лишь хотел сказать, что, если бы каждый умел постоять за себя, не было бы рабства. Мы и без покровительства короля могли бы справиться. Просто… не ждать в страхе своей участи, а рискнуть, напасть, дать отпор…

– Не все так смелы и безрассудны, как ты, Эливерт! – усмехнувшись, сказал молчаливый Атарей.

– Тогда пусть расплачиваются за собственную слабость и трусость! – резко бросил разбойник.

– Столько злости в тебе, Эливерт, – вздохнул Наир. – Иногда мне кажется, если тебя укусит змея, она умрёт, захлебнувшись твоим же ядом. Все не могут быть сильными. Да и сила ли это – уметь убивать? Убивать, чтобы защищать других, должны воины. А если каждый крестьянин, ремесленник, торговец, любой мужчина, женщина или ребёнок будут с обыденной лёгкостью обрывать чужую жизнь, пусть даже жизнь врага, то… во что же тогда превратится Долина Ветров? Её зальют реки крови! Нет, кирлийцев надо защищать. Только вот как? Где найти способ избавиться раз и навсегда от нападений северян? Да так, чтобы завершение войны с Севером обошлось малой кровью…

– Ты прямо как Лиэлид! Та тоже жаждет спасти весь мир ценой жизни нескольких дураков… – язвительно заметил Эливерт. – Кстати, я ж забыл похвастать… Это она меня вытащила из темницы. И я имел честь посетить её неземную обитель, сечёшь? Клянусь Светлыми Небесами, куда мне путь заказан! Лиэлид мне толком ничего не объяснила, но у неё есть какой-то грандиозный план. И ты, между прочим, тоже часть этого плана, мой друг!

И без того большие глаза Наира раскрылись ещё шире.

– Я? Занятно… – нахмурился лэриан. – Может, наконец, объяснишь, о чём речь? Откуда вообще Лиэлид узнала, про тебя, и про то, что ты в темнице? Зачем ты поехал к ней в Жемчужные Сады? И как тебя занесло в Хиклан?

– Ну, с Хикланом всё просто, – начал Эливерт с последнего вопроса, и ухмылка на его лице стала ещё наглее. – Я, конечно, очень уважаю твоего отца, Наир, но вот его запрет на то, чтобы наша вольница охотилась вблизи Лэрианора, меня немного выводит из себя. По дороге на Бактин ездят обозы купцов, которые так и просятся, чтобы их обчистили! А мои ребята только и делают, что пропускают этих толстосумов голодными глазами. Вот и приходится тащиться аж до Хиклана, чтобы заниматься своими делами…

– Ты занимаешься не делами, а грабежом и разбоем, Эливерт! – перебил его Наир и ответил насмешливому атаману шайки такой же, как у него, язвительной ухмылкой. – И Старший абсолютно прав. Нападая на тех, кто странствует вблизи нашего леса, вы можете навлечь гнев короля на Лэрианор. Как владетель этой земли, Старший заботится о безопасности своего народа. Совсем запретить тебе «заниматься твоими делами», – последние слова звучали как откровенная издёвка, – он не в силах, но, по крайней мере, попытался ограничить тебя пределами своей земли, отец может. За то, что ты стащишь в Хиклане, мы, лэрианы, не отвечаем.

– Да знаю я, – хмыкнул атаман, – и не держу обиды, приятель. Просто в Хиклане слишком честные стражи порядка, честные и усердные. Я пытался их подкупить, в ответ получил по рёбрам. И нос разбили, сволочи! У меня при себе, правда, не оказалось ни фларена, а в то, что я расплачусь позже, они не поверили. Странно, да? Ведь у меня такие честные глаза!

Ухмылка Эливерта сверкнула ровным красивым рядком зубов. На удивление, белоснежных, надо заметить. Хоть в рекламу зубной пасты отправляй!

– Посадили меня на тюремные харчи: небо в клеточку, заместо друзей да роскошных красоток – всякий сброд да тощие облезлые крысы. Пусть меня в полнолуние встретит голодный упырь, если я вру, но эти твари такие тощие оттого, что на тамошнюю жратву даже крыса, умирающая с голодухи, не позарится. Да, думаю, братец Эливерт, приплыли! В этот раз попал ты, как пацан сопливый! Впрочем, надзиратели там добрые, даже не били! – Эливерт сделал короткую паузу и, поразмыслив, добавил: – Да, не били. Почти. Сидел я целыми днями на нарах, так что моя ж… моё мягкое место… чуть корни не пустило. Особо не переживал. Думал, что скоро повесят. А так, день-другой, в этом свинарнике провести можно. Но, думаю, если дольше, так уж лучше в петлю!

Настя поймала себя на том, что её всё больше увлекал рассказ нового знакомого, даже несмотря на всё эти причудливые словесные обороты и явную склонность Эливерта к бахвальству.

– Но, не повесили… Приехал гонец от Лиэлид, привёз её высочайшее распоряжение и прошение о помиловании несчастного оступившегося бродяги. Естественно, что ей ни один страж порядка не откажет, ну и надзиратель темницы Хиклана исключением не был. Отпустил меня, провожал как родного сына, чуть ли не благословением в дорогу наградил.

– Доброта миледи Лиэлид не знает границ, как и её красота! – восхищённо молвил Атарей.

– О, да! Милостива и прекрасна, как светило небесное, миледи Лиэлид! – восторженно поддержал его Наир.

И Рыжей стало дико интересно, что же там за неземная Лиэлид такая?

– Но откуда она узнала о тебе, Эливерт?

– Мне тоже любопытно… – буркнул разбойник. – Вы все болтаете, что ей ведомы тайны мира, что Небеса к ней благоволят. А я думаю, у неё просто отличные доносчики, везде свои глаза и уши. Вот и весь секрет! Хотя… опять же… слишком быстро работают! Может, у неё есть хрустальный шар, вроде тех, по которым на ярмарках бродячие ведьмы будущее предсказывают? Или что-нибудь сродни ворона Миланейи? Не знаю, Наир. Она свои тайны не выдала.

– Оставим её секреты, – согласно кивнул лэгиарн. – Главное, что она милосердно спасла тебя от неминуемой смерти!

– Чего ты меня хоронишь раньше срока? – усмехнулся Эливерт. – Может, меня бы и не повесили! Не нахожу никакой великой милости в том, что Лиэлид прислала своего человека. Ей такое милосердие не стоило ничего. Да и сделала она это исключительно потому, что я ей понадобился. Подумаешь, нацарапала две строчки с просьбой о помиловании да заплатила пошлину – пару фларенов. Да на базаре курица стоит дороже! Кстати, и те два фларена я не позабыл ей тут же вернуть. Легко быть милосердной, если у тебя в руках власть, имя, богатство!

– Совести у тебя нет! – устало бросил Наир. – Она отвела от тебя беду. Пусть это было нетрудно для миледи Лиэлид, но ведь она могла тебя там оставить.

– Не могла! – огрызнулся Эливерт. – Я ей нужен. Сиятельная госпожа Лиэлид окружила себя мальчиками на побегушках. И меня в этой коллекции явно не доставало!

– Вот что… – Атарей поднялся, – я эти пересуды и споры слушать не хочу! Светлой всем ночи! Дэини, Наир, Эливерт!

Лэгиарн откланялся и ушёл, а разбойник и сын Старшего вернулись к перепалке.

***

– Совести у тебя нет! – укоризненно повторил Наир.

– Нет, – охотно согласился Эливерт, даже глазом не моргнув. – Разбойникам совесть зачем? Растерял я её по кабакам да подворотням, когда с вечно пьяной грымзой Илангой таскался. Там, на Побережье, всю и оставил, когда в угоду старой потаскушке в чужой карман лез. Чего не сделаешь ради любимой тётушки! Голод любую совесть заткнёт, сечёшь? А последние воспоминания об оной Горбач плетью да кочергой повыбил. Так что… ты прав, друг – не знаю я, что это такое.

– И гордишься этим, – Наир печально покачал головой. – Слушай, Эливерт, нелёгкая у тебя была судьба, но пора бы уже минувшее отпустить. Всё давно осталось в тех прежних днях, и слава Великой Матери! А ты никак не можешь их простить – тех, кто виноват перед тобой. До каких пор ты будешь Небеса гневить и на весь белый свет обижаться, скажи?