Уронив стул, Викентьев попятился.
Голова существа ритмично раскачивалась между сгорбленных плеч, как голова змеи перед броском.
Что-то, какая-то конечность – лапа, щупальце? – присмотревшись, он явственно различил пять пальцев с жуткими длинными когтями – отделилась от туловища.
Пламя свечей вдруг вспыхнуло ярко-ярко.
Обдав Викентьева запахом гнили, клацнула зубастая пасть, и раздались странные звуки, отдалённо напоминающие человеческую речь:
– Нэг-хоер-гурав… зургаа-долоо…
Санкт-Петербург, 2019 год
Ночью над Лисьим Носом взошло солнце.
Огромный, серебристо-белый светящийся шар медленно падал на Ромэро.
– Нэг-хоер-гурав-доров-тав-зурга-доло, – чётко проговаривая каждую букву, произнёс он, наблюдая, как отсветы странного ночного светила разбрасывают по небу мятущиеся пятна.
– Йоу! – пьяно отозвался из глубины комнаты Сэйджи. – Рулёзно, бро! Крутой рэп!
– Это фонетическая каббала, идиот, – бесстрастно ответил Ромэро.
Смутное желание идти на свет, прочь от этой тоскливой пустоты заставило его открыть обе створки окна и сесть на подоконник, свесив ноги наружу.
На мир за пределами огромной сияющей сферы бесшумно наползала чёрная, угрюмая тьма…
Проснулся Сэйджи от странных клацающих звуков.
– Капец, как пить охота! – хриплым спросонья голосом пробормотал он.
Тошнило даже от мысли о смене позы.
– Где мы? Слышь, Ромэро?
В ответ где-то завыла собака.
Сэйджи с трудом повернул голову.
– Э! Хорош прикалывать. Ромэро!
1.
Герман чувствовал, что сегодня всё пойдёт не по плану. С самого утра ему не хотелось входить во чрево приземистого здания райотдела МВД, смотреть на серые стены, щуриться на тревожный свет люминесцентных ламп. Уныло шевелилось в груди нехорошее предчувствие. Вечером он собирался съездить к родителям, забрать дочку и провести с ней вдвоём ближайший уикенд. Заказать пиццу, посмотреть "Войну миров". Дочка обожала этот фильм, и именно с него обычно начинались осенние каникулы, когда бывшая жена привозила дочь к нему.
– Держи, Сороковых! – дежурный протянул ему папку. – Парень – третьекурсник РГИСИ. После пьянки в старом особняке, что в Лисьем Носу. Ну, этот, как его… Дом с химерами!
– Опять старый особняк, – вздохнул Герман. – Тот, что на пустыре?
– Ага, – кивнул дежурный. – В девяностом, помню, сатанисты там собирались, было дело. Один в дурку угодил, другого собаки насмерть загрызли бродячие, остальные разбежались. В общем, давай, капитан, разберись.
"Выходных не будет", – подумал Сороковых, открывая папку с розыскной ориентировкой.
С фотографии на него смотрел парнишка лет двадцати. Задиристый взгляд, на шее странная татуировка в виде трёх сплетённых змей. Рэпер по прозвищу Ромэро.
Сороковых уселся перед компьютером и поискал пропавшего в служебной базе. Парня не было ни среди живых, ни среди мёртвых. Герман взял данные свидетелей и вышел на улицу.
Как же недружелюбно, даже зловеще выглядело всё вокруг в это пасмурное ноябрьское утро!
Водитель Акишев, скрестив руки на груди, молча созерцал капот "УАЗа Патриот". В уголке рта вспыхивал огонёк сигареты. Сороковых до чёртиков захотелось курить.
– Поехали, – хмуро сказал он Акишеву.
– Есть, товарищ капитан.
Съехав с моста Белинского, "УАЗ" свернул налево и покатил по Моховой. Возле учебного театра РГИСИ Акишев заехал в арку и припарковался возле стены, сверху донизу расписанной граффити.
На входе в театр Сороковых встретили две ухмыляющиеся физиономии скульптурных сатиров и заспанное лицо охранника.
– Оперуполномоченный Приморского ОВД капитан Сороковых, – представился Герман. – Вызовите-ка мне…
Он назвал фамилию.
Щуря мутные от недосыпа глаза, охранник потыкал пальцем по кнопкам коммутатора.
Парень, что видел пропавшего последним, выглядел озадаченным.
– Ты Сэйджи? – спросил Герман для разгона, переводя взгляд на серьгу в ухе. – С какой целью вы с Ромэро поехали в заброшенный особняк в ночь на шестнадцатое ноября?
– Thematic party, – буркнул парень, накидывая на голову капюшон. – Типа, "Боги древнего мира".
– Кто ещё присутствовал? Узнать кого-нибудь сможешь?
– Какой там! Народу было человек двадцать. Все в прикидах, в масках.
– А кто организатор?
– Группа ВКонтакте, "Тривия Перепутья" называется. Там деваха одна, ну, админ группы вроде. В общем, она всех собрала.
– Запомнил её?
– А то! – отозвался Сэйджи. – Красивая. Крутая. Как София Бутелла в "Мумии".
Когда Сороковых открыл дверь "УАЗа", Акишев сидел, положив руки на руль.
– Давай в отдел, – велел он водителю, пропуская вперёд Сэйджи. – Словесный портрет надо составить.
Вернувшись в отделение, Герман довольно сидел у компьютера, изучая каждое слово: почта Ромэро, аккаунты в соцсетях, отсмотрел контент группы "Тривия Перепутья".
У каждого сообщества какая-то цель. Согласно вводной статье, целью "Тривии" была популяризация эзотерических и оккультных знаний. Всё в русле программы, грамотно пропущено через фильтр, чётко отсекающий сомнительное, без лишних слов и непотребных тем, но балансируя на краю дозволенного. Информации о мероприятии в Доме с химерами никакой. Фотографии удалены, на связь админы не вышли.
– А вот теперь, пожалуй, в Лисий Нос, – сказал Сороковых.
Ехали медленно. В тусклом пасмурном свете проспект кое-где поблёскивал огнями фонарей и окон. На Богатырском в это время полно народу, но чем дальше от центра они удалялись, тем людей становилось меньше.
Жизнь городских окраин… Облупившиеся фасады многоэтажек, неработающие лифты, своеобразный язык, хмурые физиономии нетрезвых граждан, изъясняющихся на каком-то межгалактическом наречии… Депрессивно. Но главного это не меняет. От центра до окраин одно и то же: ложь, предательство, измена. Жизнь. Смерть.
Сороковых листал материалы ориентировки. Под фотографией Ромэро лежал мятый листок с каким-то безумным текстом, не очень внятным, но рифмованным. На месте заголовка три буквы: Л.Г.Н.
слушай, брат,
брось пустые дебаты.
просто это напрасные энергозатраты.
я в аду.
ад – не огонь, а зловонная лужа.
я никого здесь не знаю, и никто мне не нужен.
это просто жуть, не могу смотреть без дрожи.
я один, мне никто не поможет.
здесь нет людей, одни собаки,
но не хаски, бладхаунды, хововарты.
мы в ином измерении, в ином стандарте.
мы адские псы. мы псы Гекаты.
Вспомнились слова Сэйджи:
– Ромэро мечтал написать текст, который сможет вывернуть душу наизнанку…
Герман разозлился и захлопнул папку. Читали бы свой рэп по клубам, в тепле, в сухости! Нет, всё приключений ищут, обязательно надо было на заброшку тащиться.
"УАЗ" подъехал к повороту в сторону Дома с химерами. Дорога здесь обрывалась. Впереди пустырь. Ни фонарей, ни асфальта.
– Дальше я пешком, осмотрюсь, – сказал Сороковых водителю. – Заедешь за мной примерно через час.
– Если что, я на связи, – кивнул Акишев.
Машина тронулась с места и вскоре исчезла за поворотом.
Стоя на тротуаре с противоположной стороны дороги, Герман изучал здание.
Ох, не нравилось оно ему! Старый неосвещённый трёхэтажный дом, кажущийся небрежно вырезанным из чёрной бумаги и наклеенным прямо на серое небо. Угловатое строение с облицованными камнем стенами и высоченной оградой напоминало крепость века что-нибудь семнадцатого-восемнадцатого. По сути, оно и было крепостью – кирпично-бетонным бастионом питерской окраины. Здесь легко спрятаться и отсидеться под надежной охраной крепких чугунных ворот. Может, Ромэро так и сделал?
