В итоге он дал мне контакты знакомого из жандармерии, с которым я смог созвониться на следующий день после занятий. Я терпеть не мог давать взятки и был рад, что всё разрешилось без них:

— Ближайшее свободное место для экзамена — через неделю. Теория, в этот же день практика. Записывать?

Я записался. Всю последующую ночь я освежал в голове правила и учил местные знаки, зарисовав их на большом листке бумаги. В четверг после всех занятий снова приходил сенс-нейропрограммист, и помимо конспектов с курсов я просмотрел ещё и листок со своими пометками.

— Хм, — нейропрограммист посмотрел с укоризной. — Вообще-то мы сейчас не это учим, но если нужно…

Новые правила вождения теперь накрепко отпечатались у меня в голове. Как и основной, изученный на курсах материал.

В пятницу утром были очередные встречи по развитию навыка. В первую же минуту преподаватель взял мою руку и уколол меня иглой в палец.

— Ай! Что за фигня? — я отдёрнул руку.

— Есть гипотеза, что ваш первый навык — совсем другой. Не артефактное матрицирование. Я изучил краткую выписку из досье ваших родственников: ваша бабушка была лекарем. Сконцентрируйтесь на ране и попробуйте остановить кровотечение. Представить, как располагаются заживляемые ткани, и прочее — думаю, у вас была практика в университете.

Конечно же, ни о какой практике по заживлению ран я не помнил. Из подушечки пальца стекала небольшая капля крови. Я смазал её большим пальцем, сконцентрировался, вгляделся в отверстие. В голове возникла мелодия, тихая, спокойная. Следующая капля крови выделилась уже чуть меньше и медленнее, а третьей не было вовсе.

— Мне кажется, дело в хорошей сворачиваемости крови, и ни в чём больше, — резюмировал я.

— Возможно. Но рекомендую наблюдать и за этим видом способности. Теперь перейдём к артефактному матрицированию.

На этот раз схема была чуть сложнее и больше, чем в первый раз. Всю неделю я пытался найти и запомнить ту самую мелодию, которая подходила под «включение» навыка — но так и не нашёл её. Вспомнил и мелодию, которая отпирала ворота в подземном паркинге, когда я убегал из поместья контр-адмирала, и она тоже не сработала.

— Вы очень мощно заблокированы чем-то, — сделал вывод преподаватель. — Вы работали над получением новых эмоций?

— О да. Работал. Ещё как работал.

— Мой вам совет, — преподаватель перешёл на полушёпот. — Напроситесь в парную командировку с кем-то из девушек-коллег. Все неженатые молодые сотрудники Курьерки ездили в подобные командировки.

— Если, конечно, я успешно закончу стажировку.

— Если, конечно, закончите стажировку, — кивнул преподаватель.

Экзамены этим же вечером — теоретически и практический, на котором нужно было составить логистический маршрут и написать отчёт, я сдал на отлично. В конце вечера состоялось торжественное фотографирование и оглашение результатов.

— Расторгуева Алла Петровна — принята. Елхидер Самира Омеровна — принята. Циммер Эльдар Матвеевич — принят. Мамонтов Лукьян Гаврилович — принят. Коскинен Тукай Микаэлевич…

В итоге, из всего курса не приняты оказались двое — один из них появлялся на занятиях всего два раза, а второй по несчастью заболел именно в день экзамена.

Я зашёл на портал курьерской службы. Теперь я просто был «стажёр», без «новичка», и добавился статус «отличник»:

«Циммеръ Эльдаръ Матвеевичъ. Подпоручикъ. Рангъ: стажёръ. Рейтингъ: 5,0 балловъ. Выполненныхъ поручений: 2. Заработано премиальных: 150 руб. Характеристики: учтивый (1), скоростной (1), приятный собеседникъ (1), отличник (1)».

Поручений стало почему-то два, зайдя в список, я обнаружил там также «особое поручение — окончание курсов, успешная сдача экзаменов».

— Кто-то обещал проставиться? — подошёл к нам Тукай. — Предлагаю культурно посидеть в кальян-баре. В десяти минутах отсюда, «Факир».

— Я не курю! — нахмурился Мамонтов.

— Я тоже, — сообщил я. — Но посидеть не против.

Честно говоря, я соскучился по вот этим вот вечерним прогулкам толпой по столичным улицам. Одновременное и чувство безопасности, и чувство единства. Осталась меньше половины группы — большинство было иногородних, и они поспешили на самолёты и поезда.

В дороге у меня зазвонил телефон. Номер не определился.

— Слышал, что заканчиваешь курсы, — услышал я голос отца. — От Эрнеста новости пришли. Похвально. Деньги за учёбу в университете вернулись, но перечислю тебе их только, когда пройдёшь испытательный, как и договаривались.

— Спасибо, — кивнул я. — Всё правильно.

В этот раз, судя по голосу, он был более удовлетворённым.

— Ещё… Эрнест спросил ещё раз про одну записную книжку. Я верно понимаю, что тут нет поводов для беспокойства?

— Нет никаких поводов. Нет ничего такого, что могло бы повредить твоей репутации.

— Рад слышать. Как… сам-то? Женщины?

— В работе, — кивнул я.

— Мне кажется, ты реально изменился. Ладно, время. Созвонимся.

— Увидимся, — кивнул я, хотя в последнем не был сам уверен.

Шедшая рядом Алла подслушала и спросила:

— Кто это? Так строго говорил. Как с мафиози каким-то!

— Так и есть, — засмеялся я. — С мафиози!

Когда сели — говорили о всяком. Лукьян сначала чувствовал себя некомфортно и привычно пытался перевести тему на хвастовство, пытался рассказывать о семейном бизнесе, но центром внимания оказался Тукай Коскинен. Долго беседовали о мобильных и компьютерных технологиях и обменивались контактами.

— Циммер… — вдруг обратился ко мне Тукай. — Расскажи, почему ваши мобильники так плохо записывают видео?

— Вопросы к моей тётке, полагаю. Хотя она там уже больше как консультант.

— Отличный бренд. Жаль, что распространены только в Уральской Сети.

— Слушайте, я задам тупой вопрос — а почему до сих пор нет глобальной мировой вычислительной сети? Рихнеры и мобильная связь так давно развиваются, разве сложно пробросить оптический кабель?

— Какой кабель? — нахмурился Тукай. — Не, это никто не озвучивает, но мировая сеть есть. По крайней мере, континентальная, от Европейского полуострова до Монголии. Письма же как-то пересылаются, пусть и с огромной задержкой. Только рядовым пользователям в неё вход заблокирован — используется только для банковских операций, переписки спецслужб, связи между аэропортами и так далее.

— Отец часто говорил, что ему поступил прямой звонок из ведомства внутренних дел, — сказала Самира. — Когда он был консулом в Кейптауне. До сих пор не понимаю, как это было сделано.

Я вспомнил о том, как отец мне звонил с другого континента, как я понял — из Антарктиды, но промолчал про это.

— Во-первых, есть спутники, а во-вторых, артефакторные коммутаторы, — сказал тот сорокалетний парень. — Матрицированные, с квантовой связью. У меня знакомый видел их партию, заказывали губернские министерства. Нам всем их тоже предстоит возить, ребята. Вот увидите.

— А я думал, нам чаще всего придётся возить электрические удовлетворители для одиноких графинь! — сострила Алла.

Компания, за исключением Лукьяна, дружно засмеялась. Я так и не понял — был ли это экспромт, или она могла реально откуда-то узнать о нашем заказе. Неожиданно с соседнего столика поднялось двое парней: азиаты, толстые, похожие на бойцов сумо, в лёгких безрукавках.

— Можете тише, не? Из-за вас вообще не слышно.

— Идите нахрен, наши мальчики сейчас вам наваляют! — сказала Алла и подмигнула мне.

— Ты кого нахрен послала, шкура? Я — японец, — жирдяй попёр к ней и Самире прямо через ряды топчанов, едва не сметая всё на своём пути.

«Вот же дрянь», — подумалось мне. Я встал, закрывая проход, рядом встал Тукай.

— Парень, мы не хотим неприятностей. Я — дворянин, у меня ствол, — я осторожно показал кобуру под формой. — Давайте просто дальше спокойно отдыхать.

— А у меня тоже ствол, — второй японец достал из-за пазухи старинный пистолет с вензелями. — А ну убрались нахрен из зала!

— Мо дзикан-гха киратэ имас! — рявкнул Тукай, прыгая на скамейку, стоящую у стены.