— Убавьте тон, вы просто преподаватель, которого назначили нам на этот год, — Камилен оторвал глаза от блокнота и посмотрел на профессора, — если считаете, что лучше, чем все, кто у нас был, то вам совет, ведите себя достойно, а не как базарная бабка. Развели тут демагогию, сдадим мы или не сдадим. Начните учить, а там видно будет, подходите ли вы для того, чтобы читать нотации кому-нибудь из двадцатки истинных!
— Хорошо, — поджала та губы и сложила руки на груди, — одного моего слова видимо вам мало, господин Лаурент. Будем пробовать еще, пока каждый из вас не уяснит, что значит быть достойным обучаться у меня. Я даю им одну единственную возможность разыграть сцену, которая может произойти в реальной жизни и выйти из нее с достоинством. Опять же это реально дело, на котором была я и моя группа аналитиков-пиарщиков. Заметьте, мы не следователи-криминалисты и не являемся выпускниками знаменитых вузов. Каждый член, собранной мною группы, решает проблемы знаменитых клиентов, которые зачастую, можно было избежать, просто подумал головой и вспомнив о том, что мы живем в социальном и благовоспитанном обществе. Мы работники самого крупного пиарного агентства по решению конфликтов в мире, отдавшие своим профессиям больше половины жизни. Только благодаря этому я могу читать лекции тут или в любом другом университете мира без дозволения двадцатки истинных, которая давно изжила себя и должна быть ликвидирована, как строка в доктрине о мирном господстве. Я заработала свое имя сама! Потом и кровью, проливая тонны чернил на бумагу и сутками проводя на ногах. А что сделали вы? Я не припомню громких статей и заголовков о том, чтобы вы спасали и помогали этому миру. Все что о вас пишут, господин Лаурент, как отвратительно и дурно вы воспитаны! Так что попытайтесь меня переубедить в обратном, и тогда я приму позицию, принятую в стенах Академии, без лишних слов и домыслов!
— Я не собираюсь становится звездой социальных сетей с армией визжащих фанаток, — зарычал он. — И доказывать вам ничего не обязан. Вы хоть понимаете, что несете? Я представитель древнейшей семьи. Ваша социология для меня не имеет никакого значения. Будь у меня выбор, второй час бы посидел на политологии или ядоведенье. Эти дисциплины хотя бы реально могут пригодиться в жизни. А то, что вы нам тут пытаетесь преподносить, как ману небесную, бред чистой воды. Причем зачастую даже необоснованный.
— И что? — вопросительно вздернула та бровь. — Я профессор и только мне решать, что именно вы будете проходить. Ваше мнение, никого не интересует. Боже, из вас чертовски некомпетентный глава неблагого двора, которым вас так рисуют в СМИ. Ведь ни один уважающей себя представитель власти не стал бы спорить с тем, кто находится в заведомо выигрышном положении, а пытался бы минимизировать свои потери, при помощи лести и красивых слов. Вы уже провалили мой предмет по всем пунктам.
— Ваше мнение не имеет для меня никакого значения, — тут же включил он режим агрессии и пренебрежения, — несведущая кабинетная идиотка, которая может лишь за принцессой драконов подчищать очередные скандалы. Работа с низшими и высшими различается, как небо и земля. Знаете почему, вас пригласили сюда? Потому что каждый из здесь сидящих прекрасно понимает, чтобы я не сказал, за пределы этих стен информация не выйдет. Потому что в противном случае пострадаю не только я, но все, кто будет к этому причастен. Семья Лаурент сотрет в порошок любого, осмелившегося вякнуть хоть что-то не согласованное до последней запятой с нашими представителями. А во-вторых, мы тут не на светском рауте, чтобы сидеть изваяниями и демонстрировать вам правила хорошего тона. И да третий пункт моей претензии к вам: прежде чем пытаться унизить своих студентов, попытайтесь произвести на них благосклонное впечатление, чтобы им хотелось у вас учиться.
— Господин Лаурент, — холодно и ровно ответила женщина, едва ли не кипя от гнева, — и это слова того, кто должен представлять нашу страну на мировой арене? Перед вами сидит профессор в четверо старше вас, которые в скором времени будет решать вашу дальнейшую судьбу и станет последним препятствием на пути во взрослую жизнь. Ваши слова сравнимы с действиями сектантских лидеров. Вы программируете молодое поколение на проявление агрессии и неуважения к тем, кто опытнее, взрослее и больше повидал в жизни. Вы обязаны подавать им пример и безоговорочно подчиняться моему слову! А вы ведете себя настолько мерзко и отвратительно, что ничего кроме дисциплинарного взыскания не заслуживаете! Я могу сказать, что вы достойный приемник лишь для дьявола и то потому, что его родственничек! По вам прям можно один психологический портрет рисовать. Не удивлюсь, если лет через десять, своего главенствования вы захватите всю свою семью в плен и поставите всех на колени жесткой диктатуры. Вы прям идеальная копия вашей матери, место которой на дьявольском костре, дабы очистить этот прекрасный мир от скверны!
— Как вы… — я заметила, как парень до белизны костяшек сжал пальцами край парты.
— Вы вообще нормальная? — вскинула я бровь. — Так идите и занимайтесь тем, чем должны. Учите детей этикету или о какой дряни вы должны нам рассказывать. Выедайте мозг кому хотите, хоть нашей директрисе, хоть всей коллегии министерства образования, но не смейте трогать тех, кто не просит ваших нотаций и «бесценных» советов. А воспитание детей оставьте тем, кто в этом смыслит явно больше вашего. Потому что сейчас, единственное, что мне хочется сделать проклясть вас, а затем пожаловаться своим родителям, на то, какое отвратительное существо поставили нам в профессора. Как думаете, являясь обычной гарпией сможете поспорить с лордом и леди неблагого двора? Или вы рассчитывали противостоять только Лауренту, которому могли и не поверить? Так я вас огорчу, отец примчится сюда первым же экспрессом наплевав на все, если я напишу ему обо всем, что вы себе позволили сказать в лицо моему жениху!
— Не надо, не лезь в это, — огрызнулся Камилен и отмахнулся от меня.
— И попрошу без фамильярности, — сверкнула я глазами, не вняв его предупреждениями, — каждый в этой комнате относится к верхушке правления и в будущем станет во главу своих семей и отраслей. А вы жалкая пиарщица, которая не добилась ровным счетом ничего! Ибо подчищать за драконами бессмысленная работа! Они самые низшие и на них никто даже внимания не обращает.
— Вы что себе позволяете! — завопила дамочка. — Еще одно слова и вы все получите взыскание в размере недельной отработки, которую будете проходить на ближайшем кладбище с полуночи до трех утра.
— И что же вы хотите этим доказать? — удивленно вздернула я бровь.
— То, что она совершенно некомпетентна и не имеет права преподавать у нас, — серьезно сказал Лаурент, что-то набирая в телефоне, — а если еще раз посмеете оскорбить мою мать или высказать эти церковные верования, которые уже лет пятьсот объявлены псевдонаучными и не имеющими ничего общего с реальностью, то пойдете под суд. Пропаганда людского верования запрещена законодательно. На первый раз, я вам спущу это с рук, но еще одно подобное заявление и будете гореть уже вы, в комнате допроса тех, о ком не принято говорить в приличном обществе. Надеюсь, на то, чтобы понять мою угрозу, ваших мозгов хватит.
— Не забывайтесь, что в первую очередь вы студент этой Академии, — побледнела до синевы преподавательница, — а значит занятия и программу выстраиваю я. Но так уж и быть, чтобы меня не обвинили в предвзятости, я согласна допустить вас всех до тестирования. Если сдадите его на проходной балл, то больше претензий к вашей группе у меня не будет.
— Вы даете свое идиотское задание, неважно какое, то самое, которое хотели, — начал рассуждать Лаурент, — а независимая комиссия из остальных профессоров его проверяет. Вы не прикоснетесь к нашим работам, пока их проверка не будет завершена. Если вскроется факт жульничества с нашей стороны, то мы будем вести себя так, как вы захотите. Но если вы попытаетесь сфальсифицировать результаты и это будет доказано, то незамедлительно покинете Светилар и никогда в жизни не попадетесь никому из нас на глаза.
