Этой бессонной ночью, проснувшись от кошмара, Влад смотрел на нее. Красивую, утонченную. Утомленная плотскими утехами, спит и не подозревает игрушкой каких демонов стала. Совсем скоро король Корвин будет вынужден отпереть замок и выпустить Влада. Останутся ли встречи с Илоной и после освобождения такими волнующими как сейчас? Матьяш позволял супругам встречаться два раза в месяц, в ночь с пятницы на субботу, если нет святого праздника. Что делает свидание такими горячими? Влюбленность? Или унизительность запрета? Или общая ненависть к монарху? Еще один вопрос мучил Влада, как он поступит с супругой когда покорит весь мир? Что станет с ней, когда она увидит в нем не просто князя, а его тень, его сущность? Дракона, обитающего в тесной человеческой плоти. Брат Влада, Раду, не смог понять и принять его таким, каким он был настоящим. Раду просто предал его.

Тем памятным утром, в подземелье Токата, его разбудил не кошмар, а тревожный шепот младшего брата:

– Влад! Брат, проснись!

Сразу же глаза открылись, оставив сладкие грезы предрассветной мгле.

– Раду! Брат! – обрадовался спросонок Влад.

Уже несколько месяцев как семилетний Раду ночевал в покоях сладострастного султана. Нет, нет Мехмед никого не принуждал. Хватало лишь ограничить заложникам «верности вассала» выбор. Либо спать на полу и есть объедки, либо нежится на мягких перинах и питаться изысканными сладостями. В свои пятнадцать Влад понимал, что такое честь. В отличии от малолетнего брата. В семь лет плата кажется не такой уж высокой. Тем более чичисбей никто иной как сам османский султан.

Как-то Влад напомнил о чести хранителю султанских покоев.

– Честь? – вспрыснул смехом евнух. – Какая честь может быть у человека, которым откупился родной отец? Или ты думаешь твой папаша не знает о предпочтениях султана? Да храни Аллах во веки вечные всемогущее величие нашего повелителя Мехмеда!

– Отец не мог поступить по-другому, – возразил подросток. – Его заставили это сделать. Рано или поздно он вернет нас домой.

– Твой брат может и вернется. А ты так и подохнешь, не поняв разницы между честью и гордыней.

Жирный евнух рассмеялся, заметив, как Влад беспомощно сжимает кулаки.

– Может, – вдруг служитель перешел на заговорческий шепот, – ты хочешь взглянуть на то, как Великий Султан нанизывает твоего братца на свой достославный скипетр?

Влад сдерживал себя. Если бы не стражники, он бы кинулся на жирного ублюдка и с огромным удовольствием, зубами, разгрыз бы все его десять подбородков.

– Вступай вон, – приказал евнух. Трусливая душонка служителя почувствовала угрозу, вырывающуюся из разъярённого отпрыска порабощенных князей. – Стража, убрать его!

И только после того янычары подхватили подростка под руки, жирный мерзавец добавил:

– Знаешь, а твоему братцу нравится. От удовольствия он даже постанывает, как ненасытная шлюха.

Противный, писклявый смех евнуха до сих пор терзает барабанные перепонки. Эта дробь стала альфой и омегой непреодолимой ярости Влада.

Впрочем, как и вид младшего брата, единственного родного существа в том проклятом городе. Его шепот тем утром мимолетом напомнил призрачный сквозняк в жаркий удушливый день. Мелькнувшая радость тут же исчезла. Стыд и привычная ярость вернулись. Влад привстал с жесткого глиняного пола.

– Что тебе надо?

Раду улыбнулся. Казалось, страх, преследовавший брата с рождения, улетучился. Его не стало. Ни в манере, ни в словах, ни во взгляде. Напротив, в детских изумрудно зеленых глазах появилось что-то другое. Да, да. И это неведомое бесило Влада больше всего.

– Ты злишься потому, что я не принес тебе поесть? – выговорил Раду с какой-то игривой, девичьей интонацией. – Но мой повелитель, мой чичисбей, не велит подкармливать аманатов. Его милость говорит, каждый должен сам заслужить свою пшеничную лепешку.

– Заслужить?! – Влад не мог скрывать презрение. – Так ты … ты так … заслуживаешь?

– Я не делаю ничего плохого, брат, – Раду потупил взгляд и грациозно приложил к груди ладонь. – Разве плохо, нравится своему повелителю и доставлять ему счастье?

– Прекрати! – голос Влада прозвучал слишком громко. Другие пленники могли проснутся и позвать стражу. – Говори, чего пришел и проваливай.

– Тсс, тише! – Раду приложил указательный палец к пухлым губам. Движение снова получилось по-девичьи грациозным. – Нас никто не должен слышать. Ответь, ты также, как и прежде, – мальчик на секунду запнулся, – ходишь по ночам?

Влад прищурился. Чем связан этот неожиданный вопрос? Неужели Раду явился чтобы постебаться над ним?

Год назад, когда братьев отдали Порте в заложники, их привезли в Токат. Как и всех аманатов Османской империи поместили в подземелье замка. После первой же ночи в пещерах крепости перепуганный Раду уверял, что брат бродит во сне. «Я никому не скажу, – пообещал ребенок со слезами на глазах, – клянусь!». Но младший слово не сдержал. Предал. Обольстившись султанскими покоями, Раду проболтался о странностях брата. Влада тут же закрыли под замок в самый дальний грот подземелья. Лишь спустя месяц, когда у несчастного началась лихорадка, подростка показали лекарю. Недопустимо чтобы заложник покоренного князя умер в «гостях» у повелителя. Мнение премудрого Мюмина Мукбила, одного из лекарей Мехмеда, оказалось емким – селенизм, необходимость ходить во сне. Ученный уверил, редкая болезнь исчезнет, когда у юноши вырастут усы и борода.

Влад не стал спорить. Пусть в глазах тюрков он остается сумасшедшим. От мнения окружающих истина не изменится. Он – Влад Дракула, сын и наследник хранителя Ордена Драконов, защитник и орудие. Он имеет когти зверя, клыки зверя, крылья зверя, рога зверя. Он – Влад Дракула рыцарь Ордена Драконов, не кто иной как дракон и есть.

Отец часто ему рассказывал, как их предки, даки, превращались в волков. И что рыцари ордена Дракона переняли эту способность. Но в теле Влада жил не волк. В нем, в его тени, жил дракон. И этот зверь просыпался, когда князь засыпал.

– Ты пришел поиздеваться надомной? – прошипел он в ответ младшему брату.

– Нет! – Раду замотал головой. Его длинный ресницы стыдливо опустились. – Что ты! Я беспокоюсь о тебе.

– Не надо обо мне беспокоится, – Влад опустился на набитый соломой мешок, служивший ему подушкой. – Что тебе надо?

– По утрам, местные крестьяне, находят мертвых коз и овец. У животных растерзанно горло.

– И что с этого?

– Влад! – мальчик умоляюще сложил ладони. – Поклянись, что это не ты!

Подросток усмехнулся:

– А если нет? Если это я? Тогда что?

Раду отстранился от брата. Его сияющие глаза наполнялись ужасом.

– Страшно? – спросил, улыбаясь, Влад. – Правильно. Бойтесь! Ты и твой … муж! Я и за вами приду. Не сомневайся.

Мальчик вскочил на ноги, и Влад узрел цвет страха. «Экстракт нектара» оказался красного цвета. Цвета парной крови.

Тело приятно ныло, как у любовника, неоднократно испытавшего блаженство плоти. Все-таки дракон, поселившийся в его тени, главное его оружие. Или … Влад служит дракону? Служит вместилищем, амфорой, сосредоточением огромной силы. Силы способной покорить, не только соседние княжества, но и весь божий мир. Больше! Они способны покорить и рай, и ад. Спустя пятнадцать лет Влад убедился в этом. Во время Ночной Атаки. С горсткой отчаянных рыцарей перебили стотысячную армию Мехмеда. Дракон ел плоть врагов, пил турецкую кровь. Все битвы до этой ночной бойни были лишь легкой разминкой.

Нет, животная жестокость и кровожадность нисколько не пугали князя. Наоборот. Дракон его тени покорял всех живых. Пугал их, вводил в ужас. А страх – это порядок, страх – это верность.

Следующее воспоминание, словно призрак, побеспокоило спящую рядом супругу. Илона во сне вздрогнула и горько вздохнула. Единственное раз, когда Влад усмирил Дракона, не дал ему расправить крылья, случился двадцать лет назад. Той весной они бились плечом к плечу со своим кузеном и дорогим, самым близким другом, Штефаном. Петр Арон, казнив собственного брата Богдана, отца Штефана, коварством захватил Молдавское княжество. Влад посчитал священным долгом помочь справедливости свершится. И братья разбили каина.