Через пару недель извиняться девочка перестала. Потом научила ее ставить границы. Принцесса сказала горничной: «Нет, я не буду стирать! Это – твоя работа!» – и страшно собой гордилась.
Отучила считать обиды. Свела время жалости к себе до двух часов в день:
– Грустить можно только с трех до пяти. Можешь набрать ванну, бухнуть туда ароматическую бомбу, зажечь свечи и жалеть себя на здоровье.
Затем девушке хватило часа, и наконец Элла вовсе перестала жалеть себя. Напоследок мы коснулись самого страшного – смерти отца. Тут девушка заплакала по-настоящему размазывая тушь по щекам, так что ее прелестное личико наконец-то раскраснелось, как помидор.
– Эта женщина во всем виновата! Она хотела, чтобы он зарабатывал больше. Может быть, если бы он не женился, не было бы того торгового путешествия. Это я во всем виновата! Если бы я только поехала с ним, если бы…
Через пару недель лютой боли девушка осознала, что в произошедшем никто не виноват.
С горничными Элла к тому времени подружилась. Теперь они часто вместе сидели у очага, разговаривали о женском, да и с мачехой неожиданно сблизилась. Вдвоем прошлись по магазинам, выпили кофе, вспомнили Эллиного отца. Принц оказался вовсе не грубияном, просто утешать любимую он устал.
– А так, – клиентка кокетливо улыбнулась, – он у меня очень даже ничего!
И вот уже передо мной стоит не затравленная Золушка, а принцесса Элла. Хрупкая, будто сплетенная из лунного света, но сильная и прекрасная.
– Я не знаю, как вас благодарить! – рассыпался в признательности Король. – Теперь послы специально у нас подольше задерживаются, чтобы на Принцессу полюбоваться! Элла еще благотворительностью занялась, такая умница! Хотите самоцветы, молодильные яблочки, золото и бриллианты?
– Хочу, – говорю в волшебное зеркальце без ложной скромности. – И еще. Приводите вашего сына.
– Моего сына? – Король удивленно изогнул бровь. – А ему никакого лечения не нужно! Он – совершенно здоровый юноша!
Я позволила себе улыбнуться:
– Ну, это как посмотреть! Он влюбился в девушку, а потом позволил ей сбежать. Не догнал прихрамывающую девчонку в одной туфельке, вы в это верите? Затем женился, зная избранницу не больше недели. У него нездоровое отношение к ведьмам и комплекс спасателя. В общем, присылайте, там есть над чем работать!
Не знаю, как крестные-феи, колдуны и волшебники, но психотерапевт в этом королевстве без работы не останется! Никогда!
История одного вампира
Однажды вампира Эдгара укусил на улице человек. Ничто не предвещало беды: Эдгар был благовоспитанным вампиром, жил в готическом замке на окраине леса, скрытом от глаз, водил туда легкомысленных красоток, сходящих с ума от темной романтики (Эдгар не охотился уже очень давно, дурочки прибегали сами и молили о том, чтобы он попробовал хоть каплю их крови), а раз в неделю, чаще всего по средам, надевал фрак и летел участвовать в заседаниях темной ложи. Самые древние вампиры собирались в огромной помпезной зале и вершили судьбы сильных мира сего.
Эдгар был вполне доволен своей жизнью. Пока однажды не случилось ужасное! Как-то в зловеще-светлое время суток (его мама ему еще три сотни лет назад говорила: «Не ходи никуда днем! Днем на улицах люди водятся, это опасно!») Эдгар шел после своих вампирских дел и решил сократить дорогу.
«Дети (самые страшные существа!) находятся сейчас в школе, люди на работе, нечего бояться!» – подумал легкомысленный вурдалак, заходя в светлое пространство парка. И тут случилось ужасное! Бешеный человек! Его лицо было жутко-розовым, без следа благородной вампирской бледности, глаза сияли светом, и в них не было даже намека на первородную матушку-тьму! Человек оскалился. Безумец поднес зубы к беззащитной шее Эдгара. И… кусь!
Не успел наивный вурдалак оправиться от пережитого шока, человек бросился восвояси. В ясный день, откуда он и пришел!
«Может быть, как-нибудь обойдется!» – испуганно подумал вампир. Да и прививку от людей он делал совсем недавно, ста пятидесяти лет не прошло!
Но со следующего дня начались необратимые, неподвластные вампирской науке изменения.
Сначала наш несчастный Эдгар начал просыпаться не ночью, когда порядочному вурдалаку полагается творить свои темные делишки, а днем!
Потом еще больше! Его начала раздражать паутина, служащая главным декоративным элементом вампирского замка, и незнакомые юные девицы, умоляющие их похитить и заточить, а то мамы заставляют учить уроки. Захотелось попробовать яичницу с помидоркой! Бесили клыки!
И самое страшное, – рассказчик затаил дыхание, выдержав драматическую паузу, – ему перестала нравиться кровь! Он говорил, что она соленая, гадкая!
Представляете?
Вампир Эдгар был не из слабонервных, но и не у такого нервы сдадут при столь пугающих мистических обстоятельствах!
Вурдалак взял себя в руки и отправился к врачу. В конце концов, должно же этому феномену быть какое-то рациональное объяснение. Семейный доктор тоже был вампиром. Он служил семейству Эдгара уже много веков.
– Не беспокойтесь, голубчик, дайте вас осмотреть.
Тон лекаря был мягким и заботливым, но что-то в нем заставило пациента, знавшего его не одно столетие, насторожиться. Когда Эд рассказал о том, что его перестал вдохновлять зловеще-готический стиль и юные девы, взгляд врача стал совсем печальным:
– Боюсь, мой милый, – сказал тот, сочувственно положив крыло на плечо пациента, – тут ничего не поделаешь! Перед нами редкий, почти не встречающийся в науке феномен. Вы превращаетесь в человека.
– Как в человека? Это какое-то безумие! Скажите… Скажите, что пошутили! – воскликнул Эд, схватившись за голову.
– Мой милый мальчик! Боюсь, что это действительно так. Отныне тебе придется каждый день вставать в семь утра. Тащиться на работу. Каждое утро чистить не клыки, а всего-навсего какие-то жалкие зубы. Ты заведешь пакет с пакетами. Будешь плакать на сопливых лирических комедиях, когда Он и Она снова смогут быть вместе! Ты будешь исключен из великой ложи вампиров. В твоих жилах будет течь не холодное пламя луны, а кровь! Обычная, человеческая! Я не плачу, мой мальчик, – сказал док, вытирая глаза платком, – не плачу, это соринка! Превращение уже началось!
* * *
Комнату заполнили испуганные охи и ахи…
– Снова пугаешь детей? – спросила мама-вампир папу, целуя его в подозрительно розовую физиономию.
– Так это я их специально предупреждаю! Чтобы в тот парк не ходили!
– Я буду обходить тот парк стороной!
– И я тоже!
А младшая дочка задумалась. Ей нравилась и бледность луны, и тихое мерцание рассвета. И лирические комедии, изобретенные человеком. Конечно, они сопливые и нежные, но порой смотришь-смотришь – и ка-а-ак защемит в груди…
В общем, девочка находила, что они тоже ничего!
– И что же тот Эдгар? – осторожно спросила она.
– По правде сказать, ему даже понравилось, – чуть смущаясь, признался папа. – Из темной ложи наконец-то исключили, не нужно больше придумывать отмазки для того, чтобы пропускать сборища тысячелетних зануд. Да и в замке без паутины стало чище и уютнее. А когда оттуда повывелись все влюбленные в Эдгара школьницы, завелась одна очень хорошо знакомая тебе вампирша.
Будь я тривиальным вампиром, она бы и внимания на меня, может, не обратила! Что ни говори, – он заговорщически понизил голос, – есть в этих мутантах-людях что-то привлекательное. – И, вспомнив, как жена рассказывала о фильме ее детства, в котором вампирша влюбилась в человека и из в фильма в фильм умоляла любимого ее укусить, добавил: – Даже порой чересчур!
Записки оборотня
В детстве я плохо различала лица. Не запоминала ни цвет глаз, ни ширину плеч. Однажды я утопала за другой женщиной, думая, что это моя мама, лишь потому, что у той была похожая прическа! Мы долго смеялись, а потом мама усадила меня на скамейку, купила мороженое и начала, будто собравшись с духом:
