Они встали в очередь, Исмаил вынул из кармана горстку мелочи и, слегка смутившись, высыпал ее перед кассиром.

– Посмотрите, пожалуйста, хватает?

Фрида подумала, что ей стоит очнуться от своего сна и предложить на будущее, чтобы каждый платил за себя. Она же знала, что денег у него немного. И если он и дальше будет платить за нее, вскоре они никуда не смогут пойти, кроме университетского сада.

С карманным фонариком в руках они пробрались по темному зрительному залу и заняли кресла в центре.

Фильм только начался. Картина, «Отель „Империал“», история о любви и мести, случившаяся во времена Великой войны где-то в Галиции, то и дело прерывалась, и зрители оставались перед темным экраном. Героиню, Анну, играла итальянская актриса Иза Миранда, прекрасная блондинка с афиши. Но Фрида рассеянно следила за сюжетом. Исмаил держал ее руку в своей горячей ладони, и даже Рэй Милланд, исполнитель главной роли, не шел с ним ни в какое сравнение. Когда фильм закончился, они вышли и зашагали по пустой улице в полном молчании. Исмаил положил руку ей на талию, а она опустила голову ему на плечо. От соприкосновения их тел она вздрогнула. Иcмаил тут же взял ее за подбородок и повернул голову к себе. Фрида поняла, что сейчас он ее поцелует, у нее пронеслось в голове: «Слишком рано, мы только познакомились!», но не стала сопротивляться. Как и Анна на экране несколько минут назад, она, запрокинув голову, прикрыла глаза. Губы Исмаила коснулись ее губ. Она снова вздрогнула. Язык Исмаила разжал ей губы. Они замерли посреди улицы. Фрида чувствовала, как огонь разгорается в каждой клеточке ее тела. Лай собаки и звук приближающихся шагов заставил их опомниться и пойти дальше. Теперь они шли в обнимку. Перед домом Фриды Исмаил вновь поцеловал ее, только более страстно, а она на этот раз с жаром ему ответила. Их поцелуй оборвал свисток уличного патруля. Исмаил отпрянул в сторону и лишь успел сказать: «Ты мне очень нравишься», пока Фрида торопливо поворачивала ключ в замке входной двери.

Еще один «первый раз» в ее жизни… «Я впервые поцеловалась с мужчиной», – думала Фрида, входя в дом. Хвала небесам, в прихожей никого не было. Стояла тишина. Должно быть, хозяйка давно спала. Перед тем как улечься, Фрида заглянула в маленькое зеркало: на нее смотрела незнакомая девушка с растрепанными волосами, чуть запавшими глазами, пылавшими щеками и томным взглядом. Она с трудом узнала ее.

«Ты с ума сошла, Фрида. В самом деле сошла с ума! Разве ты не видишь, что это ничем хорошим не закончится?»

Но Фрида чувствовала, что назад пути уже нет.

Начиная с того дня Фрида и Исмаил стали проводить вместе каждую свободную минуту. В хорошую погоду они обедали хлебом, оливками и халвой в университетском саду; в дождь ходили есть суп в новую студенческую столовую. Если Исмаил не успевал на обед, то вечером, после занятий, Фрида ждала его в курилке; часто они занимались немецким или ходили в кино. Но с самого первого дня их общения главным удовольствием для нее стали их разговоры. Они рассказывали друг другу про все: про лекции и профессоров, про больных и болезни, про прочитанные книги, про семьи и домашние проблемы, про то, как прошел день, про свое прошлое.

Исмаил часто вспоминал о первых, самых трудных, студенческих годах, когда его будущее зависело от министерства здравоохранения. Только год назад ему удалось съехать из общежития, разумеется, при условии, что он сторицей вернет долг за все годы учебы.

– Как тебе это удалось? – удивилась Фрида.

– Сейчас те, у кого есть средства, не остаются на специализацию в университетской больнице, – объяснил Исмаил. – Потому что это означает еще минимум три-четыре года прозябания, когда ты будешь дежурить по ночам, таскать портфель за своим наставником, и все это – за казенную зарплату. Но, если проходить практику в клинике и в то же время устроиться на работу, можно жить с комфортом. Поэтому преподаватели присматривают заранее способных и заинтересованных пятикурсников, устраивают их на небольшую зарплату, а фактически берут себе в ассистенты. Таким образом можно проходить субординатуру пятого и шестого курсов, а в свободное от учебы время, по ночам и летом, работать ассистентом. И так я сейчас и работаю!

Исмаил улыбнулся широкой, искренней улыбкой и продолжил:

– Потом, после окончания университета и службы в армии, я смогу устроиться ассистентом официально, на ставку, но для этого надо еще очень много работать. Нужно стать правой рукой наставника, а для этого приходится забыть обо всех других потребностях.

– Каких потребностях?

– Ну каких-каких? Деньги, родственники или друзья… Короче говоря, мне, чтобы достичь того, что я хочу, нужно приложить в пять, а то и в десять раз больше усилий, чем другим.

Фрида почувствовала, что ее предупредили. Образование и карьера для Исмаила превыше всего. Так и должно быть. Так нужно.

В тот день, говоря с ней о планах на будущее, он смущенно отвел глаза и признался:

– Жалования ассистента не хватает, чтобы заработать даже на пропитание. А я еще хотел помогать семье. Так что, когда я уехал из общежития, то по ночам работал посыльным в «Парк-отеле». Я и сейчас там подрабатываю. Тут нет никакого секрета, но об этом никто не знает, кроме двух человек.

Фриду охватила нежность. Она хотела сказать: «Что здесь скрывать?» или «Все бы студенты так!», но передумала и лишь произнесла: «Я тебя понимаю».

Фрида растерялась, когда впервые услышала, как один приятель Исмаила назвал ее «невестка». Откуда взялось такое странное обращение? Но вскоре заметила, что и в ее повседневной жизни произошли некоторые перемены. Теперь, нравилось ей это или нет, она была «несвободна». Однокурсники начали ее сторониться. Возможно, они не знали, как держаться с девушкой ассистента профессора, теперь с ней никто не перешучивался, как прежде, ее перестали звать поболтать за кофе или чаем.

Это не могло не злить Фриду – она ценила дружбу. Но втайне ей нравилось такое особое отношение, хотя она и не была готова себе в этом признаться.

Каждую пятницу Исмаил, если у него не было работы, провожал Фриду до парома. Он ждал, пока она устроится в салоне и, глядя на нее с видом собственника, стоял на причале до самого отправления.

– Тебе только платочка в руках не хватает, – сказала однажды Фрида.

И сразу заметила, как Исмаил нахмурился, а в его глазах мелькнули искорки гнева. Она тут же попыталась перевести все в шутку и торопливо добавила: «Если бы я тебя не увидела, то не смогла бы спокойно провести выходные».

Она постепенно привыкала к тому, что чувство юмора Исмаила несколько отличалось от ее собственного. Она, как и ее домашние, была в любой момент готова посмеяться над собой. А вот у Исмаила было множество запретных для шуток тем.

Тем пятничным вечером Фрида сошла с парохода на пристани в Кадыкёе. Уже темнело, моросил мелкий ледяной дождик. Она задрожала, подняла воротник пальто, потуже затянула шарф и направилась к трамваю, стараясь не прислушиваться к выкрикам мальчишек-газетчиков о новых несчастьях и катастрофах. Хотелось как можно скорее добраться до дома, оказаться с семьей, мирно разговаривать на привычные темы и есть привычные блюда. Может, только там она и чувствует себя в безопасности…

Во время шабатней трапезы, на которую она опоздала – световой день стал короче, – Фрида обратила внимание на кое-что новое. Весь ужин Эмма только и делала, что рассказывала о юноше, имя которого Фрида и раньше слышала от сестры. Он часто заходил в книжный магазин «Ашет», и они подружились. Эмма закрывала глаза на то, что он тайком читал книги в углу, чтобы не тратить деньги. Стоило ей заговорить о нем, как щеки ее наливались румянцем, а глаза начинали сиять.

Ференц Сарди был родом из Венгрии. Он работал техническим директором в стамбульской компании, занимавшейся импортом радиоламп.