— У вас отличная команда, — сказал я ему, — я надеюсь, мы поладим. Нас много и это нас следует бояться.

Бром скинул со своего плеча мою руку. Кажется, мне удалось его немного разозлить. И это отлично!

Когда я спрыгнул в воду, я увидел, что пацаны освещали просторный зал впереди и о чём-то тихо переговаривались. Отсюда не было слышно, что они обсуждали, однако, мы дошли до станции, что не могло не радовать.

Пока ребята помогали друг другу взобраться на край платформы, я пристально осматривал крышу поезда. Ничего необычного видно не было. Но я был бы спокойнее, если бы что-то приметил. Когда свет стал удаляться от меня, я понял, что и мне не следовало бы отставать, поэтому оставил темнеющий вагон в мрачном тоннеле, по которому теперь вряд ли когда-нибудь будут ходить поезда.

Отказавшись от помощи, я взобрался на перрон самостоятельно. Брома я всё же втащил, так как он неуклюже застрял на половине высоты. Он ничего не сказал. Возраст сказывался на нём не лучшим образом, я это понимал.

— Твою мать, — услышал я его голос.

Я понял, что продолжаю пялиться в темноту, в то время, когда все уже стояли на платформе, освещая противоположную сторону. Повернувшись, я понял, что вызвало такую реакцию.

Когда-то давно я бывал на этой станции, но узнать её теперь было просто невозможно. И дело было даже не в том, что она обветшала за столько лет, статуи превратились в устрашающих призраков прошлого, наблюдавших за нами из пустоты, а по полу был разбросан мусор. Зал станции выглядел крайне странно.

Со стороны, с которой мы вылезли, выхода не было, идти нужно было на противоположный конец. Один из лучей прожектора освещал неподвижную пару эскалаторов, разделённых будкой наблюдателя. Но все другие осветители были направлены в другую сторону — туда, где должна была находиться ветка, ведущая в другую часть города. Однако, её там не было.

Вместо этого мы наблюдали весьма необычное архитектурное решение. Отчего-то было понятно, что таким оно не задумывалось. Всё дело в том, что путей с той стороны не было, а зияло огромное бетонное отверстие, наподобие того, в которое я упал перед встречей с невидимкой, с тем только отличием, что этот грандиозный колодец уходил не вниз, а вдаль.

Свет прожекторов не доставал далеко, поэтому было непонятно, как далеко простиралась эта дыра.

— Что за хрень…

— Ты тоже это видишь?

Один из ребят обвёл светом бетонный колодец по краям, пытаясь очертить весь охват образования. Я с уверенностью мог сказать, что ничего подобного на этой станции раньше не было, и совершенно не мог представить, зачем кому-то понадобилось возводить такую хреновину под землёй. Чтобы соорудить такое, потребовалось бы много рабочей силы и специальный бур, да и тот должен был превосходить по размерам стандартный тоннель метро. Более того, непонятно было назначение данного колодца, так как в нём не было ни следов от какой-либо техники, ни отметин человеческого присутствия вообще. Только шершавый бетон, который уходил в темноту.

— Альфа, посвети сюда.

Свет начал движение наверх.

Колонны, стоявшие на расстоянии нескольких метров друг от друга по периметру перрона, должны были уходить в купольный потолок. Однако то, что мы увидели, поражало.

Прямо над нами, высоко на потолке проходила яма с рельсами, на которых висел перевёрнутый поезд.

Поначалу я подумал, что это отражение в зеркальном куполе, но то, как свет скользил по рельефу поезда там наверху, я понял, что поезд настоящий. От осознания этого меня немного повело и закружилась голова. Мозг отказывался принимать эту информацию. Эта картина была неестественной и неприемлемой для стандартного восприятия. Она не совпадала ни с чем ранее увиденным, и не могла сопоставиться с существующими в голове образами. Поэтому поверить в увиденное получилось не сразу.

Только со второго раза рассмотрев канал с рельсами и подвешенные вверх тормашками вагоны, я понял, что это не разум играет со мной шутки, и что вижу это не только я.

— Сучья куча, — вырвалось у Брома, челюсть которого была распахнута — так сильно он задрал голову, чтобы рассмотреть поезд.

— Он не подвешен, — сказал я, смекнув, что дело здесь вовсе не в злой шутке.

Это был никакой не розыгрыш, и поезд действительно стоял на рельсах. Там. Наверху.

— В смысле? — Спросил меня, повернувшийся огнемётчик.

Его голос звучал гулко, как из жопы, в которую, как я уже начал подозревать, мы попали.

— Давайте сваливать отсюда, — предложил Бром, с трудом отрываясь от зрелища.

Никто не сдвинулся с места. Да и я прекрасно понимал, почему. Оторваться от такого сюрреализма было действительно сложно.

— А ну сжали свои яйца в кулак! — Рявкнул Бром, и на этот раз это подействовало на всех отрезвляюще.

— Да они и так в очке! — С искренним испугом сказал паренёк с ружьём, не сумевший сдержать эмоций.

Бром принял грозный вид, и малец тут же утихомирился.

— Двигаемся к эскалаторам! — Скомандовал Бром.

— Есть!

— Альфа! — голос Брома обрёл мужество, — идёшь впереди. Фокстрот, прикрывай!

Обращавшийся до этого ко мне огнемётчик встал впереди отряда, а второй — позади немного в стороне от нас с Бромом.

— Дельта! Правый фланг. Бета! Левый, — Бром подумал немного, — и посматривайте в эту сраную дыру, если оттуда что-то полезет — стреляйте без предупреждения!

Группа сделала несколько несмелых шагов к эскалаторам. Свет прожекторов задрожал в руках несущих.

— А мы с тобой, — обратился Бром ко мне тихо, — присмотрим за верхом.

И громко:

— Наверх не смотреть!

Фокстрот сделал несколько тяжёлых шагов по мусору. По перрону прокатился сквозняк и уволок ворох пыли в чёрную бездну, которая наблюдала за нами своим ужасающим глазом.

— Ты чего встал? — Обернулся ко мне Бром, когда все они отдалились от меня на расстояние метров пяти.

Я ощутил пронзающий холод, который прикоснулся ко мне в темноте. Стало очень неуютно, когда свет стал отдаляться от меня, но что-то удерживало сделать шаг вперёд.

— Не ходи за ними, — вдруг тихо донеслось из моего значка.

— Постойте! — Мгновенно окликнул я удаляющуюся группу.

Бром поднял руку и сжал её в кулак. Все остановились и посмотрели на него. Не на меня.

— Что ты делаешь, — даже не спросил, а просто выразил своё недовольство женский голос.

— Спасаю их, — ответил я.

— Ты убьёшь всех, — сказал голос нежно, словно укладывал спать неспокойного ребёнка.

— Предлагаешь пожертвовать ими? — Тихо спросил я.

Я не лгал себе. Если бы Оракул сказала мне, что таков мой единственный выход, я бы, может и прислушался. У меня был свой путь, на котором меня мало интересовали судьбы случайно встреченных людей.

— Чего у тебя там! — Громким шёпотом обратился ко мне Бром.

— Ты не понимаешь, с чем имеешь дело, — сказал значок.

— С чем? — Прямо спросил я.

Из значка послышался едва заметный свист. Неужели опять помехи? Но я же деактивировал артефакт!

— С чем? — Повторил я свой вопрос, но ответа вновь не последовало.

Я стоял в темноте и ощущал, что кроме нас здесь, на этой станции метро, ещё что-то есть. Не кто-то. Что-то. Я позволил себе подождать одно мгновение, но быстро понял, что действовать необходимо самому.

— Нет времени на твои бредни! — Строго сказал Бром, — продолжаем движение к эскалаторам!

В этот момент готовый повернуться к нам спиной человек в огнеупорном костюме вдруг дёрнулся, словно от острого укола льда. Я понял это, потому что сам ощущал, как прохлада начала пронзать моё тело, руки, ноги, все мои внутренности.

— Альфа, чего встал?! — Грозно спросил Бром.

Человек в костюме покрепче сжал огнемёт в своих руках, а затем я увидел нечто странное. На него упала тень, а затем стал окутывать черный туман. Он переступил с ноги на ногу и попытался осмотреть себя, но сделать это было не так-то легко с его шлемом. Парень, который держал прожектор, ударил по аппарату, предполагая, что техника барахлит. Свет дрогнул, а вместе с ним и человек, вокруг которого опустилась тьма.