— Ты видишь все в упрощённом свете, Виктор. Да, местами ты прав. Охотники действительно перестают быть незаменимыми. Но суть в другом.

Я молчала, напряжённо вслушиваясь в их дискуссию. Насколько я поняла, Виктор нашел подтверждение своей теории о торговле энергией, но о чем он хочет договориться?

— Я выложил свои карты, Глеб. Может пора и тебе сделать шаг навстречу?

— По-твоему, я сделал мало, парень? Принял вас здесь, как своих? Обучаю, содержу.

— Свое содержание мы отработали одной охотой, — легко отмахнулся Виктор. — И прошлое, и будущее. Потому что ни я, ни, тем более, Свята на таких условиях на охоту больше не выйдем.

— С тобой слишком много проблем, Виктор.

— Со мной у тебя есть будущее, Глеб.

— Ладно, — Глеб подобрался, приняв какое-то решение, встал, — Поехали.

Мы с Виктором переглянулись и тоже поднялись. Глеб молча обошёл стол и вышел, не оглядываясь на нас.

— Куда он? — спросила я встревоженно.

— Пойдем, пока не передумал.

На улице было по-летнему тепло. Район мне не был знаком, но все равно не оставляло чувство, что я вот-вот наткнусь на кого-нибудь из знакомых. Всю дорогу Глеб молчал, погруженный в себя. На вопросы Вика отвечал одним словом "после" и, в конце концов, шеф от него отстал.

Мы вышли из машины возле парка, заполненного детьми, ошалевшими от солнца и тепла. Их восторженные крики, разбавленные окликами редких родителей, звучали настоящей музыкой раннего лета.

— Ну давайте прогуляемся, раз уж мы здесь, — предложил Глеб и первым направился ко входу в парк.

— Мы здесь с какой-то конкретной целью? — уточнил Вик, когда мы догнали охотника и поравнялись с ним.

— Естественно.

— С какой именно?

— Смотрите по сторонам. Внимательно. Это не займет много времени.

Кажется, я уже поняла о чем он говорит.

— Вик, — напряжённо произнесла я, останавливаясь.

— Свята? — мгновенно развернулся шеф.

— Смотри, — кивнула я в сторону озера.

У кромки воды, по выложенной мелкой мозаикой дорожке, брел долмат.

— Проклятый побери, — потрясенно выругался Вик, — мы это должны были увидеть? Мы даже оружия не взяли!

— Опасности нет, — без эмоций произнес охотник. — Присмотритесь, он даже не вполне реален.

Как по мне, долмат был более, чем реален. Ещё пару недель назад призраки для меня выглядели, как слабый разряд молнии, пойманный в прозрачный кокон в виде гуманоидного тела. Бредущий у воды экземпляр лишь слегка просвечивал на солнце, но был настолько же хорошо виден, как и дети, играющие неподалёку.

— Он видит людей? — спросил Виктор. — Мы можем подойти поближе?

— Мы считаем, что не видит. И да, подходи хоть вплотную, хоть сквозь.

Виктор не стал дослушивать:

— Свята на всякий случай постой здесь. Я быстро.

Желания приближаться к долмату у меня не было, поэтому я медленно кивнула, все также не отрывая глаз от проклятого. Виктор направился к нему уверенной походкой идущего по своим делам человека, и проходя мимо, будто случайно выставил руку вбок. Я напряглась, но кисть шефа прошла сквозь тело долмата, не замедлив последнего ни на секунду. Чтобы не привлекать ненужного внимания, Виктор дошел до озера и некоторое время стоял у воды, не выпуская долмата из виду. Тот медленно удалялся по дорожке, словно не видя ни нас, ни людей вокруг.

— И часто такое случается? — нервно спросила я, когда Виктор вернулся к нам.

— Ты ещё не поняла? — хмыкнул Глеб, — они всегда здесь.

— Что?!

— Посмотри по сторонам, Свята, — мягко вмешался Вик, и я послушно огляделась. Долматов было несколько. В разных концах парка, гуляющих, стоящих, даже сидящих на земле. Я насчитала больше десятка светло-коричневых вытянутых особей.

— Что они делают?!

— Полагаю, что живут, — философски проговорил Глеб и добавил, показывая на скамейку. — Присядем?

— Я знаю, что ваше восприятие долматов изменилось. Знал ещё до нашего первого разговора, Виктор. Не забывай, я не родился охотником. Все в моей семье были видящими. И однажды ребенком я видел долмата сам. Я много, что помню. Меня забрали поздно, почти в шесть лет — критический возраст, как считали тогда. И я много изучал материалов потом. В том числе вашу литературу, новости, сводки. Видящие не видят истинный облик сущностей, им доступны только энергетические потоки в телах проклятых.

— Вот на что это похоже… — вырвалось у меня.

— Да. И видящие не видят призраков днём.

— Что это меняет? — с нажимом сказал Глеб. — Для нас, да и для вас?

— Охотники обладают не только возможностью хранить энергию в собственных телах. Нам доступно и другое знание. По сути, гарант независимости и безопасности.

— Что это может быть? — не скрывая недоверчивости, спросил Вик.

— Мы знаем, как изолировать наши миры.

— Как это? — вклинилась я.

— Проклятые не всегда нападали на людей, Свята. Прогресс столкнул наши вселенные, сделал нас врагами. Государству не выгоден такой расклад, поэтому картины, изображающие такую пастораль, — Глеб кивнул на одинокого долмата у воды, — уничтожили. Книги, где описывались повадки и примитивный быт призраков, сожгли. Но знание убить нельзя, естественно, что часть источников уцелела.

— И что именно случилось?

— Никто не знает, как люди научились использовать энергию проклятых. Но, случившись однажды, это изменило ход нашей истории. Знаете сколько энергии несёт в себе один призрак?

— Две тысячи единиц, — предположила я.

— Ну это вы знаете, да. А ёмкость этих единиц такова, что все приборы в отдельной взятой квартире работают за десять единиц в месяц. То есть один проклятый может обеспечивать девятиэтажный дом энергией полгода.

— Пречистый Отец… — прошептала я.

— И все это без загрязнения атмосферы, истощения ресурсов. Чистая, мощная и безопасная энергия. И совсем маленькая плата — мы отдали страху свои ночи.

— Но почему? Проклятые мстят за своих убитых?

— Скорее пытаются вернуть свое. Не думаю, что они обладают разумом. По крайней мере в том смысле, который вкладываем мы. Мы пользуемся их энергией, и наши тела поглощают ее. Маленькие дети в безопасности только потому, что их тела до определенного возраста не способны аккумулировать в себе электричество.

— Это замкнутый круг, — задумчиво сказал Виктор, внимательно прислушивающийся к разговору. — Мы забираем энергию у них, они — у нас.

— Да, но, первоначально, это энергия не нашего мира.

— Ты сказал, что есть способ изолировать наши миры друг от друга, это правда?

— Да. Это и есть наши гарантии, Виктор. Гораздо более надёжные, чем торговля электричеством.

Назад мы возвращались в тишине, погруженные в свои мысли. Я, может быть, и хотела обсудить пару вопросов, но не в присутствии Глеба. Решилась я только тогда, когда мы вернулись домой. Было ещё светло, Мира занималась в центре, а Мит уехал в город ещё до нас.

— Ты ему веришь? — с порога спросила я.

— Я верю, что он верит, — расплывчато сказал Вик и прошел в нашу комнату переговоров — кухню.

— Звучит, как бред, — горько высказалась я, падая на стул. — Моя жизнь была гораздо проще, когда я думала, что отважно защищаю людей от потусторонней гадости.

— А потом оказывается, что гадость не вполне гадость, а вполне осязаемое существо, которое пришло забрать то, что у забрали насильно у его вида?

— Да, — я поежилась. — Получается, что у них есть самки, детёныши. Их притягивает в города неосознанно, а там мы, со своими ловушками. Или охотники, которые призывают их на убой пачками.

— Что мы можем сделать, Свята? Наш мир зависит от энергии. Фабрики, заводы, машины, дома. Все работает на электричестве.

— Я знаю, — тоскливо протянула я, — но как хорошо было верить в ветряные мельницы.

— На самом деле правительство ведёт разработки альтернативной энергии, — задумчиво, словно не мне, сказал Вик. — Помнишь, мы заезжали за ловушками к Айту?

— Да.

— Он раньше работал в программе по расщеплению атомов урана для получения энергии. От него я и узнал про мощность солнечных батарей и других естественных источников. Сложить два плюс два было не сложно. Уверен, что большинство сделали также.