Все, что не касалось лабораторий, я честно записывала и передавала Рудковской. Остальное рассказывала только Виктору и Лизе. Родителей и брата такими подробностями я травмировать не собиралась, хотя и испытывала лёгкое чувство вины из-за своих секретов.

Работа в проекте Катерины Дмитриевны против ожидания была по-настоящему увлекательной. Мы часто пересекались и с Лизой, и с Даней, да и сама Рудковская оказалась интересным рассказчиком, хоть и слегка помешанным на своих изобретениях.

Моя и Лизина задача пока заключалась в том, чтобы механически вбивать данные в компьютер, дожидаясь, пока физики закончат проектирование и монтаж экспериментальной камеры, которая должна воздействовать на что-то в мозгу. Что-то, отвечающее за способности видящих.

После этого будет набрана группа добровольцев. Я вспомнила Надежду, с которой тренировалась на сборах. Знай она о такой возможности, первая бы записалась в подопытные. Но и без нее хватит желающих.

Раньше в группах противодействия сущностям состояли только видящие. Людям, что не видели призраков невозможно было объяснить куда бить, ведь долматы передвигаются невероятно быстро. Изобретение порошка, который примагничивался к проклятым и задерживался на их телах, стало прорывом. А когда в состав добавили фосфорилирующие краски, сущности стали видны даже в темноте. Может и не очень четко, но достаточно для атаки.

Это стало невероятным прогрессом, облегчающим жизнь видящих во много раз. Это сейчас Виктор может быть руководителем, папа с Ярославом работать в аналитике, а мама в институте. А несколько десятков лет назад путь у нас был бы один — оперативная работа до самой старости, или, что происходило чаще, до смерти.

"Ты никогда не боялся по-настоящему, если боялся только за себя".

Виктор Логинов.

— "Мы почти пришли, Свята, никуда от меня не отходи!"

— "Хочу домой!" — хнычу я.

— "Да сколько можно, Свята? — говорит воспитатель, — "Три месяца прошло, а ты все никак не привыкнешь!"

— "Хочу к маме", — упрямо твержу.

Женщина поджимает губы, молча берет меня за руку и практически тащит за собой. Мы идём по широкому светлому коридору. С одной стороны ряд однотипных дверей, с другой — панорамные окна.

Несколько поворотов, ступеньки и новый, почти не отличимый от прежнего, коридор. Женщина заходит в первую от поворота дверь.

При виде странного вида аппарата я напрягаюсь и начинаю плакать громче. Воспитатель только сильнее стискивает мою ладонь.

— "Зачем вы пугаете ребенка?" — произносит высокая пожилая женщина. На ней врачебный комбинезон, перчатки и шапочка, скрывающая волосы.

— "Она все время плачет", — хмурится воспитатель.

— "Подождите за дверью", — твердо говорит доктор, и моя сопровождающая молча выходит.

— "Как тебя зовут, малышка?"

— "Свята".

— "Больно не будет. Нам нужно просто проверить, как твое тело справляется с нагрузками".

— "Я должна залезть туда?" — закрытая вытянутая труба аппарата меня по-прежнему пугает.

— "Да, но там светло и ты будешь слышать мой голос".

Видение оборвалось также внезапно, как началось, но в голове как и раньше остались четкие картинки. Такие, которые невозможно сохранить в памяти естественным путем. Я помнила каждую мелочь, каждый поворот и каждую ступеньку. А ещё я запомнила вид из окон здания. Более того — я его узнала.

Выключив компьютер, я рванула к шефу, на ходу придумывая, как рассказать все так, чтобы он взял меня с собой, а не оставил в офисе. Но кабинет Виктора был закрыт, а бездушный телефон предлагал оставить сообщение.

"И где же его носит, когда он мне нужен?"

Я быстро перебрала в памяти имена друзей и родных, но так получилось, что только с Виктором я была достаточно откровенна в последнее время, и только к нему могла сейчас обратиться.

— Виктор, у меня было новое видение, — торопливо спускаясь вниз, наговарила на телефон сообщение шефу. — Я видела здание кардиологического центра. Думаю, что именно здесь похищенные дети проходят регулярные обследования. Я выезжаю туда с Бланкой. До комендантского часа вернусь. Если получишь сообщение раньше — перезвони.

Своей машины у меня не было, но в гараже управления всегда стояло несколько служебных автомобилей, которыми сотрудники могли пользоваться для своих нужд.

Времени было в обрез — на дорогу туда и обратно и час на то, чтобы найти нужное место. Но ждать до завтра, когда появилась такая реальная ниточка к Мире, было невыносимо.

Быстро оформила машину и примерно в два часа дня я уже была в той части города, где находился кардиоцентр. Когда была жива моя бабушка, мы с Ярославом привозили ее сюда несколько раз, пока родители были в отъезде. Здание находилось на окраине и единственным значимым объектом рядом было многоэтажка старой гостиницы. Ее я и увидела в видении.

— С собакой в больницу нельзя! — женщина в регистратуре была настроена решительно.

— Она служебная, — попыталась надавить я, доставая удостоверение сотрудника ведомства.

— Ваше время — после комендантского часа. Приходите через два часа и можете попробовать пройти с животным. Вы, собственно, к кому?

— Я по рабочему вопросу.

— Какие могут быть вопросы у ведомства в нашей больнице?

— Боюсь, это не в вашей компетенции, — сердито и не очень-то вежливо ответила я, разворачиваясь, чтобы отвести Бланку обратно в машину. Время утекало сквозь пальцы.

Через пятнадцать минут я снова стояла у регистрации.

— С кем я могу поговорить?

— Мне нужно знать, по какому поводу ваш визит?

Скрипнула зубами и нагло соврала:

— Внедрение новых методов безопасности. У нас есть данные, что новые нападения совершены долматами, которые смогли проникнуть за запертые двери.

Ухмылка сползла с лица женщины, а я испытала укол вины. Незначительный. Мне нужно найти племянницу, а небольшая встряска женщине не повредит.

— Двести семнадцатый кабинет, — бросила она. — Я предупрежу заведующего.

До нужного кабинета я добралась быстро, успев по дороге заглянуть в пару боковых коридоров, но из этих окон гостиницы видно не было.

— Чем могу помочь? — вежливо, но довольно прохладно спросил меня полный мужчина, сидящий во главе большого стола. На меня он бросил беглый взгляд и продолжил что-то печатать на компьютере.

— Нам нужно проверить кабинеты, — осторожно начала я.

— На предмет чего?

— У нас появились новые данные, — туманно сказала я, — нужно проверить.

— Какие именно данные? — безразличным тоном уточнил мужчина.

— По поводу безопасности врачей и пациентов, которые остаются на ночь, — более правдоподобная легенда в голову так и не пришла.

— У вас есть какой-то подтверждающий личность документ?

— Удостоверение устроит?

— Покажите, — сказал заведующий и протянул руку.

Я встала, подошла ближе и поднесла документ к его лицу. Заведующий при этом дернулся и поправил монитор так, чтобы у меня не было возможности заглянуть в него.

— Святослава Игоревна Гордеева, значит, — протянул мужчина. — То есть я должен на слово вам поверить? Позволить нарушать покой пациентов, вмешиваться в рабочий процесс? Где запрос? Где утвержденное время? Что за детские игры?

Стрелка на часах перевалила за три и уверенно поползла дальше. Я уже не успевала попасть обратно до комендантского часа, но запас времени до темноты у меня еще был.

— Спасибо за сотрудничество, — поднялась я, — мы учтем вашу готовность идти на встречу ведомству. Ждите официальный запрос.

Вышла в коридор, но спускаться не стала. Необходимо найти корпус, из которого видно гостиницу, а потом и нужный коридор. Хотелось бы, конечно, заручиться поддержкой заведующего, но главная задача выполнена — я внутри.

Два раза меня пытались остановить, но оба раза удостоверения и устного заверения о законности моего здесь пребывания было достаточно, чтобы меня спокойно пропускали дальше.