— Вик! — вскрикнула я, видя, что шеф не стал уворачиваться, а сделал шаг навстречу призраку, не давая тому удалиться от ловушки. В следующее мгновение произошли две вещи: долмат схватил Вика за руку, а тот, в свою очередь, толкнул проклятого прямо в ловушку.

И снова я задержала дыхание. Мне всегда казалось, что призраки впитываются в ловушку целиком. Сейчас же это выглядело так, словно из долмата высасывали жизнь. Его тело обесцветивалось и истощалось до тех пор, пока не рухнуло рядом с ловушкой.

Вик тяжело осел на землю рядом с существом, что сейчас выглядело фигурным фольгированным шариком, из которого выпустили воздух. Я одним прыжком оказалась рядом.

— Сеанс не закончен, — выдавил из себя Вик. — Будь осторожна!

— Глеб! — крикнула я. — Выключай!

Вместо ответа в дальнем конце виртуальной улицы появился долмат. Секунда, и он разворачивается к нам. Другая, и призрак преодолевает половину разделяющего нас пространства.

Подскочила, мельком ответив, что Вик со стоном встал на колени и пытается подняться. Вторая граната по-прежнему была зажата в моей руке, и я прыгнула навстречу долмату, впиваясь в его грудь голыми руками и роняя ловушку нам под ноги.

Ощущение было такое, будто потянули за каждый отдельный нерв в моем теле. Боль пронзила сознание, ослепила и оглушила, но чувств не лишила. Несколько мгновений раздирающей боли, и тело, в которое я вцепилась, начало сдуваться прямо под пальцами.

В следующий момент исчезли стены, пропали призраки. Я стянула шлем. Пустая комната, две ловушки на полу, Вик, почти дотянувшийся до меня.

— Знаешь, — задумчиво сообщила я и легла на спину, — наши учёные могли бы потратить свои силы на что-то более полезное, чем такая достоверность.

В дальнем конце комнаты отворилась дверь, пропуская Глеба. Виктор встал и помог подняться мне.

— Могли бы и предупредить! — почти выкрикнула я. Боль уже ушла, оставив о себе лишь тревожные воспоминания, но от пережитого меня потряхивало.

— О чем? Разве вы не проходили подобные сеансы раньше?

— Без оружия, представьте, нет!

Виктор подошёл сзади, положил руки на плечи, шепнул достаточно громко, чтобы услышал Глеб:

— Не злись, Свята. Нам просто пытаются показать, что мы слепые котята. Беспомощные настолько, что даже с виртуальным долматом не можем справиться самостоятельно.

— Вы надумываете, Виктор. Я хотел посмотреть, как работают ловушки в действии. Я посмотрел.

— Зачем они вам? — вмешалась я. — Обходились же раньше без них.

— Моим людям нужна подстраховка, ничего более, — терпеливо ответил охотник.

— Мы можем идти? — спросила я. Спорить не хотелось.

— Да, благодарю. Время уже подходит к обеду.

— Кстати об этом, — Виктор, приобнял меня за плечи, прижал к своему боку, — где и как я могу купить продукты?

— Нигде, — сказал Глеб, — свое проживание вы отработаете позже, когда начнёте охотиться. А пока будете питаться в буфете, я уже отдал распоряжение. Кстати, как энергия? Не жжёт?

— Терпимо.

— Не доводите до крайности, Виктор, второго шанса может и не быть.

— Благодарю за заботу, Глеб. Мы пойдем.

В комнате Вик сразу прошел к накопителю, и по выражению его лица было понятно, что энергию он удерживал лишь силой воли. Впрочем, ее у него всегда было достаточно.

Посмотрела на часы. Мой рекорд шагнул за четыре часа, а энергия почти не беспокоила. Хотя, стоило про нее подумать, и по пальцам прошла волна покалывания, чередующаяся с онемением.

— Тебе ещё не нужен накопитель?

— Думаю, что обед я выдержу, — сказала я, впрочем, без особой уверенности.

— Хорошо, составлю тебе компанию, — Виктор вернул мощность и набрал энергии. — Покажешь, чем тут кормят?

Мы пообедали с Мирой и вернулись в лабораторию, где я с облегчением избавилась от электричества.

— Иду на рекорд, — хмыкнула я, заметив, что стрелка коснулась отметки в триста пятьдесят единиц.

— Не знаю хорошо ли это и как воздействуют на организм, — задумчиво сказал Виктор, — Рудковская бы отдала руку — или лучше ногу — за то, чтобы побывать здесь.

Вик тоже слил энергию, загнав стрелку почти на пятьсот делений выше.

— Как у тебя получается? — чуть ревниво спросила я. — Я здесь неделю, а ты за один день научился набирать больше!

— Не знаю, но мне кажется, что объем — это совсем не проблема. Тело так жадно впитывает энергию, что мне становится не по себе, — немного смутившись, признался шеф. — Я сам торможу процесс. Впрочем, могу и ошибаться. Сейчас узнаем.

Виктор вернулся к прибору и не отрывал от него пальцев несколько долгих минут. Не стал удерживать и сразу коснулся накопителя — тысяча семьсот двадцать единиц.

— Ради Пречистого Отца, как?!

— Можно и больше, — сказал шеф, разминая кисти так, словно у него вдруг заболели суставы, — но, мне кажется, что спешить не стоит. Будем наращивать все вместе. Забавно, что никаких рекомендаций нам не дали. Или может что-то говорили раньше?

— Нет, — я отрицательно качнула головой, подошла к прибору и постаралась не отрывать пальцы чуточку дольше. Но, когда покалывание дошло до плеч, руки я убрала. Снова испугалась.

— Интересный подход, — хмыкнул Вик и тоже коснулся излучателя.

— Мне кажется, — неуверенно начала я, — что они испугались сегодня, когда у тебя все сразу получилось.

— Это объяснимо.

— У тебя на все есть ответ? — чуть ворчливо спросила я.

— Ну, то, что я не знаю — я придумаю, — улыбнувшись, сказал Вик. — А здесь все просто. Охотники боятся конкуренции. Их деятельность — это монополия, а государство страшно не любит монополии, если они ему не принадлежат.

— И чего именно они боятся?

— Что в ведомстве появятся такие как мы. Видящие, которым не нужно оружие. С нами было бы проще. Плати зарплату и отправляй в патрули по ночному городу.

— Вик, может я не права, но что мешает делать это сейчас? Отправить оперативников с видящими не на вызовы, а в патруль?

— Реакция общественности, малое количество видящих, ловушки, которые только недавно стали более-менее мобильными. Причин достаточно. Пока правительству проще торговать с охотниками. Если кто-то и догадывается, что энергия аккумулируется в теле охотников безо всяких ловушек, то молчит. Официальная версия — это наличие у охотников собственных разработок для сбора. Но, повторюсь, что, на самом деле, никаких официальных версий нет совсем. Только догадки.

— Нас ведь никогда не выпустят отсюда, да?

— Эй, Свята, без паники, — Виктор обнял меня, прижав так тесно, что невольная дрожь пробежала по моему телу. — Я что-нибудь придумаю, обязательно.

Спрятала лицо на его груди, тело бил лёгкий озноб — то ли от страха, то ли от близости мужчины, которого я — пора себе в этом признаться — люблю.

— Тихо, маленькая, — Виктор гладил меня по голове, поправлял завитки на висках, — я не позволю причинить тебе вред. И мы не будем сильно торопиться с прогрессом, хорошо? Пока мы обучаемся, мы представляем интерес. Пусть это продлится подольше, пока я не осмотрюсь.

— Ладно.

— Посмотри на меня, Свята, — ладони Вика легли на мои щеки, большие пальцы поглаживали кожу под глазами, словно стирая невидимые слезы. — Повторяй — все будет хорошо.

— Все будет хорошо, — послушно проговорила я.

Пальцы Виктора переместились с щек на губы, касаясь их медленными лёгкими движениями. Замерла, завороженно глядя на Вика. Его взгляд потемнел, дыхание стало медленным и тяжёлым.

Потянулась к нему сама, быстро сократив расстояние, которое и так уже составляло пару сантиметров. Его левая рука осталась на моей щеке, а правая зарылась в волосы на затылке. Я вцепилась в его футболку, потому что ноги вдруг перестали держать, и все, что удерживало меня сейчас в вертикальном положении — это его руки и губы. Тёплые, чуть шершавые, то восхитительно мягкие, то настойчиво твердые.

Отстранилась я тоже первой. Прикрыла глаза. Мне не хватало дыхания, искорки вспыхивали на изнанке век, посылая импульсы эйфории в мозг.