— Он сам сжёг все мосты, — жёстко сказал Мит. — Пригрозил Глебу, что о пропавших детях будет трубить каждая газета, каждый канал. Если бы речь шла о ком-то другом, Глеб бы только посмеялся, но у твоего шефа хорошие связи.
— И что именно испугало Глеба?
— Огласка. Раскрытие этого поселка. Толпа граждан, жаждущих правосудия. Наша станция. Недостаточно?
— Что Виктор потребовал?
— Понятно чего, — сжал челюсти Мит. — Тебя.
— Вик не мог приехать без подстраховки, — потрясла я тяжёлой головой, игнорируя злость в голосе и взгляде Дмитрия. — Что с ним теперь будет?
— Глеб ещё не принял решение.
— И что он решит, как ты думаешь?
— Не знаю, — сказал Мит и отвёл глаза, не выдержав моего взгляда.
— Мне нужно поговорить с ним!
— С Виктором? — вскинулся охотник.
— С Глебом, — раздражённо буркнула я, злясь из-за его зацикленности на моих отношениях с Виком. Нужно ли сказать, что между нами толком ничего нет? Одни намеки.
— Что ты задумала? — напряжённо спросил Мит.
Поколебалась, но всё-таки решилась сказать. Дмитрий идёт мне на встречу, нехорошо скрывать то, что я все равно озвучу завтра.
— Ты говорил, что новую методику можно опробовать на взрослом человеке…
— Во-первых, это говорил не я, а Глеб, — перебил меня Мит. — Во-вторых, всё чисто теоретически. На практике это убьет твоего шефа также надежно, как выстрел в затылок.
— Но так у него остаётся хотя бы шанс! И выбор!
— Глеб ещё не принял решения, возможно, твоего дорогого начальника просто отпустят.
— Ты веришь в это?
И снова Мит отвёл глаза.
— Ты поможешь мне? — спросила я прямо.
— А если он все равно погибнет? — Мит уставился на меня, чуть прищурив глаза.
— Я буду считать, что ты сделал все, чтобы помочь мне, — твердо сказала я.
— Ладно, мелкая, — медленно протянул Дмитрий, вставая из-за стола, — я отведу тебя к Глебу утром. Но, честно, ты совершаешь ошибку.
— Спасибо, Дима.
— Мит, — поправил меня охотник и вышел из кухни.
Дмитрий постучал в дверь нашей с Мирой спальни очень рано, за пару часов до рассвета. Подскочила сразу, но в голове ещё долго стоял туман. Всю ночь я проваливалась в сон и тут же просыпалась. Меня мучил единственный вопрос — не обрекаю ли я Виктора на смерть своим предложением? Может, действительно, есть шанс, что его просто отпустят, не поверив угрозам? Да и угрозы, на мой взгляд, не слишком страшные. Подумаешь, огласка. Мит ещё упоминал станцию. И что в ней такого, что ее нужно скрывать и оберегать?
Завтракать мы не стали, как и будить Миру, рассчитывая вскоре вернуться.
— Поселок защищён по периметру? — спросила я, глядя на небо. Звезд почти не было видно за облаками, но смотреть вверх ночью — это все равно чудо.
— Проклятых нет в радиусе почти километра от станции, — ответил Мит, не задумываясь.
— Почему?
— Их отпугивает… — начал отвечать охотник и замолчал, укоризненно взглянув на меня.
— Ладно, я поняла, — кивнула, — не время и не место.
— И не тот рассказчик, — сухо добавил Дмитрий.
Глеб ждал нас. Наверное, Мит предупредил его по телефону, пока я спала.
— О чем ты хотела поговорить, Святослава? — спросил главный охотник, наливая нам чай на стерильно чистой кухне.
— Я знаю, что мой шеф приехал в поселок вчера, — сказала я.
Глеб промолчал, ожидая продолжения, но я поймала его злой взгляд на Мита.
— Не Дмитрий рассказал мне, — торопливо добавила. — Я услышала сигнал и отпросилась у Надежды пораньше. Она подтвердит. Я видела своего начальника и его машину сама.
Глеб несколько раз задумчиво кивнул, и я продолжила:
— Вы разрешили мне участвовать в программе, и у меня получается. Верно?
— Надежда говорит, что твои успехи более, чем впечатляющие. Для новичка. Но наши дети делают это к десяти годам.
— Я быстро учусь. И буду стараться ещё лучше. Сделаю все, что вы скажите. Только не причиняйте вред Виктору.
Взгляд Глеба потяжелел. Он медленно сделал глоток горячего чая, помолчал. Мои руки от волнения начали мелко дрожать, и я стиснула их под столом. Перевела взгляд на Дмитрия, и он едва заметно кивнул, призывая к терпению.
— Мы не можем отпустить его, — наконец сказал Глеб. — Помолчи, девочка! — добавил он, заметив, что я вскинулась, готовая спорить. — Мы не убийцы. Никто из нас. Все, что мы делаем, идёт на благо людям. Когда-нибудь ты это поймёшь. Принять решение о том, чтобы убить человека — это невероятный, невыносимый груз. Но я приму его, если не останется другого выхода.
И снова взгляд Дмитрия заставил меня промолчать.
— Мои люди верят мне, — продолжил Глеб, — а твой начальник угрожает им.
— Что значат угрозы одного человека? — не удержалась я.
— Конкретно этот человек может натворить много. Мы и так стараемся держаться в курсе того, что происходит в ведомстве, но Виктор был настойчиво убедителен в своих угрозах. Рассказал пошагово о своих действиях, и я ему поверил.
— А если сделать так, как он просит? — тихо спросила я.
— Отпустить всех троих? Ваше возвращение вызовет ещё больший ажиотаж, чем пропажа.
— Мы будем молчать…
— Девочка, — хмыкнул Глеб, — есть люди, которые очень хотят раскачать систему. Те, кто не совсем в курсе текущей ситуации. Для таких людей получить вас — это лишний козырь. Не моих интересах его предоставлять.
— Но мы практически ничего не знаем…
— Ошибаешься. Ты уже видела достаточно, чтобы нужные люди сделали выводы. А Мирослава — тем более. А ведь раньше ты, наверняка, слышала только слухи и домыслы.
— К какому решению вы склоняетесь? — спросила я и замерла в ожидании ответа.
— К тяжёлому, — резко ответил Глеб.
Вдохнула и выдохнула. Значит, мое предложение — это единственный шанс.
— Возьмите Виктора, как и меня. В качестве эксперимента. Вы наверняка думали о том, чтобы провести испытание нового метода не на мне, которая получила начальную подготовку, а на абсолютно чистом видящем.
— Ты права, девочка. Я думал о подобном. Не относительно твоего начальника, а в целом. Но методика не готова. Его убьет первый же сеанс.
— Это шанс.
— Это самоубийство.
— Зато не убийство, верно? — почти выкрикнула я. — Предложите ему, пусть выберет сам.
— И что потом, Святослава? Если он выживет? Думаешь, его мнение поменяется?
— Главное, чтобы он выжил, — убежденно сказала я.
— Я предложу ему, — сделав какие-то свои выводы, решил Глеб. — И, судя по всему, он согласится. Но даже я не особенно верю в успех.
Зато верила я. В то, что Виктор справится с энергией так же, как со всем остальным — учебой, тренировками, работой. Эта вера помогала мне связно мыслить и не думать о страшном. Тем временем, работа в лаборатории превратилась в нудную рутину. Уже к обеду я удерживала энергию больше часа, быстро сообразив, как именно ускорить мой прогресс. Отвлеченность. Как только я погружалась в свои мысли, не имеющие ничего общего с излучателем, я переставала чувствовать дискомфорт до тех пор, пока он не переходил в болезненное жжение, а это случалось все позже.
— Можно я включу фильм? — спросила я Надежду.
— Включай, мне не помешает, — отмахнулась она.
На телефоне у меня было только два загруженных фильма, но думать о Викторе я просто больше не могла. Пусть уж мои мысли займет недавняя фантастическая история про параллельный мир, где нет призраков. Зато есть преступления, убийства и даже войны между государствами. Наверное, это страшно — жить в страхе не только ночью, но и днём. Но фильм был динамичным и увлекательным, поэтому даже на второй раз я пересмотрела его с интересом и удовольствием, слив энергию в накопитель под самый конец.
— Добрый день, Надежда, — раздался голос Дмитрия, и я выключила телефон. Нужно было обернуться, но я боялась. Что-то подсказывало мне, что речь пойдет о нашей утренней беседе с Глебом. — Я заберу Святу немного раньше?
— Забирай, неторопливый мой. Она все равно не успеет сделать заход.
