— Руки у меня чистые, — сказала самой себе и, скривившись, лизнула сначала одну ладошку, потом другую. На языке остался металлический привкус.

Положила чуть влажные руки на излучатель и постаралась потянуть покалывание на себя. Когда лёгкая, похожая на ощущение после онемения, боль подбежала к костяшкам пальцев, я даже не осознала, что случилось. Лишь когда покалывание добралось до запястий, я вздрогнула и резко переложила руки на накопитель. Напряжение стекло в него, как вода, заставив стрелку датчика шевельнуться. Шестьдесят четыре единицы и одиннадцать из них мои. Я ликующе уставилась на прибор, невероятно довольная собой.

К концу дня руки тряслись, цифра на датчике переползла за двести единиц, а лицо стянула благостная улыбка. Пришедшая вечером Надежда молча занесла мои результаты в таблицу на компьютере и, пропустив меня вперед, закрыла за нами кабинет:

— Завтра продолжим. В восемь будь на месте.

— Всего доброго, — с улыбкой попрощалась с женщиной и в приподнятом настроении отправилась за Мирой.

— Ночью я уйду, — сказал Дмитрий за ужином.

Вопрос "куда" я проглотила вместе с глотком чая. И так ясно. На охоту.

— Если не вернусь к семи, отведи Миру сама.

— Ты можешь не вернуться? — обеспокоенно спросила я.

— Могу задержаться. Не волнуйся. Я зайду к тебе в лабораторию.

— Хорошо, — без особой уверенности кивнула я.

— Как раз смогу передать твое сообщение.

— Спасибо. Это очень важно для меня.

— Помню.

Несмотря на предупреждение, утром, обнаружив отсутствие охотника, я снова почувствовала тревогу. Покормила Миру, отвела ее на занятия и пришла в лабораторию. Беспокойство возрастало, но, собравшись с мыслями, с излучателем я справилась даже в присутствии Надежды.

— Достаточно, способная моя, — с усмешкой прервала меня женщина. — Теперь попробуй делать паузы перед тем, как сбросить заряд. Забирай энергию и засекай время. Сначала по минуте, потом наращивай. Начинай.

Щекотка прокатилась по пальцам, охватив ладони. Держа руки на весу, я уставилась на циферблат. И снова пришло ощущение, как в самом первом испытании — покалывание стало интенсивнее, затем болезненнее. Когда стрелка отсчитала минуту, я торопливо избавилась от энергии вместе с неприятными ощущениями.

— Сможешь дольше?

— Смогу, — обречённо согласилась я, снова набирая заряд.

Через некоторое время стало понятно, что мой предел — это восемь минут.

— А сколько нужно? — вымученно спросила я Надежду.

— Чтобы выйти на охоту? Хотя бы восемь часов.

— Это вообще реально? — потрясенно спросила я.

— Рекорд — двое суток, — усмехнулась Надежда.

— Дмитрий обещал зайти, — спохватилась я, глянув на часы.

— Он уходил на охоту? — нахмурилась женщина.

— Да.

— Иди обедай, я узнаю.

Я пообедала с Мирой в буфете, вновь удивившись тому, что привередливая племянница с аппетитом уплетает непривычные для нее блюда. На меня поглядывали с любопытством, но знакомиться никто не подходил.

— Мы сегодня рисовали долматов, — вдруг сказала Мира.

— Вот как?

— Ага. Хочешь посмотреть?

— Хочу.

Мира залезла в свою папку и достала рисунок. С белого листа на меня таращилось высокое коричневое существо с огромными сетчатыми глазами.

— Почему ты нарисовала его таким? — я содрогнулась.

— Ну, нам сказали рисовать, как мы хотим. Я захотела так. Правда, он жуткий?

— Очень, — согласилась я. — Как тебе здесь, малышка?

— Здесь интересно, — с готовностью сообщила племянница. — В старом центре было скучно. Но я хочу к маме и папе. Когда я их увижу?

— Скоро, — туманно пообещала я.

— А где Митя?

— Хотела бы я знать. Тебе пора на занятия. Пойдем?

— Да, — моментально подскочила девочка.

— Дмитрий не возвращался, — сообщила Надежда, стоило мне войти в комнату. Ко мне женщина даже не повернулась, что-то яростно набивая на клавиатуре.

— Что-то случилось?

— Это ты мне скажи.

— Я не знаю, — растерялась я.

— Если не вернется до вечера, начнем волноваться, — грубовато сказала женщина. — А сейчас давай работать.

В этот день Надежда осталась в комнате, работая на компьютере и временами комментируя мои достижения. К концу дня я смогла довести результат до десяти минут. Такими темпами мне понадобится год, чтобы достичь минимальных восьми часов.

Дмитрий вернулся уже в сумерках. Уставший до изнеможения, с темными кругами под глазами и злой, как сотня долматов.

— Ты в порядке? — осторожно спросила я, ставя перед ним тарелку с наскоро собранным ужином.

— Нет, — коротко ответил Мит и бросил на меня обвиняющий взгляд.

— Я-то в чём виновата? — опешила я.

— Не ты, — мотнул головой Мит, — твой мужик.

— Как грубо, — в первую очередь оскорбилась, а потом живо поинтересовалась. — Ты видел Виктора? Что он сказал?!

— Этот придурок продержал меня в ведомстве почти до вечера, — прорычал охотник. — Очень хотел знать, что с тобой.

— И что ты сказал?

— Правду, мелкая. Что ты живёшь в моем доме и учишься быть охотницей.

— Сомневаюсь, что шеф был в восторге, — пробормотала я, представляя реакцию Вика.

— Не был, — со злым весельем согласился Мит. — И первое его расстроило даже больше, чем второе.

— Он отпустил тебя?

— Ещё бы. Надеюсь, у него будет достаточно проблем из-за превышения полномочий.

— Получилось передать сообщение родителям? — сменила я тему и отвела глаза, не в силах выносить его странного взгляда, в котором плескались бешенство и ликование.

— Пришлось отдать твоему шефу, — последнее слово Мит произнес с таким видом, словно ему стало дурно. — Иначе я не успевал вернуться. А следующий шанс предоставится только через неделю.

— Спасибо, уверена, что Виктор сделает все правильно.

— Ну ещё бы, — желчно усмехнулся Дмитрий.

— Не понимаю твоей неприязни, — стараясь сохранять спокойствие, сказала я.

— Да неужели? Тебя нужна подсказка?

— Скажи прямо, — я хмуро уставилась на него.

Вместо ответа Дмитрий резко поднялся, сделал шаг ко мне и, ухватив за плечи, поднял из-за стола.

— Что ты… — начала возмущённо, но не договорила. Дмитрий сделал шаг в сторону, так, чтобы я прижалась спиной к стене, и поцеловал, все ещё удерживая двумя руками.

Его поцелуй был таким же безжалостным и дерзким, как и сам охотник. Я протестующе дернулась, пытаясь вывернуться, и Дмитрий тут же сменил тактику. Его губы стали нежными, хватка ослабла, и я не смогла оттолкнуть его тогда, когда получила такую возможность. По телу пробежало ощущение, как от прикосновения к энергии, только в сотни раз приятнее. Сладкая истома сковала тело, и я с удивлением обнаружила свои руки на его плечах.

— Прости, — вдруг сказал Дмитрий, делая резкий шаг назад. — Это все эйфория от долгого хранения энергии.

Охотник резко развернулся и вышел, оставив ошеломленную меня стоять, прислонившись к стене. Услышав, как захлопнулась дверь спальни Дмитрия, я на нетвердых ногах я шагнула обратно к стулу и упала на него. Рука, потянувшаяся к кружке, дрожала, но несколько глотков сладкого чая быстро привели меня в чувство. Я помыла посуду и ушла в спальню, где давно уже спала Мира.

Утром Дмитрий был невозмутимо спокоен. Накормил нас завтраком и, пожелав мне хорошего дня, увел девочку на занятия. А я поплелась в лабораторию улучшать свои показатели у изрядно опротивевшего мне излучателя.

Странный резкий сигнал раздался примерно через три часа моих мучений.

— Что это? — спросила Надежду.

— Нарушение периметра, — сообщила она, не отрываясь от работы.

— Такое часто бывает?

— Нет. Но это не твоя забота. Продолжай.

Повернулась к излучателю, набрала энергию, засекла время. Пречистый Отец, как же жжет! Терпи, терпи, терпи! Раскаленные пальцы коснулись накопителя, отдавая электричество и боль. Лёгкий приток эйфории заставил счастливо улыбнуться. Но мысли почти сразу же вернулись к сигналу. Посмотрела на часы.