— Конечно, не можете, — хихикнул Потто. — Но у вас есть один? И назовите цену за Паука. Сто карт? Я хотел бы услышать ее, и цену за силовой модуль, если он у вас есть.

— Увы, нет. Советник Лори, советник Лемур сказал мне, что он был био, не хэм. А вы?

— Тоже, безусловно.

— Несмотря на мраморную подставку, которую вы раздавили пальцами в доме Крови?

— Это — не то тело, которое я получил при рождении. Физически я нахожусь на нашей лодке, вне вашей досягаемости. Это тело, — Лори коснулся черной бархатной туники, — тело хэма, если вам так хочется. Чтобы упростить дело, я не буду возражать, если вы будете называть его так. Я управляю им из своей кровати, заставляя двигаться и говорить так, как двигался и говорил сам, когда был моложе.

— Я уже объясняла все это, как мне кажется, — сказала майтера Мята Шелку.

— Да, генерал, и я очень благодарен. И Паук тоже должен быть вам очень благодарен.

— Если это поспособствует моему освобождению, — проворчал Паук.

— И это очень может быть. Судя по тому, что сообщила генерал Мята, вы — хефе контрразведки. Однако я не настолько наивен, чтобы думать, будто вашу организацию — то, что осталось от нее — не сможет использовать кто-то другой. Я обратил внимание на то, что, собираясь захватить дирижабль генерала Саба, советник Потто хочет вас назад.

— Я хочу его в любом случае. Он слишком ценен для нас.

— Понятно. Чтобы противодействовать шпионам, главным образом?

— Главным образом, да, — сказал Лори.

— Паук, генерал Мята сказала, что вы достойный человек, патриот нашего города. Я могу освободить вас и отдать советнику Потто, как вы того хотите, но вы должны дать мне торжественное обещание, что во всем, что касается наших сил, вы ограничите свою деятельность целиком контрразведкой. Под «нашими силами» я понимаю те, которыми руководят генерал Узик и Гагарка — и не только Гвардию, но и добровольцев генерала Мята, включая тех, которыми командует полковник Бизон.

Паук облизал губы:

— Если советник Потто не скажет мне, что я не могу, я согласен.

Потто поднял руку:

— Погодите. Мне кажется, я услышал что-то смешное. Разве ваш друг Гагарка командует собственной ордой?

Гагарка усмехнулся:

— Самыми лучшими ворами города. Они идут со мной и Скиаханом. Ты сказал, тебе нужен месяц, чтобы захватить этот дирижабль. Мы грабанем его намного быстрее.

Скиахан встал:

— Мы должны! Если Груз не покинет Виток, Пас выгонит всех, как охотник выкуривает медведя из пещеры. Он нашлет голод и болезни на Груз и Экипаж, и так будет длиться, пока мы не уйдем.

Голубые ледяные глаза Лори мигнули.

— Кровавый дождь. Мне рассказывали, что Хресмологические Писания говорят о таких вещах.

Прилипала торжественно кивнул:

— И… э… о еще худших, советник. Чума, а? Голод, э, и все такое.

— Послушайте меня! — Возбужденный тенор Скиахана треснул. — Если посадочный аппарат улетит, хотя бы один, Пас еще подождет. Но если никто не улетит, все будут уничтожены. Теперь понимаете? У нас, Экипажа, есть готовый корабль, но невозможно высвободить так много Экипажа на такой ранней стадии Плана. Именно поэтому Тартар приготовил для нас Гагарку, и мы должны взять их!

— Меня и мою банду, — объяснил Гагарка.

— И меня, — добавила Синель. — Я надеюсь, что ты не возражаешь против того, что я осталась послушать, патера. Но когда Гагарка уйдет, я уйду вместе с ним.

— С моим благословением, — фыркнул Потто. — О, да. Очень большим. Я с радостью потеряю своего обвинителя, а враг потеряет свой дирижабль.

Он повернулся к Шелку:

— Значит, Паук может действовать, любым образом, против ваших милых союзников? Так это звучит. Ведь вы не ожидаете, что я упущу такую возможность?

— Не ожидаю, — ответил Шелк с настороженным выражением лица. — Но если вы собираетесь ее использовать, я обязан сказать ему об этом. Быть может, вы не знаете, но генерал Мята вышла из туннелей с двумя другими пленниками. Одним из них был заключенный по имени Антилопа. И вот вчера утром этого Антилопу убили в Великом мантейоне.

— Загадка! — Потто хлопнул пухлыми руками как счастливый ребенок. — Я люблю их.

— А я нет. Я пытаюсь разрешить их, если могу, и я попытался разрешить эту. Сначала я подумал, что этот человек, Антилопа, был убит каким-нибудь старым врагом, самое вероятное таким, который присутствовал на жертвоприношении прошлой ночью и видел его. Я попросил Гагарку и одного из офицеров генерала Ската поискать, кто может быть этим врагом.

Шелк перевел взгляд с Потто на Паука:

— И чем усерднее они разбирались в этом деле, тем менее вероятным все это казалось. Вопреки моему предположению, Антилопа был не вором, а дрессировщиком лошадей, который в порыве гнева убил своего нанимателя. Однако его не казнили — из-за общественного сочувствия, возможно. Гагарка не нашел никого, кто мог бы испытывать к нему такую ненависть, что решился бы на убийство.

— Вы подумали о Туре, кальде? — спросила майтера Мята.

— Да, но мы быстро отбросили его. Антилопа был полезным подчиненным в туннелях, и Тур мог тысячу раз убить его, совершенно ничего не опасаясь. Зачем ждать? Зачем подвергаться риску быть убитым капралом Грифелем? А ведь пуля пролетела совсем рядом с убийцей. Кроме того, судя по схематическому описанию убийцы, он довольно прилично одет, не в лохмотьях. Я расскажу тебе позже, как мне удалось получить его описание.

— Чтобы не подвергнуть риску источники, — объяснил Паук. — Так это делается, генерал.

— Большинство друзей и родственников Антилопы считают, что он давным-давно мертв, — продолжал Шелк, — и, тем не менее, кто-то с иглометом осторожно поднялся на хоры Великого мантейона и застрелил его. Почему? Пару часов я крутил этот вопрос в голове, и, наконец, меня осенило — ошибка, произошла ошибка; убийца собирался застрелить другого человека, и по ошибке принял Антилопу за другого. Синель рассказала мне в деталях, как были одеты все присутствующие, и единственными кандидатами оказались Паук и Гагарка.

Орев свистнул, посмотрев на Паука.

— Там находилось несколько сивилл. Все в облачениях, ни с кем не перепутаешь. Патера Наковальня и тело патеры Тушканчика — оба в черном, как и я. Синель тоже невозможно с кем-то перепутать и так далее. Значит, если произошла ошибка, предполагаемой жертвой мог быть только Гагарка или Паук.

— Не думаю, что он хотел замочить меня, — сказал Гагарка.

— И я не думаю, — подтвердил Шелк. — Ты лежал совсем рядом с алтарем, ближе к убийце. Более того, ты лежал в относительно хорошо освещенной области. А Паук и Антилопа находились в часовне за санктуарием, довольно далеко от убийцы, да еще в относительной темноте. Насколько я понимаю, убийце дали словесное описание Паука и сказали, что его будут стеречь солдаты.

Шелк повернулся к Пауку:

— Вы с Антилопой проснулись, когда убийца выстрелил?

Паук кивнул.

— Вы вскочили на ноги?

Паук покачал головой:

— Нет, остались на полу. Солдат не разрешал нам вставать, если у нас не было причины.

— Тогда это должны были быть вы. — Шелк пожал плечами. — По меньшей мере, все на это указывает. Когда человек сидит, трудно оценить его рост. Грифель стерег вас обоих, и, судя по тому, что я слышал, никто из вас не имел возможности помыться и переодеться, в отличие от генерала Мята и патеры Прилипала. В полумраке часовни убийца мог вообще не видеть вас. Или почувствовал, что Антилопа лучше подходит под описание, которое ему дали.

И тогда встает вопрос, кто хотел убить Паука? Аюнтамьенто или Тривигаунт, самое правдоподобное. Первые, потому что он очень много знает о шпионаже и контрразведке, и о туннелях под городом; и может выдать эту информацию генералиссимусу Узику, генералу Мята или мне.

— Я бы знал об этом, — хихикнул Потто. — И мог бы приказать. Но не приказал.

Шелк кивнул:

— Да, и легко бы нашел того, кто знает Паука в лицо. Тривигаунтцы — наши союзники, но враги Паука; кроме того, судя по его словам, в Вайроне много их шпионов. — Он замолчал.