Она оглянулась на майтеру Мрамор:

— На чем я? Ах, да. Грифель, на самом деле, исполняет обязанности капрала. Я назначила его командиром его товарищей-солдат, пока Великий Пас, как и обещал, не восстановит, при посредничестве Гагарки, сержанта Песка.

Догнав ее, майтера Мрамор рискнула:

— Так значит, они несут бедного сержанта Песка?

— Совершенно точно, его несут Шифер и Сланец. Наши пленники — уже друзья, я бы сказала, по меньшей мере мои и Его Высокопреосвященства — Паук и Антилопа. — Она дошла до беспорядочной толпы перед Великим мантейоном и встала на цыпочки, надеясь увидеть Гагарку.

Меченос нашел свечу и зажег ее; Шелк вытащил Хоссаана из освещенного зала в темный коридор.

— Мастер Меченос может помочь ей искать — по меньшей мере держать свет; это все, что ей нужно. А у нас с тобой есть о чем поговорить.

— Хорош муж! — уверил Шелка Орев.

— Я пользовался твоей помощью — зная, что ты агент Рани — только потому, что мы с Тривигаунтом союзники. Я уверен, что ты это понимаешь.

— Конечно, кальде.

— Ты ничего не должен ни Вайрону, ни мне. Но если ты хочешь остаться, ты должен быть более откровенным, чем ты был до сих пор.

— Только потому, что старик слышал нас, кальде. Я знаю, вы доверяете ему, и, вероятно, он имеет на это право. Но не я. Я пытаюсь не доверять никому больше, чем имею право.

— Понимаю. А они тебе доверяют? Я имею в виду тех, кому ты докладываешь.

На мгновение воцарилось молчание. Было слишком темно, и Шелк не мог видеть лицо Хоссаана, но он чувствовал, ему бы это не помогло.

— Не больше, чем они должны, кальде, — наконец ответил Хоссаан. — Но, откровенно говоря, меня это не волнует. Я привык.

— А я нет. Нет сомнений, когда-нибудь я тоже привыкну; но я обнаружил, что это трудно. Ты обманываешь их. Именно поэтому ты просил Рога — и, несомненно, других, — звать тебя Бекас; именно это имя ты использовал здесь. Именно поэтому ты помогал подавать ужин. Ты хотел показать кому-то за моим столом, что проник в тесный круг моих домашних — кому-то, кто мгновенно узнал тебя. Я прав?

Единственным ответом Хоссаана стало напряженное молчание. Орев, сидевший на плече у Шелка, каркнул и беспокойно махнул крыльями.

— Этот человек должен был предположить, конечно, будто я не знаю, что ты из Тривигаунта…

— Давайте не играть словами, кальде. Я — шпион. Я это знаю, и вы это знаете с того мгновения, когда заметили меня на лодке.

— Тебя встретят аплодисментами и наградят.

Хоссаан начал было что-то говорить, но Шелк оборвал его:

— Я еще не закончил. Пока ты вез нас сюда, я думал о твоем обмане и твоем положении моего водителя. И, пожалуйста, не говори мне, что твоя ложь в основном правда, поскольку я единственный, кто знает о тебе, и ты намеревался сообщать твоим начальникам о том, что я делаю. Это будет еще одна ложь.

— Хорошо, не буду.

— Тогда сделаем так. Ты будешь рассказывать твоим начальникам все, что узнал. Я полагаю, что ты все равно делал так с самого начала, и, поскольку у меня нет ни малейшего намерения предавать Рани, это не принесет Вайрону никакого вреда. Но ты должен будешь оказать мне ту же любезность, что и доктор Журавль — ты будешь рассказывать мне все, что я захочу узнать о том, что ты делаешь и сообщаешь. Взамен я сохраню твою тайну.

Протянулась секунда, потом вторая.

— Согласен, кальде. Но я и так всегда готов рассказать вам все, что вам надо знать.

— Спасибо. Как-то раньше я спросил тебя, знают ли тебя генералиссимус Сиюф или генерал Саба. Ты сказал, что нет, и я тебе поверил. — На мгновение Шелку показалось, что в темноте что-то неслышно движется. Он замолчал и прислушался, но услышал только внезапное хлопанье крыльев, когда Орев взлетел с его плеча.

— Я спрашиваю опять — это правда? Кто-нибудь из них тебя знает?

— Правда, кальде. Я никогда не говорил с ними, и я очень сомневаюсь, что кто-нибудь из них знает, как я выгляжу.

— Но за моим столом сидел кто-то, кто знает. И это?..

— Полковник Абанья. Вы спрашиваете, чем она занимается у Сиюф? Начальник разведки.

— Ты сообщал лично ей?

— Буду, скорее всего. Вы еще не видели…

В дверях апартаментов Гиацинт появился неяркий свет свечи.

— Кот идти! — объявил Орев с плеча Меченоса.

— Ну, как дела, мастер Меченос? — спросил Шелк.

Старик покачал головой:

— Плохо дело, парень! Хочешь серебряную цепочку? Кольцо, стоимостью в карту?

— Нет, спасибо.

— И я не хочу! Но мы их нашли! Думаешь, она их сохранила? Бросила на пол! Факт!

— Дев плач, — подтвердил Орев.

— Ты не должен был оставлять ее в темноте, — пробормотал Шелк.

— Выпихнула меня в коридор! Свечу и меня!

Шелк сказал, почувствовав давление руки Бекаса на спине:

— Конечно, ты прав, Бекас. Я должен пойти к ней. Не знаю, чем я могу помочь, но попытаюсь.

Он, в одиночестве, прошел по темному коридору и повернул в еще более темную дверь апартаментов Гиацинт. Вот здесь стоял туалетный столик, отделанный золотом и слоновой костью, а здесь шкафы, наполненные дорогими платьями и плащами, и стекло. Осталась только темнота, и печальный запах пролитых духов. Одна из дверей вела в бальнеум Гиацинт, напомнил себе Шелк, другая в спальню. Безуспешно, он попытался вспомнить, какая куда, хотя знал, что ее рыдания и так безошибочно приведут его к ней. Он на ощупь нашел нужную дверь, оказавшуюся открытой.

После этого не оставалось ничего, как только войти, и он вошел вместе с призраком того патеры Шелка, каким он был.

— Стой! — сказал мужской голос, сопровождаемый скрипом анта́бок и щелчком предохранителя; начальник разведки Сиюф подняла руки, пытаясь разглядеть часового в застланном облаками небосвете.

— Я — полковник Абанья, на службе Рани.

Шепот. Двое часовых, или даже больше.

— Подойди и назови пароль.

Абанья медленно пошла вперед, все еще держа руки высоко поднятыми. Если эти нервные мужчины из гвардии кальде, они должны быть дисциплинированными труперами. Но добровольцы генерала Мята могут начать стрелять без предупреждения.

— Стоять, именем Рани!

Абанья опять остановилась и назвала себя во второй раз. Где-то за ней прошипел голос:

— Они все на взводе, леди. Я бы не хотел стоять между ними.

— Спасибо, — прошептала она. — Хороший совет, я уверена.

Из тени выступила худая трупер «Спутниц»; Абанья с облегчением увидела, что дуло ее карабина опущено.

— Вы должны назвать пароль, полковник.

— Берайз[30]. — Сейчас увидим, знакома ли трупер с Высокой Речью, является ли она аристократкой, поддельная она или настоящая.

— Вы можете пройти, сэр.

Поддельная.

— Стой! — Опять человек кальде.

— Я уже останавливалась по вашему приказу, — сказала Абанья.

— Вы знаете наш пароль?

Она вздохнула, про себя:

— Я не знаю тот, который вы требуете. Я должна поговорить с офицером, командующим нашим подразделением.

— Полковник, вы не можете войти в Хузгадо, не зная нашего пароля.

— Тогда дайте мне его.

Еще один обмен шепотками.

— Нам запрещено, полковник.

Наконец ее глаза привыкли к темноте; теперь она видела обоих часовых-мужчин, небосвет сверкал на начищенной воском броне.

— Если вам запрещено давать его мне, откуда я могу узнать его. — Она обратилась к спутнице: — Приведите сюда ее. Я разрешаю вам покинуть пост.

— Есть такое клевое место — «Рысак», — прошипел голос за спиной Абаньи, так тихо, что часовые не могли его услышать. — Там еще улица поворачивает на запад. Мы сможем там выпить и поговорить. Скажите этим прыгунам, пускай пошлют ее туда, когда она придет.

Абанья покачала головой.