Генерал Горбатов не без волнения побывал в привокзальной части города, обошёл разрушенные казармы, в которых он проходил службу солдатом в 1912-1914 годах, до начала Первой мировой войны. А в советское время он стал генералом, возглавил армию, освободившую город Орёл. И когда в Москве был дан первый салют в честь освобождения Орла и Белгорода, это был салют и ему — генералу Горбатову.

Анализируя бои, которые вели части и соединения 3-й армии генерала Горбатова, создаётся впечатление, что успешно громили врага и войска других фронтов. Но это отнюдь не так. Войска Западного, Брянского и Центрального фронтов принимали участие в стратегической операции, получившей кодовое наименование «Кутузов». Эта операция — часть Курской битвы. Её цель — разгром орловской группировки противника и ликвидация Орловского выступа. Немецкое командование в этом районе сосредоточило немалые силы: войска 2-й танковой и 9-й полевой армий из группы армий «Центр» (37 дивизий, в том числе восемь танковых и две моторизованные, около 600 тысяч человек, свыше семи тысяч орудий и миномётов, около 1200 танков и штурмовых орудий, 1100 самолётов). Возглавлял орловскую группировку генерал-полковник Вальтер Модель, ставший в 1944 году генерал-фельдмаршалом и командовавший группой армий на советско-германском фронте: в феврале-марте — «Север», в апреле-июне — «Северная Украина» (до 5 апреля «Юг»), в июне-августе — «Центр». Модель отличался особой жестокостью, проводил тактику «выжженной земли». Гитлер ценил Моделя. Поздравляя его с высоким званием генерал-фельдмаршал а, он сказал:

— Вальтер, у тебя есть всё, чтобы успешно уничтожить войска Красной армии в районе Орла. Я очень надеюсь, что там, где пройдут твои войска, останется выжженная земля. Своими действиями ты укрепляешь веру вермахта в нашу победу над большевиками!..

Модель, между прочим, скромностью не отличался, поэтому заявил:

— Мой фюрер, всё, что делают мои войска, и я в их числе, это наши победы на благо великой Германии. Хайль Гитлер! — И так резко генерал выбросил правую руку, что едва не угодил в лицо фюреру.

Гитлеровцы возлагали большие надежды не только на танки, но и на глубокоэшелонированную оборону с развитой системой полевых укреплений, инженерных и минных заграждений. Почти все населённые пункты были превращены в узлы сопротивления, что позволило маршалу Жукову заявить на совещании руководящего состава, где обсуждались аспекты стратегической операции:

— Операция «Кутузов» весьма серьёзна, ибо должна ликвидировать Орловский выступ. Наша задача — ударами по сходящимся направлениям на Орле с севера, востока и юга расчленить группировку противника и уничтожить её по частям!..

Какие же силы привлекались для этой цели?

Все армии Брянского фронта — 61, 3 и 63-я общевойсковые, 3-я гвардейская танковая (с 14 июля) и 15-я воздушная армии; основные силы Центрального фронта — 48, 13 и 70-я армии; из состава Западного фронта — 50-я, 11-я гвардейская и 11-я армии, 4-я танковая армия, 2-й гвардейский кавалерийский корпус (с 18 июля), 1-я воздушная армия. Всего около 1,3 миллиона человек, свыше 21 тысячи орудий и миномётов, 2400 танков и САУ, свыше 3000 самолётов.

Когда в Ставке Верховного главнокомандования заместитель начальника Генштаба генерал Антонов привёл эти цифры, Сталин спросил:

— Не многовато ли войск и боевой техники?

Антонов сдержанно ответил:

— Как бы нам не пришлось направлять на фронты подкрепления из резерва Ставки.

— Почему вдруг? — нахмурил брови Верховный.

— Генерал-полковника Моделя надо крепко ударить, чтобы он повернулся спиной к нашим войскам, — вполне серьёзно объяснил генерал Антонов.

— То есть стал бы, говоря по-русски, драпать? — усмехнулся Сталин.

— Так точно! — После паузы Антонов добавил: — Модель хитрый вояка и кровожадный генерал.

Сталин прошёлся по кабинету вдоль стола, за которым сидел Антонов, разложив перед собой папку с документами и рабочей картой. Верховный остановился рядом с ним.

— Кто у нас начинает операцию «Кутузов»? — спросил он.

Антонов сказал, что 12 июля наступление начнут 11-я гвардейская армия генерала Баграмяна и все три армии Брянского фронта, а через день — соединения 50-й армии.

— По оценке маршала Жукова, — подчеркнул Антонов, — армия Баграмяна очень сильна и хорошо подготовлена к серьёзным боям. Георгий Константинович инспектировал эту армию. Хорошее впечатление на маршала произвёл и генерал Баграмян.

— Ну-ну, поглядим, как развернутся события, — улыбнулся в усы Сталин. — Не получилось бы так, что генерал Баграмян попросит у нас резервы.

— Не должно, товарищ Сталин, — коротко промолвил Антонов.

(Забегая вперёд, отметим, что 11-я гвардейская армия генерала Баграмяна хорошо проявила себя в операции «Кутузов». Верховный главнокомандующий не мог этого не заметить. 16 ноября 1943 года по его указанию генерал Антонов вызвал Баграмяна в Ставку. В те дни войска Красной армии вели широкое наступление на всём фронте — от Финского залива до Чёрного моря. Однако в Прибалтике наступление наших войск шло медленно, и объяснялось это рядом причин, главная из них — враг упорно сопротивлялся, сумел создать там равновесие сил.

Прилетев в Москву, Баграмян прибыл в Генеральный штаб к Антонову. Поздоровавшись, Иван Христофорович спросил:

— Скажите, Алексей Иннокентьевич, зачем меня вызвал Верховный?

Антонов добродушно улыбнулся.

— Приедем в Ставку, и там вам всё скажут.

«Знает, должно быть, но не говорит», — с грустинкой подумал Баграмян.

Антонов, Баграмян и начальник Оперативного управления Генштаба Штеменко вошли в кабинет Сталина. У вождя было хорошее настроение. Он подошёл к Баграмяну и тепло поздоровался с ним за руку. Вскинув на генерала пытливый взгляд, он спросил:

— Как долетели в Москву?

— Всё хорошо, вот только всю дорогу думал, зачем вдруг я понадобился?..

— Вы же сражаетесь с фашистами в Прибалтике, а там у нас дела идут неважно, — сказал Сталин. — Наступление затормозилось. Поэтому Ставка предпринимает сейчас ряд мер, чтобы выправить положение. Надо усилить 1-й Прибалтийский фронт за счёт соседа (2-го Прибалтийского фронта. — А. 3.)

«Но я-то тут при чём?» — едва не сорвалось с губ Баграмяна.

— Но этого, очевидно, мало, — подчеркнул Сталин. — Ваша 11-я гвардейская армия сильная и неплохо себя зарекомендовала. Думаем и её отдать генералу Ерёменко. А вас хотим назначить командующим фронтом вместо него. Как вы на это смотрите?

Баграмян заметно растерялся, как-то смешался, слегка покраснел, но ответил твёрдо:

— Благодарю за доверие, товарищ Сталин, постараюсь его оправдать.

— А на армию вместо вас поставим тоже опытного командующего — генерала Чибисова...

«Попыхтев несколько раз трубкой, пока табак разгорелся, — вспоминал генерал Штеменко, участник этих событий, — И. В. Сталин обернулся к молчавшему Баграмяну.

— Что же вы молчите? — сказал он. — Или имеете что-то против Чибисова?

Баграмян ещё более смутился, но потом ответил:

— Нет, товарищ Сталин, что вы, ничего не имею... Это опытный командир. Когда он был генерал-лейтенантом, я был всего-навсего полковником. А теперь Чибисов уже генерал-полковник и Герой Советского Союза. Я буду с ним чувствовать себя как-то неудобно. Нельзя ли командармом назначить кого-нибудь другого, ну, например, генерал-лейтенанта Галицкого?

И. В. Сталин внимательно посмотрел на Баграмяна.

— Будь по-вашему... Подготовьте директиву о назначении Баграмяна и Галицкого, — коротко бросил он нам и, подойдя к торцу стола, нажал кнопку.

Вошёл Поскрёбышев.

— Подготовьте постановление Совнаркома о присвоении звания генерала армии Баграмяну, — сказал ему Сталин.

Поскрёбышев сделал заметку в блокноте, но не ушёл, зная манеру И. В. Сталина отдавать распоряжения не спеша. Сталин опять помолчал и снова отправился к письменному столу, чтобы разжечь потухшую трубку.

— А Штеменко не легче будет работать, если мы ему присвоим звание генерал-полковника? — раскурив трубку, спросил он Антонова.