— Да! Мало! Потому что это какая-то ерунда! Как вообще подобное может быть возможным?! И кто же тогда её родители, если я по твоим и её словам, не родной отец? 

— Это не было толком понятно, — я морщусь и тру виски, стараясь вспомнить нужные моменты из видения прошлого. — Мать точно была из клана Варранов. Она потом пыталась убить мою маму, которая была беременна мной. Насчёт отца показано ничего не было. 

Когда я об этом говорю, замечаю, как Ками вздрагивает. Ей неприятно это слышать и очень больно. Зверь буквально чувствует, как девушка страдает. 

Черт! Как все непросто оказалось. 

— Ну, если девушка сумела пробудить Ассара, значит, в её жилах сто процентов течёт кровь древних вампиров. Возможно, её отцом был человек — предок Ассаров. У всех предков вампиры неактивны. Они на протяжении всей жизни остаются людьми. Пока не просыпается лидер и не призывает их к себе... — в разговор вклинивается Тазиро, отец его подхватывает, утвердительно кивнув. 

— Согласен с тобой. Отца, может, никто и не знал, но то, что он из Ассаров вполне понятно. 

Конечно, рассуждают они все в правильном направлении, но что меня, блять, бесит, так это то, что никто из них не замечает, что Ками плачет. Почти неслышно, но я вижу скользящие по щекам девушки слезы, а ещё я чувствую горячую влагу на своём лице, даже рукой провожу по щеке, чтобы проверить, но пальцы остаются сухими. Это ее слезы, не мои. Я просто чувствую их как свои. 

Разумеется, никто не думает о чувствах Камиллы, потому что эмоционально они не вовлечены в происходящее. Рассказать о том, что я видел, и видеть это самому, ощущать каждой клеточкой своего тела — разные вещи. 

К ним память не вернулась, поэтому ни Маркус, ни Миша, ни отец не воспринимают Ками как родного, близкого человека. 

— Я считаю, не стоит так открыто обсуждать прошлое... Особенно которое касается родителей Ками. Ей это боль причиняет, — осекаю я отца и лекаря, после чего наконец поднимаюсь на ноги и неспешно подхожу к Камилле, наклоняюсь ниже и вытираю пальцем слезы с её бледных щёк. 

— Он тоже тебя вспомнит, — шепчу девушке на ухо. — И тогда ты спросишь его обо всем, о чем хотела спросить, любимая. А я буду рядом. Отныне и навсегда, Ками... 

Она вздрагивает и вскидывает на меня свои чёрные блестящие от слез глаза, в глубине которых вновь разгорается синее пламя. 

Ты мог стереть воспоминания кого угодно, Ассар, но есть вещи, которые невозможно стереть. 

Кровь. Любовь. Истинность. 

С этим ты ничего и никогда сделать не сможешь. 

А вот я с тобой смогу. Потому что благодаря крови Камиллы я теперь много что знаю. Ну как? Поиграем, мистер Дэвид Аллен? 

Марко

— Нам нужен ритуал. И как можно скорее. Сначала на пробуждение вампира, затем единения истинных, — наседаю  на отца и Маркуса, которые все никак не придут в себя после вскрытия новой информации. 

О Дэвиде Аллене и о том, что именно он был тем самым ищейкой, которого мы искали, я им вкратце рассказываю. Пазл постепенно складывается, и теперь решение остается за ними, потому что сам разбудить спящего вампира Камиллы я не могу. 

Разумеется, я вспомнил практически все, что было доступно мозгу самой Ками. В том числе и о моменте, когда она выпила мою кровь. Это случилось в моей комнате в общежитии. Я ласкал её и во время поцелуя, когда мы пребывали в полном экстазе, я сделал надрез на своей ключице и капля крови упала девушке на губы. Она слизала её языком. Блять! Одни только её воспоминания об этом заставляют моего зверя дрожать от нетерпения! Как же хочу, чтобы Ками поскорее стала моей! 

Именно из-за этой одной капли крови Ассар не смог завершить обряд. Его кровь уже не действовала на Ками, так как Луна наполовину скрепила нас с ней. 

Я видел все — как укусил её, как она плакала, узнав, что не родная дочь Маркуса и Марины, как ублюдок сорвал метку. 

Всё, как предполагал лекарь Тазиро. 

Так какого, спрашивается, хрена, отец и Маркус медлят и чего они ждут?! Какие ещё им нужны доказательства?! 

— Слишком опасно. Ритуал проводить рискованно, — упрямо бубнит отец. 

Вот достал! 

— Да что ты заладил?! Опасно, опасно! Какие ещё есть предложения от вас двоих?! Проведём ритуал и вы все, — я обвожу присутствующих пальцем, — вспомните то, что вспомнил я, а, возможно, даже больше! 

— Мишель, детка, — обращается Маркус к младшей дочери, — ступай к себе и позови маму с тётей Марой. Они сейчас должны беседовать в спальне у Мары. 

— Да что вообще такое происходит, пап? — недоуменно пищит девочка. — Марко говорит, что эта незнакомка моя названная сестра, и что мы провели какой-то ритуал, но я ничего подобного не помню!

— Всё постепенно выясним, детка, а теперь иди. 

Я вижу, как Ками обиженно поджимает губы, глядя на нежности между Маркусом и Мишель. Черт, мне хочется подбежать к девушке, прижать к себе и успокоить! Сказать, что Маркус любит её не меньше, и что он просто забыл свои чувства, но, думаю, дело не в забвении, а в том, что Ками в принципе сомневается в любви родителей. Теперь я вспомнил наши с ней разговоры. Она боялась, что они её отвергнут. 

И сейчас Маркус изо всех сил пытается отказаться от ритуала пробуждения вампира, не понимая, какую боль причиняет малышке. Осел клыкастый! 

— А когда будет проведён обряд на определение истинности между мной и Рисом? — поджимает губы Мишель. 

Выражение лица Камиллы сразу же меняется. Теперь девушка мягко улыбается и смотрит на сестру с любовью и преданностью. Да, Ками обожает свою семью... Они предадут её, мы все передадим, если не спасём и не вернём Ками туда, где её место — в наши сердца. 

Маркус закатывает глаза. 

— Чуть позже, Миша. Давайте не все сразу! 

Покачав головой и скорчив рожу отцу, Мишель выходит из лазарета.

— Я настаиваю на ритуале пробуждения вампира! — рявкаю я, когда за девочкой закрывается дверь. 

— Марко, — неожиданно в разговор вступает Камилла. 

Её голос тонкий и блеклый затрагивает самые глубокие струны души моего зверя. Что-то мне подсказывает, что мне не понравится то, что девчонка собирается сказать...

— Понимаешь, я ведь не просто так не хотела, чтобы меня вспоминали. Когда все только случилось, я мечтала, что ты меня найдёшь и спасешь, но потом обстоятельства изменились. Ассар не смог завершить ритуал и с каждой новой попыткой становился злее. Моё похищение тобой было его планом. Он ждёт пробуждения моего вампира — это увеличит его силу, ведь в какой-то степени ритуал был пройден. 

— Но какой ему в этом резон? Он совсем идиот? — усмехаюсь я, глядя на испуганную девушку. — Неужели мистер Дэвид Аллен не понимает, что после пробуждения твоего вампира, мы сразу пройдём ритуал единения и дальше никаких шансов у него не будет? 

Камилла нервно прикусывает нижнюю губу и обхватывает плечи руками так, словно боится или замёрзла. На Маркуса и моего отца девушка не смотрит, а вот они наоборот не сводят с неё глаз и внимательно слушают все, что та говорит, как и лекарь. 

— Он этого ждёт. Нашего союза. Он хочет подвергнуть мою жизнь опасности, чтобы вынудить тебя отказаться от зверя. Если ты окажешься, то... связь между нами будет разорвана, и он сумеет завершить ритуал. 

Вот такого я вообще никак не ожидал услышать! Чего угодно, но не этого! Проклятый древний хрен-вампир хочет зверя меня лишить?! 

На моей памяти был только один волк добровольно отказавшийся от своего Волка. Ради пары, разумеется. Это был бета стаи Хазард, Седрик. Чтобы остаться со своей истинной-человечкой, он спрыгнул с Вершины мира. 

Вершина мира — это скала на границе восточных и северных земель. Если прыгнуть с неё в полнолуние прямо в воды океана, Луна забирает внутреннюю сущность и оставляет спрыгнувшего человеком. Доплывет до берега — будет жить дальше. 

Седрик, конечно, доплыл. Последний раз бету и его пару Наташу мы все видели много лет назад. Мы с Ками тогда ещё были детьми.