А ты мнимым друзьям раздавал. Медвежью услугу им оказал, помог раскрыть их кривые качества. Мне работы добавил. Ну да ладно, дело прошлое. Уж коли ходишь с душой нараспашку, будь готов к тому, что всегда найдется тот, кто захочет от души, душевно в душу плюнуть.
Но на добродетели не жадничай, а не то я буду приходить, душить, силы высасывать. Я же жаба! А ты соображение включи, да думай побыстрее. О той, что ждёт тебя давно. Она даст тебе крылья!
Ванечке стало смешно, необычайно приятно, как будто в детстве, когда мама ласково гладила его по голове, целовала в непокорные вихры на макушке, крепко обнимала, прижимая к себе. В маминых крепких объятиях невозможно было шевельнуться, но чувство защищенной свободы захватывало и давало ощущение парения. Её руки всегда вкусно пахли домашними булочками. В минуты восторга на крыше он часто чувствовал запах сладкой ванили.
Вот и сейчас свобода ворвалась в сердце, переполнила до предела. Задался вопросом, кто может окрылить его мечту. Перебрал в голове все слайды со знакомыми лицами, подумал за жену и горелые коржики в тарелке на обеденном столе. Тут же рядом с Галочкой возник образ Антона. Наверняка, он не только на бутерброды Ванины зарился. Ванечка почесал голову, проверяя метафору на предмет растущих оленьих рожек. Мысли повели его на крышу. И тут его словно молния пронзила.
– Эврика! Созвездие Кассиопеи мне в сердце!
Он осмелился и решил проверить догадку. Потянул себя за кудри и сразу же почувствовал, как его тело наполняет необычайная воздушность. Какая-то неведомая радостная сила тащит его вверх.
Корявая ветка, державшая его за рубаху, с легкостью выпустила из цепкой деревянной клешни, напоследок наподдав ему по пятой точке размашистым шлепком, задав силу ускорения.
Он всё понял. Сложив обрывки слов прекрасной девушки в одно целое, мысленно проложил траекторию своего полёта с оконченной целью. Балкон в доме напротив его кустарной обсерватории.
Она! Ждала всё это время! На миг представил свою жизнь и как на ладони увидел своё будущее рядом с Ней. Они пройдут счастливыми долгий земной путь, а по итогу отдадут свой последний вдох Вечности. И зажжётся яркою звездой ещё одна пара судеб, собранных в одно целое, и ещё один хрустальный кирпичик укрепит дорогу Млечного Пути.
Квакушки аплодировали ему, не переставая радостно подбадривать. Еще долго махали вслед улетающему к своей мечте Ванечке!
Счастья ключи в своих руках ищи.
В далекие от нас времена люди верили в Сказку и часто творили ее сами.
А коли не получалось, шли за помощью к знающим многие тайны.
За околицей, на краю деревни, в ладной хатке жила-была бабушка. Адонаей ее звали. Никто не знал, сколько ей было лет, а про мудрость многие были наслышаны. Никто из ныне живущих не помнил Адонаю маленькой девочкой. Даже старейшие жители. Спроси их – недоуменно пожимали плечами.
Адоная слыла знахаркой, познала силу трав, постигла науку стихий, овладела колдовством, готовила многочисленные снадобья, наперёд знала, кому что пригодится и кто к ней в этот час явится. Всех древних целителей да врачевателей по именам помнила. Кто для помощи надобен, того заклинанием из глубины веков выкликала.
Вокруг её хатки был насыпан обережный круг из четверговой соли. По четырём углам хатки стояли по пояс в земле четыре деревянных истукана. Просто так не пройдешь, нагло не перешагнёшь. Заклинательная сила пропускала только тех, кто искренне жаждал перемен. Те, которые сомневались, разворачивали оглобли обратно, ехали домой выжидать, пока решение созреет.
Со всех краев, с соседних городов и даже из-за моря приезжали к ней за помощью. Для каждого находила она слово доброе, ласковое. Кое-кому раскидывала Таро, иным на кощунах гадала или у древних рун выспрашивала ответ.
Однажды занесло к ней ветром перемен принцессу одинокую, зарёванную и несчастную. Удивлялись те, кому увидеть довелось, какую тяжесть ветру пришлось нести. Девица – красавица была тучнее и мрачнее тучки тучной.
Уставший ветер осторожно по своей бороде опустил девушку на лавочку подле хатки. Хотел, как положено, через печную трубу, но трусишка испугалась. Вдруг выпуклость какая застрянет в дымоходе. Вцепилась в космы ветровы – не оторвать.
Несмеяна уселась поудобнее, по турецки поджав ножки, упёрлась кулачками в пышные оборки платья на своих рыхлых боках. Надменно вертела головой и пучила губки. Имя своё назвать отказалась, боялась, что прознает кто. И пойдет молва про неё по округе. Дескать, дева царских кровей, а себя не уважает, по всяким бабкам шастает. Не царское это дело по деревням на поклон к ведьмам летать. Будут деревенские жители имя ее царское по зубам таскать. Зубоскалить да обсуждать.
Адоная незаметно усмехнулась. Рукой махнула, мол, и так все сбудется:
– Ты только, душа моя, ушки на макушке держи. Пальчики из них вытащи и слушай. Но сперва в баньке попаришься, в Ледяном ключе искупаешься. Погостишь маленько у меня. Ночь переночуешь, а поутру ветер свой попутный поймаешь и обратно в свою опочиваленку. Принца ждать. Ты ведь за этим зашла?
Принцесса от ведьминых слов только пуще прежнего помрачнела, разревелась:
– Я! А он! Люблю его! Он на меня не смотрит. Чем я ему не такая? Я вообще-то невеста завидная, знатная, богатая, телом пышна и к тому же скромная! Сколько королевичей на свете, а никто меня сватать не спешит. Руки не попросит, сердце не предложит. Почему так? Говори немедленно! Всё хочу знать. А ёще кушать хочу и спать!
Бабушка поперёд начала велела высокой гостье переодеться. Нашла спортивный костюм с согревающим эффектом. Два волшебных банных веничка. Из тайничка достала стакан хрустальный со смешинками. Заварила богородскую траву духмяную. Лучшее приворотное средство. От хандры помогает.
И закружились они по бабушкиной хатке. Пыль протерли, подмели, полы намыли. Стекла в оконцах до кристальной прозрачности натерли. Блинов напекли, пампушек с чесноком. Да борщ наваристый на говяжьем хвостике состряпали. Со сметанкой домашней запекли перцы фаршированные. Кашу гречневую напарили в печи с маслицем. Когда на стол накрыли, дивный сметанный дух выманил котейку.
Кот из-за печки выполз, растянулся во всю свою длину. Потягиваясь, котик замурчал, замурлыкал. Об постройневшие ножки незнакомки потёрся. Хитро ластится, на сметанку косится. Да на ручки просится. Красавица от яств калорийных отказалась. Умяла только кашки, всего половину чугунка. Смачно причмокивала от удовольствия.
Пока дева голубых кровей Кота Котофеича гладила, Адоная баньку протопила. На раскаленные камни кедрового масла плеснула, да солёной водицы немного добавила для здоровья. Окликнув статусную гостью, велела всю одежду за порогом оставить. Раздеться до наготы.
В парилке хорошенечко её веничком отходила, по телесам толстым да дряблым. От самой маковки и до пяточек отхлестала. Отправила окунуться с головой в холодном ключе, чтобы мысли глупые остудить и в стакан со смешинками сложить. В дубовую бочку с яблочной водой нырнуть заставила. Дала полотенце махровое. Велела до красноты растираться да над слёзками своими смеяться.
После баньки сил у Рёвы прибавилось. Даже во дворе прибралась. Дрова попилила, в поленницу сложила. Рвалась за околицу. Всем помочь хотела, но хитрая бабушка не пустила. А не то набегут желающие на чужом горбу под шумок проехаться. Дескать, спать пора, завтра будет день, и так тело ломить будет. Всё хорошо в меру. Ещё успеется. Дней у Бога много:
– Ты ложись. А мне еще платье для тебя нужно сшить. Твоё старое уже великовато на тебя.
– Зачем это? Вот ещё что придумаете? Мне наряды шьют известные мастера. Не по чину мне в простом ходить. Не по статусу в домотканое выряжаться. Как простолюдинка. Женихи засмеют.
– Не посмеют.
Принцесска ещё что-то пробурчала и провалилась в сон.
Ей снился Котофей-Котофеич на белом коне. При полном параде. Ни дать, ни взять принц Багдадский, только усищи больше. Проснулась от бабушкиных шлепков:
