– Пора, засоня. Вставай, вставай. Счастье свое проспишь. Нужно рано вставать. Вон и ветер твой попутный подоспел, и платье давно готово. Смотри, какая красота получилась. Тебе под стать. Давай, жених тебя заждался уже!

Девица в платье новое нарядилась. В карпа зеркального погляделась, во все стороны повертелась:

– Бабуся Адоная. Так это же платье венчальное!

– Поднимайся, мятной водой умывайся. Невеста должна хорошо выглядеть. Ну что глазки на меня таращишь. Не поняла ещё? Если голова не из теста, во сне своем ищи ответ! Я уже голубей с приглашениями в ближайшие царства на твою свадьбу отправила, а в дальние селения сама гонцов зашлёшь!

Принцесса водой умылась, в платье облачилась. Изловчившись, поймала ветер за бороду, кота за шкирку подхватила и с собой уволокла в царские покои. Поняла, что это царевич заколдованный. Её Судьба. А она на другого заглядывалась, мешала Вселенной дать ей самое лучшее!

Колесо Сансары – одно из ключевых понятий в буддизме. Бесконечный круговорот свитый, из человеческих пороков. Устойчивая модель существования. Жадность, злость, ненависть, похоть, зависть, гнев – это ловушки для сущности, попавшей на зуб Высочайшим. Из круговерти перерождений и стереотипно повторяющейся судьбы необходимо найти выход.

Дети наследуют от родителей обязательства, наступая на те же грабли, повторяют их судьбу. Чтобы разорвать Круг Сансары и очиститься от кармических долгов, нужно стать Человеком. По образу и подобию. Научиться безусловно любить. Всё то, что вмещает в себя пространство. Как мать любит своего ребёнка за то, что он есть. Стать милосердным. Не завидовать чужому счастью. Оно не всегда сладкое.

Бескорыстно жертвуя своими прихотями ради Высшего Блага, можно разбить порочное кольцо. Перестать зариться на чужое. Но если бы было всё так просто. Страдания и боль столетиями будут преследовать должника пока он не научится быть благодарным за всё, что имеет.

Раичка, недовольно покряхтывая, растопыренной пятерней почесала затёкшую поясницу, проморгалась, с трудом разлепляя глаза, протяжно зевнула, хозяйски раскрыв рот во всю ширь. Уселась, покачиваясь неваляшкой, на скрипучей кровати. До пола свесила ноги, но тут же по-цыплячьи поджала скрюченные пальцы. Наступать на прохладные певучие половицы не было охоты.

Пошарив рукой под подушкой, нащупала вязаные носки, натянула на озябшие ноги. Потуже закуталась в растянутую бесформенную кофту, тяжело потопала в остывшие за ночь сени. На ходу досадливо плюнула через плечо в сторону храпящего мужа Влезла в его домашние тапки. Некстати, спозаранку захотелось по малой нужде. Неудобные удобства находились во дворе, а точнее в конце бескрайнего огорода.

Подумав, прихватила с собой светодиодный рыбацкий фонарь. Темень непроглядная. Вроде бы утро, а рассветом ещё и не пахло. Угораздило же так вляпаться! Вышла замуж за алкаша. Уж постаралась для себя на славу. Из-за призрачного своего счастья синеносого потеряла всех друзей. Вытащила, что называется, у судьбы счастливый билетик. В юности казалось, будто никто другой не нужен. Это любовь. И эти чувства навсегда.

Одна радость – дочку красавицу в браке родила. Доченька выросла всем на зависть: белокурая, черноглазая и фигурка загляденье. В учёбе прилежная. Решила в педагогический поступать, а это значит, окончит школу и уедет в чужой город. Тревожно защемило, заныло сердце. Переживала за неё. В городе заманчивые соблазны на каждом углу.

Семнадцать лет пролетели как одно мгновение. Раиса, подумав, вернулась в дом. Догадка подтвердилась: Аськина постель пуста, кроссовок нет. Намётанному глазу видно, что дочь даже не ложилась, но подготовилась основательно. На постели, укрытая цветастым одеялом, лежала свернутая в рулет старенькая Аськина шубейка.

Времена меняются, а конспиративные примочки всё те же. До смешного наивно и банально. Ничего нового молодёжь уже не изобретёт. Рая задумалась, перебирая всех её знакомых, стараясь вычислить, у кого так долго дочь могла задержаться. Молнией обожгла догадка. Решила идти без фонаря. Светиться ни к чему.

Со злостью хлобыстнула входной дверью, разбудив мукающих и хрюкающих обитателей сарая. Пнула ногой в костлявый облезлый бок ленивого стареющего пёселя. Звякнув цепью, Шарапов поднял голову. Увидев знакомый силуэт, зевнул во всю пасть. Показав ряд острых зубов, уложил башку обратно на лохматые лапы. Заслышав близкие шаги, в радостном предвкушении нетерпеливо завизжали ненавистные свиньи. Наверняка решили, что им кашки поесть принесла. Рявкнула в сердцах:

– Агась. Как же. Размечтались! На шашлык скоро да на колбасу пойдёте. Уже сил нет навоз за вами выгребать. На эту пьянь надёжи нет, всё сама, своими руками. Угораздило ведь всю жизнь потратить на навоз и грядки.

В гневном порыве подняла упавшие грабли и с силой огрела по стене саманного сарая. От стены сразу же отвалился добрый кусок сухой глины, перемешанной с навозом.

Раю передергивало от вездесущей неистребимой навозной вони. Воняло везде. Всё насквозь пропахло деревенским амбре. Всюду проникающим едким запахом напитывалось всё подряд: тело, волосы, вывешенное на улицу свежее постиранное белье. Вещи вбирали в себя отвратительный аромат, и никакие отдушки с ополаскивателями не помогали. С этим ничего нельзя было поделать. Можно только смирится.

Раиса крадучись подошла к соседскому забору. Раздвинула две болтавшиеся на верхних гвоздях штакетины в разные стороны, втиснула себя в знакомый лаз и, пригнувшись, направилась к дому. Вцепилась руками в алюминевый язычок подоконника, безуспешно попыталась подтянуть наверх своё грузное тело.

Закрепиться мешали тапки. Намокшие подошвы скользили по кирпичной стене. Сбросив обувь и шерстяные носки, упёрлась босыми ногами в незначительный выступ фундамента. Вытянув по-гусиному шею, силилась заглянуть в окно.

В щель между шторками просматривался овальный стол, покрытый ажурной скатертью домашней вязки. Хаотично наваленная гора эскизов, головастый торшер и разложенный на ночь диван, на котором спал рослый мужчина. Одним словом, в комнате одинокого художника царил творческий беспорядок. Райка, не в силах сопротивляться магии земного притяжения, соскользнула вниз. Один. От сердца отлегло, но вопрос, где Аська оставался открытым.

Тимур Теймуразович в прошлом году приехал в деревню, устроился работать в школу учителем рисования. Высокий, видный, сорокалетний, воспитанный мужчина. С первых минут общения располагал к себе, нравился ученикам. Родители тоже были от него в восторге. Огромным плюсом ко всем его положительным качествам было отсутствие штампа в паспорте.

Тимур, к перспективному счастью одиноких деревенских женщин, был холост. За ним водилась какая-то неприятная история. Вроде бы на прежнем месте его работы у него случился школьный роман. Ему приписывали связь с ученицей, дочерью какой-то важной шишки. Статусный папа светиться не захотел, и только поэтому скандал раздувать не стали. По тихому предложили написать заявление по собственному желанию и уехать из города.

Раиса сплетнями не особо увлекалась. Оговорить можно любого человека, она знала это на собственном опыте. Было бы за что зацепиться, а болтливые языки всегда найдутся. Но сейчас, вспомнив пересуды, стало не по себе. На душе заскребли ревнивые кошки. Влип несчастный учитель, как кур в ощип! Приехал накануне на такси. Выгрузил из багажника единственный чемодан.

В первый рабочий день ему хотелось произвести впечатление. По такому случаю Тимур оделся, соблюдая дресс – код. В наглаженных чёрных брюках и накрахмаленной до хруста бежевой рубашке было нестерпимо жарко. Прикупил тортик на новоселье. В отделе кадров задал животрепещущие вопросы. Сельским педагогам обязаны предоставить бесплатное жильё.