– Ладно. – Я с сомнением беру лекарство. – Не обещаю. Сначала почитаю. А что за разговор?

Он молчит. Тяжело вздыхает и привлекает меня к себе.

– Расскажу позже. Нечестно будет рассказать тебе прежде, чем Кристине.

– Хорошо. Я не настаиваю. Просто сложно представить, что у вас есть еще какие-то тайны, поверх уже имеющихся.

– Я думаю об этом же. До каких пор все это будет всплывать и мешать нам жить?

Я вздыхаю, на этот вопрос ответа нет.

– Приходи завтра после учебы в офис. Поговорим, поужинаем.

– Ладно. Приду.

– Ну что, я пошел? – спрашивает Крестовский.

Я фыркаю, потому что на самом деле он хочет остаться. Я просила перед универом дать мне время и пространство, чтобы спокойно войти в колею. Над учебниками я не сидела уже очень долго, и, подозреваю, будет тяжко.

– Ладно, – сдаюсь под горячим взглядом, – можешь остаться. Но мне рано вставать! Поэтому ровно через час мы ложимся спать.

– Как пожелаете, Анна Артемовна.

– Покажу тебе платье для первого учебного дня. Жди.

Ухожу в ванную и там переодеваюсь в черное платье-футляр. Н-да… определенно для учебы оно коротковато. А вырез слишком откровенный, никакой шарфик не спасет. В умении подбирать одежду Крис не откажешь.

Зато Игоря подразним…

Я выхожу в комнату и останавливаюсь перед постелью. На лице Крестовского совершенно чудное выражение удивления.

– Это… кхм… что?

Его взгляд скользит по моей шее к ложбинке, ничуть не прикрытой платьем, по ряду пуговичек вниз, до подола и выреза.

– Платье, – отвечаю я.

– Платье?! Для универа?

– А что такого? Черное, строгого покроя. Мне кажется, очень хорошо.

– Калинина, только через мой труп! – рычит он.

Боже, какие мы серьезные. И ревнивые. Да откуда на экономическом парни, там наверняка целый факультет девиц.

– А мне нравится. Стильно так, интересно.

– Я тебя не пущу. Плевать на универ. Плевать на наследство. Куплю тебе диплом. Но в этом платье ты за двери комнаты не выйдешь!

– Ладно, – я делаю вид, что обиделась, – придется его снять.

Тяжелая ткань падает к ногам, а Крестовский, кажется, забывает, что хотел сказать. Ну да, вся кровь от мозга вниз ушла.

Но, черт, как же мне нравится его тяжелый, жаркий, пожирающий взгляд! Никто и никогда не смотрел на меня с таким желанием, с таким интересом. Если расслабиться и позволить утонуть в его желании, то можно получить незабываемые впечатления.

Я забираюсь на постель. Кожу покалывает от взгляда Игоря, он молча наблюдает, напряженный. Ждет, что я буду делать. А я аккуратно расстегиваю пуговички белой рубашки, пряжку ремня и брюки.

У него вырывается стон сквозь зубы:

– Аня-а-а…

– Что? – Я усиленно делаю невинный вид.

На самом деле мне жутко стеснительно, но если позволить смущению овладеть ситуацией, то ничего не выйдет. Я, в конце концов, уже не ребенок. И влюблена, что только добавляет удовольствия.

– Покажи мне, – говорю, облизывая губы, – как это делать.

– Мне кажется, не стоит сейчас…

– Как хочешь, – пожимаю плечами. – Нет так нет.

– Стой!

Он хватает меня за руку. Какая горячая кожа… и какие темные глаза. Темнее, чем ночь за окном.

– Хочу, – хрипло говорит Крестовский.

Моя ладонь в его, он кладет ее на напряженный член и заставляет сжать. Я чувствую, как по телу проходит волна дрожи. Пьянящее, безумное ощущение власти и удовольствия. От мысли, что легкое движение моей руки заставляет его так тяжело дышать, крыша куда-то уезжает и остается там лежать.

Я медленно двигаю рукой. Игорь закрывает глаза и откидывается на подушки. Мне кажется, я ничего не умею, но ему все равно со мной хорошо. Удивительное ощущение, правда. Непохожее ни на что, испытанное ранее.

Осторожно я обхватываю губами головку, провожу языком и неумело пытаюсь повторить то, о чем читала в любовных романах. Мне хочется доставить ему удовольствие, хочется почувствовать контроль, хочется побыть немного главной.

Но Крестовский не был бы самим собой, если бы мне это позволил. Я смелею с каждой секундой, ласкаю его языком, помогая рукой, он стонет. И когда мне кажется, что я все же на этот раз победила, Игорь резко меня отстраняет, поднимается, а затем легко, будто я ничего не вешу, сажает сверху и медленно проникает внутрь.

Сдержаться невозможно, я ногтями вцепляюсь в его плечи.

– Так нельзя! – слабо возмущаюсь. – Ты не дал мне закончить!

– Потом, – бормочет он, двигаясь быстрее и быстрее. – У нас не так много времени. Кто-то хотел спать, помнишь?

Окончание фразы тонет в моем изумленном вдохе.

– Игорь! – Я слышу в голосе явственную панику.

Да, черт, да… Я чувствую его внутри, целиком. Очень остро, ярко. Без защиты.

Мы смотрим друг другу в глаза и понимаем, что нет никакого смысла сопротивляться. Одна мысль о том, что мы забыли о защите, начисто отключает голову. И прежде чем кто-либо из нас успевает сообразить, накатывает оргазм. Усиленный многократно острым, пряным ощущением запретности. Я закусываю губу, чтобы не кричать. Наслаждение подхватывает нас, уносит куда-то далеко. Не оставляет ни единой возможности сохранить трезвый рассудок.

Все, на что меня хватает, – сползать в душ и обратно, лечь рядом и закрыть глаза.

– И что теперь делать?

Он обнимает меня, голос сонный и довольный, как у кота, объевшегося сметаной.

– А теперь ты не сбежишь.

Стол идеально пустой. За исключением моноблока, мышки, клавиатуры, кружки с остывшим кофе и небольшой коробочки. На нее-то Крестовский и смотрит, задумчиво и сосредоточенно. В коробочке изящное девичье колечко, с топазом и бриллиантами. Классического дизайна, изготовленное в единственном экземпляре. Хорошее, в общем, колечко.

И на хрена он его купил?

Нет, с одной стороны, почему, собственно, нет? Серж ведь, по сути, был прав. Ему пора жениться, а к Ане его тянет. Как магнитом, отойти от нее не может. До чего упрямая девица, все в комнате от него прячется и делает вид, что они старшеклассники, встречающиеся украдкой от родных. Да и вчера они напрочь забыли о презервативах, и кто знает, как это аукнется через пару месяцев? Если тянуть с колечком, замуж ей придется выходить с большущим животом. Да и всегда можно развестись, если вдруг все погаснет и жить вместе станет невыносимо. Он не отец, а Калинина очень далека от их матери.

С другой стороны, куча «но». Они знакомы-то с лета, несколько месяцев. И вообще не в стиле Крестовского так быстро принимать важные решения. А еще есть висящий дамокловым мечом разговор о подмене в роддоме. Давно уже пора им все рассказать, да только никак не может выбрать момент. Удобно постоянно откладывать тяжелое решение. Сначала отпуск – не портить же поездку на море? Потом длинная командировка, тоже отложил беседу до возвращения. А потом подумал: скоро универ, и у Ани без семейных тайн будет куча забот, а Крис… Крис надо поддержать. Позвонил врачу, выпросил таблетки. И получил отсрочку в еще несколько недель, пока она не пропьет курс витаминов. С виду все логично.

Только на деле это он от проблем бегает. А если от них бегать, то рано или поздно споткнешься и расшибешь ебальник. Проверено временем.

– Стася, Селехова вызови ко мне, хочу поговорить на тему одного гражданско-правового вопроса.

– Хорошо. Игорь Олегович, к вам тут Александр Олегович, – подает голос Стася. – Пускать?

Алекс? Игорь хмурится и быстро убирает коробочку.

– Пусть войдет.

Выражение лица брата ему уже не нравится. С ним стало невозможно общаться. И дело не в зависимости, а в том, что Игорь просто не понимает, не чувствует этого парня своим братом. Может, его тоже подменили? Но тесты вроде ничего такого не показали.

– Слушаю тебя, – говорит он.

– Я тут подумал над твоим предложением. – Алекс нахально закидывает ноги на стол, но не удерживается и едва не падает. – И решил, что пошел ты на хуй. Ни в какую армию я не пойду. И знаешь что? Я хочу свою часть наследства.