– Не его. – Я вздыхаю: – А его отца.

Сначала я опасаюсь рассказывать Стасе об условиях завещания, а потом думаю – да какого черта?! Пусть Крестовский решает проблемы, а у меня их нет. Ну, за исключением того, что вся жизнь пошла кувырком.

Поэтому я рассказываю помощнице Крестовского о завещании и даже испытываю удовольствие, видя, как ее лицо удивленно вытягивается. И, разумеется, она задает логичный вопрос:

– Так ты сестра Игоря?

– Нет. – Я уверенно качаю головой. – Не сестра. Здесь что-то другое, но что именно – я не знаю. И он не знает, поэтому бесится.

– О да, это в его духе. Ну ладно, пойдем.

Она внимательно смотрит на мой наряд и цокает языком.

– Понятно, почему он просил меня тебя приодеть. Милая, с таким видом тебя в этой семье заклюют.

– Да, уж ты-то наверняка знаешь. – Я не сдерживаюсь, в голосе звучит досада.

Я знаю, зачем начальники и бизнесмены берут в помощницы таких девушек, и удивляюсь тому, как Стася легко предположила, что я любовница. По ее виду не скажешь, что на работу она ходит исключительно перебирать бумажки.

Мне думается, что надо отращивать зубы, как-то ставить на место тех, кто считает, что я не их круга, но, по сути, это действительно так.

– А что насчет тебя? – спрашиваю я. – Чем ты занимаешься у Крестовского?

Стася заразительно хохочет:

– Ой, да спроси уже прямо, ты как из института благородных девиц. Нет, я с ним не сплю. Хотя была бы не против. Но Игорь знает меня с детства, я дочка их семейного врача, поэтому для него это все равно что трахать сестренку.

Она делано морщится, но быстро возвращает ослепительную улыбку:

– Все, мы опаздываем, водитель уже ждет. Вернешься другим человеком, это я обещаю!

– А мне бы хотелось остаться тем же, – бормочу я, следуя за Станиславой.

В коридоре мы встречаем Игоря. Он явно собирается на работу, потому что уже надел штаны и рубашку, но все еще босой и взъерошенный. Я впервые вижу Крестовского одетого не с иголочки и почему-то внимательно его рассматриваю. Так он кажется живым, простым… хотя нет, простым не кажется ни разу, но хотя бы это свидетельствует о том, что он все-таки человек.

Его взгляд скользит сначала по мне, мимоходом, стремительно. А затем останавливается на Стасе, и я могу поклясться, что глаза Крестовского темнеют. Такого голоса, какой я слышу в следующий момент, не слышала даже вчера, когда он был зол.

– Анна, спустись вниз и позавтракай с Мариной, – рычит он.

– А медицинский…

– Завтра сходишь!

Он смотрит своим тяжелым, пронизывающим насквозь взглядом на Стасю, и та стремительно бледнеет. Выдержки у нее намного больше, чем у меня, поэтому я быстро проскальзываю к лестнице, не желая оставаться в коридоре и знать, что между этими двумя будет происходить дальше.

В кухне витают ароматы вишни, сдобы и кофе. На самом деле я радуюсь неожиданному разрешению позавтракать, потому что уже очень давно не завтракала вот так: свежими вафлями, зерновым кофе. Когда были живы родители, по субботам и воскресеньям мы готовили блины или сырники, и я обожала эти утренние часы.

На кухне суетится Марина, доделывая последние вафли, а за большим столом сидят два парня и девушка. Двоих из них я видела раньше, Крестовский представил их как Алекс и Крис. Третий, наверное, Сергей, еще один сын Крестовского-старшего, его имя я прочитала в завещании. Они не видят меня, и я очень сожалею, что невидимкой нельзя побыть подольше.

– Доброе утро, – здороваюсь.

Крис и Алекс мгновенно вскидывают головы. В их глазах светится обжигающая ненависть, словно я обманом влезла в их карман. Они мгновенно бросают недоеденный завтрак и демонстративно презрительно покидают кухню. Остается только Сергей, он невозмутимо поглощает, наверное, тройную порцию вафель.

– Анна Артемовна, садитесь. – Марина, не дрогнув, убирает тарелки Алекса и Крис, словно подобные фокусы они выделывают регулярно.

Если бы я попробовала так бросить завтрак, папа, наверное, дал мне подзатыльник, потому что в утренних вафлях концентрируется вся родительская любовь.

– Не видели Игоря Олеговича? – спрашивает Марина.

Она ставит передо мной тарелку с умопомрачительно пахнущими вафлями. Я чувствую на себе внимательный взгляд Сергея, но не смотрю на него, занимаюсь едой. Боже, какое шикарное вишневое варенье! Не приторное, с кислинкой, и целыми ягодками вишни. А кофе! Такого потрясного кофе я не пробовала в своей жизни вообще.

– Он наверху… м-м-м… со Стасей, – бормочу я.

– Стася приехала? А я ее не видела, прошмыгнула как быстро, надо же. И что, под горячую руку хозяина попалась? Ох, Стаська, когда-нибудь найдет на мягкое место приключений.

– Так она их и ищет. – Серж фыркает: – Затянулся поиск-то.

Экономка накрывает за столом еще два места, для Игоря и помощницы. Судя по всему, в этом неприветливом доме Марине нравится. Или привыкла? Я бы не смогла вот так год за годом готовить и убирать у тех, кто считает тебя человеком второго сорта.

Хотя мне придется так пять лет жить… чем оно лучше? Только что сортиры убирать не заставляют, так это пока. Нет, если станет совсем невыносимо, сбегу. Не властелин же мира этот Крестовский. Уеду в глухую деревню, не найдет. В Самару, к маминой тетке… или в Челябинск, просто потому что он далеко и там где-то рядом горы. Горы, они как-то успокаивают.

Мы в полной тишине едим, когда возвращаются Игорь и Стася. Я едва удерживаюсь, чтобы не уронить вилку, потому что помощница выглядит так, словно… ну, не знаю. Я с трудом прячу улыбку.

С лица исчезла вся косметика, теперь это лицо не сексапильной красотки, а молодой симпатичной девушки. Вместо вызывающе откровенного синего платья на ней строгое черное, закрывающее коленки, а вместо каблучищ – черные лаковые балетки. Она улыбается мне и подмигивает, садясь рядом.

– Не зашел, – морщит аккуратный носик.

– Кто не зашел?

– Прикид.

Она показывает Игорю язык и хихикает, но на лице того не возникает даже тени улыбки.

– Еще раз увижу тебя в своем доме разодетую как шлюха – выпорю.

Он, похоже, всем это обещает. Фантазия, что ли, какая мучает.

Но Стася совсем не боится грозного шефа. Десять минут назад она играла раскованную светскую львицу, а сейчас, словно маленькая девочка, перемазалась вареньем и ест вафлю прямо руками, забавно оттопырив мизинчики. На самом деле такая Стася мне нравится куда больше, и я чувствую себя раскованнее.

– Нет, спасибо, – Игорь отставляет тарелку, – только кофе.

Марина беспрекословно убирает вафли, но Сергей, справившийся со своей горой, отбирает у нее тарелку брата и принимается уничтожать добавку.

– Так, все! – объявляет Стася. – Мы опаздываем, Аньк. Я договорилась с классным мастером, он примет нас до открытия салона, так что надо лететь-лететь. Игореша, ты нам вертолет не дашь, а то правда опаздываем?

– Еще раз назовешь меня Игорешей, пойдешь пешком.

Стася только отмахивается и чмокает начальника в щеку. Непосредственная девица, явно очень близкая к семье, простой помощнице не разрешают себя так вести.

– Завтра с утра, – говорит Игорь мне, – в медцентр, поняла? Натощак.

Тут до меня доходит.

– А зачем для теста ДНК сдавать кровь натощак? – спрашиваю я. – ДНК-то от вафельки не меняется.

– А затем, что сдашь еще заодно анализы на ВИЧ, гепатит и все остальное. Я без понятия, как ты там работала и чем подрабатывала, но должен знать, кого пускаю в дом.

Я задыхаюсь от возмущения, руки сжимаются в кулаки от бессильной злости. Он сам привел меня в дом! Если я такая ненадежная и больная, зачем вообще весь этот цирк?!

Сама не зная, что делаю, я вдруг хватаю со стола перечницу, одним движением откручиваю крышку и высыпаю весь перец прямо в кофе Крестовского на глазах ошеломленных Марины, Стаси и Сергея.

Затем задираю нос – получается немного смешно и нелепо – и иду вслед за помощницей. Мне в спину доносятся редкие аплодисменты и смех Сергея, но они совсем не ободряют, и я спешу выскользнуть на улицу, где от смеха пополам складывается Стася.