– Это еще папа придумал. Вывозя всю семью на отдых, он отбирал карты и наличку, взамен выдавая сотню евро на непредвиденные расходы. Ну то есть если ты заблудишься в Афинах, то у тебя будут деньги на метро и телефонный звонок, а вот взять напрокат машину и съехать с обрыва бухой в хлам ты не сможешь. Игореха продолжает славное дело отца, правда, у меня карточки чет отбирать боится. Хотя, подозреваю, я в этой поездке тоже воспитатель.

Пока убираю деньги в кошелек, решаю еще немного позадавать вопросы:

– А во сколько рейс?

– Минут через двадцать, думаю. Мы рановато приперлись.

– А почему нас не досматривали? Бизнес-класс не досматривают?

Я же не дурочка, я даже и не думаю, что Крестовскому придет в голову полететь экономклассом. Поэтому изначально не жду картинок из интернета с толпой туристов наперевес с багажом. Но кое-что о перелетах я знаю и немного недоумеваю, ведь бизнес-класс обычно сажают в самолет первым.

– Каким еще бизнесом? – хмыкает Серж. – Рейс частный, самолет наш, Золушка, ты что, тыквой ударилась?

Я краснею и затыкаюсь. Ладно, на частный самолет моей фантазии не хватило. Все время, что нас везут до самолета, я пребываю в задумчивости. Сколько же нового мне откроет этот мир?

Внутри салон очень красивый, светлый, с удобными мягкими креслами, телевизорами и столиками. Серж мгновенно утыкается в телик, выбирая фильм, Алекс занимает самое дальнее кресло и снова погружается в планшет. Кристина проходит вперед, небрежно бросает сумку на соседнее кресло, пресекая все возможные попытки кого-либо сесть с ней рядом, и открывает глянцевый журнал.

– Крис. – Игорь протягивает ей блистер с какими-то таблетками, и девушка послушно вытаскивает одну, запивая ее водой. – Аня.

Он протягивает блистер и мне.

– Что это?

– Таблетки от укачивания.

– Меня не укачивает.

– Ты же не летала.

– В машине же не укачивает.

– Выпей, я тебе очень советую. Кристину укачивает в самолетах с детства, а с машинами, как сама видишь, все в порядке.

Но я упрямо сжимаю губы. Мне не хочется пить сомнительные таблетки, да и как вообще в самолете может укачать? Его же не мотает в воздухе, как старую маршрутку на проселочной дороге…

Самолет приходит в движение, мы все рассаживаемся по креслам и пристегиваемся. Странно, но Игорь сидит в самом дальнем конце салона, не пытаясь усесться рядом, не подкалывает меня и даже не пристает. То есть… не то чтобы я злюсь или расстроена, просто это… странно. Как будто он вдруг осознал все последствия своего такого поведения и решил держаться в отдалении.

Но эти двадцать минут, что самолет скользит по взлетной полосе, мне до жути хочется, чтобы Крестовский сидел рядом, как тогда, в машине, и утешал меня своим стоическим спокойствием. Потому что мне страшно! Адски страшно в ожидании момента, когда мы оторвемся от земли и взмоем в небо. В голову приходит широко известная истина о том, что большая часть катастроф происходит при взлете и посадке, а сердце бухает в груди. В момент, когда мы набираем скорость, я чувствую рывок – и уже лечу.

Тут-то и накрывает.

Вкупе с безысходным страхом от того, что я заперта в железной, непонятно как летающей фигне, меня буквально скручивает в тугой узел. Я радуюсь, что ничего не ела перед взлетом, и стараюсь глубоко дышать, закрыв глаза. Наверное, если бы меня стошнило, было бы проще, но я даже тошноты не чувствую, а мир вокруг вращается, и в голове селится отвратительное ощущение, которое я даже самой себе не могу описать.

Мне хочется на землю и сдохнуть, чего больше – непонятно.

Чья-то рука тыкает меня в плечо, и я вижу Сержа с уже знакомым блистером таблеток. Я готова уже съесть не одну, а целую пачку. Жадно пью холодную воду и прикладываю запотевшую бутылку к шее. Легчает.

Что ж, за время полета я хотя бы не бегаю в уборную. Но все равно чувствую себя так, словно сверху попрыгал бегемотик. Когда мы набираем высоту, Кристина с явным удовольствием завтракает йогуртом с фруктами и выпивает бокал шампанского, Серж молотит здоровую тарелку со стейком и картофельными оладьями, Алекс задорно хрустит чипсами в процессе какой-то компьютерной игры, а Игорь пьет кофе с шоколадом и смотрит в ноутбук, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг.

Все напитки и блюда приносит миловидная стюардесса, и я, в общем-то, завидую, что не могу как следует насладиться полетом. А красота за окном просто нереальная! Мягкие пушистые облака, какие-то далекие земли внизу. Когда мы пролетаем над бескрайним синим морем, у меня дух захватывает от красоты и нереальности происходящего.

На посадке мне чуть легче, но все еще страшно и плохо, так что я выхожу из самолета с ощущением безграничного счастья. Дышу воздухом, смотрю в небо, пытаюсь найти отличия в пейзаже и с нетерпением жду дальнейших событий.

Мужчина в темном костюме провожает нас к небольшому стеклянному зданию с вывеской «Rent Car», где Игорь получает две пары ключей от машин. Похоже, здесь у братьев нет водителей, и они садятся за руль сами. Через несколько минут ожидания нам пригоняют две машины, и я изумленно ахаю, потому что одна из них – стандартный темно-синий внедорожник, а вот вторая – ярко-красный кабриолет на два места.

– Ну, малышня, разбирайте кареты, – усмехается Серега. – Кто куда? Я, чур, в темненькую, буду на ней клеить горячих греческих девочек.

– Единственные, кого ты сможешь склеить на этой развалюхе, – горячие тетушки-гастарбайтеры, – кривится Крис.

Но все же садится на переднее сиденье внедорожника и уже оттуда кричит:

– Не вздумай посадить сюда эту нищенку, иначе я спрыгну на ближайшем серпантине!

Серега задумчиво чешет затылок…

– Все нормально, – усмехаюсь я, – мне тоже не очень хочется с ней ехать.

Тем более что я влюблена в кабриолет. И пусть в нем окажемся только мы с Игорем вдвоем, зато я получу незабываемые впечатления от пейзажей, свежего ветерка в лицо и моря!

Серега первый резво стартует с места и уносится вдаль, явно получая удовольствие от вождения. Мы едем следом, и я верчусь, как ребенок в троллейбусе, пытаясь рассмотреть все и сразу. Сначала дорога самая обычная, городская, только заметно у`же, чем в России. Всюду вывески на греческом и английском, но встречаются и русские. В основном, конечно, туристические: «шубы», «таверна», «бар», «сувениры», «экскурсии». Я всматриваюсь в витрины супермаркетов, с любопытством рассматриваю сувенирные лавочки, пока Игорь лавирует между домами и медленно преодолевает повороты.

Я с нетерпением жду встречи с морем, но когда вдруг вижу его, одновременно и восхищаюсь, и до полусмерти пугаюсь.

Потому что дорога – это двухполосный серпантин вдоль небольших, но очень внушительных гор. И хоть скорость движения на этой дороге не сказать чтобы большая, каждый раз, когда Игорь входит в крутой поворот и машина оказывается в паре сантиметров от хиленького сетчатого заграждения, я чувствую, как все внутри переворачивается.

А если дорога идет под углом, то я вообще наклоняюсь в сторону пропасти и закрываю глаза.

– Ты боишься, что ли? – хмыкает Крестовский.

Он традиционно невозмутим и даже расслаблен.

– Я… боюсь, – соглашаюсь.

– Расслабься, я ездил по таким дорогам сотни раз. Ты еще не была в порту Санторини, подъем в Фиру из него такой, что впечатлительным становится плохо.

– Мне и этого хватает, – бормочу я.

Потом, конечно, успокаиваюсь. Мы не срываемся в пропасть, в отличие от Сереги Игорь не несется так, словно куда-то опаздывает. Так что я могу насладиться видами, от которых захватывает дух! Синее-синее, всех возможных оттенков, море. Живописные бухточки, отвесные скалы, песчаные пляжи и голубое небо с редкими полупрозрачными облачками.

А еще жутко жарко, даже утром, и я жалею, что не надела кепку. Хотя ее, по-моему, вообще нет в моем багаже. Надо будет отыскать какой-нибудь магазин.

– Красиво, – говорю я, потому что странная тишина уже начинает напрягать.