— Извини, — мотнула головой Илана. — Я не настолько тебе доверяю. Хватит и того, что твой шар будет у одного из провожатых.
**
Отдав распоряжения охранникам, заговорщица спустилась по приставной лестнице на широкую площадку. Её тело требовало движения. Если бы не груз мыслей, Илана смело прыгнула бы в люк, как это делали древесные люди, но тревога о будущем могла нарушить её координацию. Мысли её были далеко от этого места, среди отмелей и поросших мангровыми кустарниками островов дельты Великой Реки, где ждали приказа экипажи тридцати лодок, начинённых порохом и горючей смолой. Подниматься к Бириистэну и напасть на суда, стоящие на рейде? Илана была уверена, что предупреждённый Улан Баиром командир орденской флотилии приготовился к этому шагу. Нужно было отменить приказ и дожидаться флотилии там, где лодки оставались сейчас. Но Великая Река широка, и в дельте множество рукавов. Пойдёт ли флотилия по самому глубокому из них, или разделит силы? Успеют ли все огненные лодки собраться там, где нужно? Следует ли пропустить быстроходные сампаны и атаковать только океанские джонки? Перед мысленным взором заговорщицы одна за другой появлялись картины боя. Вот мелкие суда флотилии напарываются на укрытые в зелени лодки бунтовщиков и связывают их боем. Гибнут сами, но спасают большие корабли. Вот лодкам удаётся переждать проход авангарда, но часть джонок выбирает другое русло, и потери Ордена оказываются слишком малы. Вот гибнут большие джонки, охваченные огнём, но оказывается, что командир посадил солдат на мелкие суда, и их достаточно, чтобы вернуть Ордену остров Гэрэл… Илана много дала бы, чтобы лично руководить боем, но это было невозможно. Ей оставалось надеяться только на почтовых птиц и опыт капитанов огненных кораблей. Этот опыт — понимала она — в любом случае полезнее, чем все её теоретические знания.
Захваченная образами грядущей битвы, заговорщица почти не заметила, как ноги принесли её на широкую ветку дерева долголетия. Эта ветка торчала из кроны словно рука, в безмолвной тоске протянутая в сторону океана. Солнечным днём с неё отлично просматривалась бескрайняя зелёно-голубая гладь с чёрной кляксой острова Гэрэл у самого горизонта. Сейчас же, посреди ночи, не было никакой разницы между морем подлинным и морем листвы, густым покровом скрывающей болотистый берег. Только внизу, у самых ног Иланы, виднелась узкая полоска песка, освещённая сторожевыми кострами. Несколькими минутами раньше от неё отчалила длинная лодка ночного патруля. Отчалила, чтобы больше не вернуться, но об этом знали только Илана и Высокий Пятый. Через два часа, когда гребцы не вернутся к началу следующей стражи, поднимется тревога. Тогда ей придётся поступить так же, как отец: обвинить пропавших часовых в пособничестве сбежавшему пленнику и надеяться, что атаман Дарга клюнет на приманку.
План был слаб, и чем дольше думала о нём заговорщица, тем яснее это становилось. Почему она решила, что Дарга лично бросится в погоню? Если даже Тукуур не преувеличил свою важность для Ордена, у атамана должны были найтись не слишком умные, но преданные и исполнительные люди для того, чтобы вернуть беглеца обратно или проводить в нужное место. Немного утешало то, что Дарге придётся отослать прочь часть своей немногочисленной команды. Да и миссия Тукуура была важна сама по себе.
В любом случае, все приказы были отданы. Илана толкнула знатока церемоний словно камень с горы, и теперь оставалось только проводить взглядом тучу снега и пыли, поднятую лавиной. Позже она узнает о последствиях. Сейчас же пора было выкинуть юношу из головы, но одна деталь не давала заговорщице покоя. Кого или что почувствовал Тукуур на берегу залива? Он явно не врал. Илана хорошо запомнила, как знаток церемоний затравленно оглядывался, не пытаясь даже отряхнуть с рук мокрый песок. Тогда она подумала, что конвоир слишком сильно толкнул его, но ночной допрос расставил всё на места.
Илана досадливо поморщилась. Она была слишком сосредоточена на своём плане, чтобы расспросить Тукуура подробнее. Девушка ещё раз провела перед мысленным взором рассказ знатока церемоний. Было ли в нём ещё что-то, что ускользнуло от её внимания? С берега принесло запах горящего костра или жаровни. Жаровня! Обрывок бумаги с надписью. Она отбросила это как досужую болтовню, но теперь вдруг вспомнила праздник Дозорных и разговор с отцом. "Прошлое более не является тайной", — именно такими словами предупредил её отца о Дамдине жрец с острова Гэрэл, которого, выходит, действительно звали Унэг — Лис. Если этот Унэг не был ни человеком отца, ни слугой Ордена, значит, в деле была замешана третья сила. Сила, о которой Илана не имела ни малейшего понятия, которую она едва не упустила из виду. Не лучшее начало…
Далёкий выстрел прервал ход мыслей дочери плавильщика. Она выпрямилась, держась за молодые ветви. Ещё один выстрел разорвал ночную тишину, вслед за ним над озером прокатился тревожный вой одного из часовых. Илана поднесла к губам бронзовый свисток. Прежде, чем она успела подать сигнал тревоги, часовые на берегу отозвались на призыв своего товарища. Ударило ещё несколько выстрелов, но в темноте невозможно было понять, стреляют ли бойцы в кого-то или в воздух, чтобы поднять побольше шума. На несколько мгновений всё стихло, но затем в лесной чаще за спиной заговорщицы прогремел взрыв, а прямо из воды залива на берег начали выскакивать тёмные фигуры.
— Хамелеоны! — закричал кто-то из часовых.
Новый игрок вступил в партию, смешав все камни Иланы. Девушка яростно прошипела старинное ругательство. Как можно было быть такой недальновидной? Годы мира позволили жителям джунглей забыть о призрачно-белых ладьях и безносых воинах с холодными осьминожьими глазами, но жестокий враг всё время был рядом. Его незримое присутствие нависало над побережьем словно угроза гигантской приливной волны. Как само море, люди волн приносили дары, переправляли товары и манили рассказами о невиданных странах только для того, чтобы проглотить без следа самых безрассудных моряков. Кто знает, сколько тех, кого считали жертвами бури, на самом деле погибло от руки хамелеонов?
В своих водах — и об этом Илана и её друзья не имели право забывать — люди волн терпели только Орден. Не кто-нибудь, а именно Стражи сумели как-то договориться с людьми волн, сделать их союзниками Смотрящего-в-ночь в войне против Толона и подчинённых ему городов. Нет, люди волн не сражались бок о бок с армией Дракона или братьями Ордена, но они разоряли побережье ровно до тех пор, пока его жители не приняли власть горцев. Когда же гордый Толон пал, свирепые пираты как по мановению волшебной палочки превратились в мирных купцов.
Теперь же они открыто выступили против врагов Ордена, а взрыв и крики в тылу ясно говорили, что предатели в лагере ждали этого момента. Заговорщица на мгновение прикрыла глаза, давая себе время оценить обстановку. Нападение с фронта, от берега, было очевидным, но первые выстрелы раздались с дальнего левого края лагеря. Там из лесного озера вытекала судоходная река, связывающая лагерь с океаном. Там же лодка должна была забрать Тукуура, но это в данный момент было лишней подробностью. На правом краю лагеря пока всё было тихо, но если враг стремился не просто напугать, а разгромить повстанцев, ему стоило ударить с обоих флангов.
Это казалось очевидным. Мохнатые увереннее всего чувствуют себя в лесу. Они не стали бы контратаковать чтобы сбросить пловцов-хамелеонов в воду, где те обладают полной свободой манёвра. Заманить в лес — вот первая мысль командира-островитянина. Поэтому хамелеоны руками предателей поставили огневой заслон в тылу, оставив мохнатым два направления — вправо и влево. Лесные люди — дневные существа, ночная атака собьёт их с толку. Часть будет прорываться в одном направлении, часть — в другом. Отряд, атакующий от берега, разрежет их на две половины. Те, кто наступает с флангов… Или, скорее, не наступает, а ждёт на границе реликтовой рощи, где мохнатым придётся спуститься с гигантских деревьев на землю. Если бы она была командиром хамелеонов, поступила бы именно так.
