В доме погас свет, и фотографии аномальной высотки сгинули в небытие. У Стаса остались только звуки.

Шаги наверху, шуршание снизу, движения в стенах, стрекот, свист…

Кап-кап повсюду.

Он добрался до полки и нашарил телефон. Включил фонарик, отгоняя шевелящуюся вокруг тьму. Подумав, взял из шкафа еще кое-что. На дисплее горели три полоски сигнала, не так уж и плохо, но Стасу некому было звонить. Дюжина ненужных номеров в записной книжке, третий месяц ровно сто сорок четыре рубля на счете. Его никто не хватится. О нем никто не будет грустить.

Стас задернул шторы, чтобы не видеть, как снаружи накатывает чернота. Как то, что живет в ней, оплетает дом. Внутри хлюпало и чавкало. Трескались перекрытия, хлопьями осыпалась мебель, расплавленным шоколадом стекал потолок. Вот-вот к нему провалится соседка, и тогда Стас проверит свою догадку. Он не сомневался, что не будет никаких сапог на огромной платформе.

Новые суставы, черная шкура, когти… Стас почти не чувствовал рук, да и не руки это теперь были. Но раскрыть зонт у него получилось.

Дом всегда был наполнен звуками, а сейчас их стало слишком много. Половину Стас уже не узнавал. Он поднял зонт над головой и принялся ждать. Медленно растворяться в звуке, который все изменил.

Кап-кап.

Кап-кап.

Кап…

Солнечный диск валился с неба и увязал в тучах, с минуты на минуту готовый столкнуться с линией горизонта. Юрка взглянул наверх и прибавил шагу. Погода испортилась в один миг, и угасающий день пытался уступить место ночи, пока не разразится гроза.

Перемахнув через гору бетонных плит за рядами гаражей, Юрка оказался перед тропинкой, что вела к железной дороге. Тут цивилизация и заканчивалась. Город оставался за спиной, а перед глазами вырастали бесконечные верхушки деревьев с тусклой листвой. Юрка взобрался по насыпи и зашагал вдоль пары рельсовых полосок. Добраться домой он мог и через вокзальную площадь, но там обычно полным-полно милиции, а встречаться с этими товарищами ему не хотелось. К тому же в последнее время на него стали недобро поглядывать местные бомжи. Лучше уж сделать крюк, чем лишний раз светиться. Закон улицы.

Слева от путей что-то звякнуло. Юрка повернул голову и уставился на ворону, которая терзала цветастый пакет.

– Кыш, засранка!

Спрыгнув с насыпи и спугнув птицу, он распотрошил находку. Куриные кости и пустые банки из-под кильки – в сторону. А вот парочка вареных яиц и полдюжины картофелин попали по адресу. Достав из-за спины рюкзак, Юрка запихал туда дары поезда и отправился дальше. Дом был совсем близко.

Высокая трава подкрадывалась прямо к железной дороге. Юрка, по привычке оглядевшись вокруг, вошел в родные заросли и вновь посмотрел на небо. Мрачная завеса туч едва заметно сверкнула. Спустя пару секунд, когда он миновал первые ряды деревьев, за спиной послышался топот убегающего вдаль поезда.

Три деревянные стены и крыша – так выглядело Юркино жилище. Он понятия не имел, откуда взялась эта постройка на лесной опушке, да не сильно-то и любопытствовал. Возможно, ее использовали при работах на железной дороге, которая располагалась в паре сотен шагов отсюда, или же кто-то задумал развести огород, да так и не довел дело до конца. Какая теперь разница? Наткнувшись четыре месяца назад на этот сарайчик, Юрка сразу понял, что живут в нем одни пауки. С тех пор все изменилось. Прежде всего – эти самые жители.

На входе путников встречал бесцветный ковер, прибитый к верхней балке. Отодвинув дверь-занавеску, Юрка ступил на выложенные кое-как доски, призванные заменить нормальный пол. Внутри было тесно и темно, в стекло единственного окошка робко стучался дождь.

– Вернулся наконец-то? – сквозь кашель проговорил Алик из вороха курток в углу.

– Ага. И не с пустыми руками! Вылезай из своего кокона, хватит болеть. Где Мелкий?

– За водой ушел.

– Так поздно? – удивился Юрка. – Ты опять все выхлебал?

Поднявшись с матраса, Алик приковылял к пластмассовому столу и присел рядом с ним на скамейку.

– Отвали, у меня горло болит.

– Ладно, хрен с тобой, температурщик. Гляди-ка сюда!

Юрка стал выкладывать содержимое рюкзака на стол, с удовольствием замечая, как на бледном лице друга появляется улыбка.

– Погоди, чего мы в темнотище сидим?.. – прогнусавил Алик, доставая из-под стола лампу, слепленную из свечки и двухлитровой пластиковой бутылки. Взмах спичкой, словно волшебной палочкой, – и в домике стало гораздо светлее.

Выход в город получился довольно удачным. Юрка притащил с собой три буханки хлеба, пакетик майонеза, конфеты, слегка обветренные огурцы с помидорами и пять супов быстрого приготовления. И это не считая выпавших из поезда продуктов. Что-то удалось добыть попрошайничеством, что-то лежало без присмотра. Для полного счастья не хватало только мяса.

– Отлично, – сказал Алик, пытаясь сдержать кашель. – Что с ментами? Цеплялись?

– Не-а, тишина.

На крыше во всю силу заплясал дождь, выстукивая странную мелодию на сворованных со станции пластах шифера.

– Ну все, – сказал Юрка. – Мелкий попал.

– Этот придурок и куртку-то не надел. Будет знать в следующий раз.

Юрка бросил пустой рюкзак в угол и стал что-то высматривать под столом.

– Опа, а говорил, кончилась вода. – Он достал пластиковую бутыль, в которой плескалось литра полтора. – На чайник хватит.

– Все равно надо еще, а я бы точно никуда не поперся.

– Ну да, старик ты немощный. Ладно, пойдем пока хоть воды вскипятим.

Алик кивнул, утерев нос рукавом свитера. Прихватив все необходимое и накинув куртки, мальчишки выскочили наружу. Небо встретило их очередным раскатом грома.

Широкие ветви кленов были неплохой защитой от дождя. Обложенное кирпичами кострище с радостью приняло охапку веток, и вскоре к шуму листвы добавился треск хвороста. Ветер подхватывал полетевшие к небу искры и уносил их в лесное царство.

– Темнеет все раньше, – задумчиво произнес Алик.

– Ага. Пара фонарей нам бы тут не помешала.

– И печка тоже.

– Микроволновая?

Алик улыбнулся, но отвечать не стал.

– Хорошо сидим, – с легкой грустью сказал Юрка, доставая очередную ветку из-под брезентового укрытия у дерева. Он понимал, что совсем скоро наступят холода и придется искать новое место жительства. Опять переселяться в подвалы, подъезды, поближе к трубам теплотрасс.

– Не то слово, как на курорте. Только бревна задницу натирают.

Юрка отвернулся от дыма и посмотрел на лес.

– Что-то долго Мелкий ходит.

– Тормоз он. Вот и все дела.

Вдалеке загудел поезд, послышался стук колес. За чернеющими прямо перед костром стволами деревьев что-то хрустнуло. Затем еще раз. Юрка заметил, как Алик притянул поближе обгорелый черенок лопаты, которым они мешали угли.

Из леса в освещенный круг выскочил Пират и тут же, отряхиваясь, обдал мальчишек холодными брызгами.

– Тьфу, собачатина, опять ты здесь шныряешь! – беззлобно пробурчал Алик.

– А ты кого дубиной встречать хотел?

– Да мало ли.

Юрка все понял без лишних объяснений. Почесав черную шкуру Пирата, которому дали такое имя за отсутствие одного глаза, он бросил пару веток в огонь.

Пират деловито обошел импровизированную кухню и, не найдя ничего интересного, развалился в ногах у Алика. Увязавшись за Мелким две недели назад, пес хорошо запомнил путь к жилищу троицы беспризорников и теперь наведывался сюда несколько раз в день. Иногда даже помогал собирать хворост, за что получал премию в виде куска хлеба.

– Знаешь, у меня уже третий день какое-то хреновое предчувствие, – вдруг заговорил Алик, глядя в догорающие перекрестья палок. – Позавчера я поздно возвращался с огородов и… – Он помолчал. – И увидел на железной дороге человека. Он никуда не шел, просто стоял. И куда смотрел – непонятно. Но у меня мурашки по спине побежали.

– И что? Только не начинай опять про черного бродягу или еще кого.