«Кажется, у них в машине оружие. Будь осторожнее».

Теперь становилось понятно, почему Полина не согласилась ехать в город с этими двумя. Значит, в случае отказа от психушки судьба Инги была предельно ясна.

– И давно ты стал таким чудовищем, Олежа? – спросила Инга у дымящихся веток, опуская бесполезный листок в огонь.

Над головой мелькнуло розовое пятно, и за пределами круга света приземлилась большая птица. Красавец-фламинго с удивлением уставился на гостью ночного царства, оставаясь на безопасном расстоянии.

– Привет, старый знакомый, – улыбаясь, сказала Инга. – Значит, не такая уж я и полоумная.

Фламинго посмотрел на девушку пару секунд, а затем медленно отправился в темноту.

– Хоть ты меня не бросай. Ну пожалуйста.

Фламинго гордо вышагивал вперед, не обращая на посторонние звуки никакого внимания. Инга поднялась и огляделась по сторонам. Солончак все еще дремал, а ее преследователи как сквозь землю провалились. Последнее не на шутку тревожило, не могли ведь они просто так о ней забыть. Поэтому, топая следом за красивейшей птицей, Инга старалась не пропустить во мраке движущиеся силуэты. Пока же все было тихо.

Никуда не торопясь, фламинго все-таки не подпускал Ингу ближе. Отсвет догоревшего кустарника остался далеко позади. Ночное небо растолкало тучи, и над солончаком зажглись звезды. Впереди показались вереницы пирамидок из соли, которые перечеркивали высохшее озеро. Инга смотрела на эти клонированные горки, как вдруг заметила среди них проплешину, словно кто-то выгрыз клок из ровных рядов. С каждым шагом дрожь в ногах усиливалась. Теперь уже можно было различить лежащее на земле тело. Вернее, человека в потрепанном спальнике. Фламинго потерял интерес к прогулке и поднялся в воздух, и в этот момент из спальника показалась светловолосая голова.

– Аня… Быть не может. Аня!

Инга бросилась к сестре, которая в панике пыталась вылезти из спальника. Ничего не соображая, она прильнула к истощенному, чумазому, но такому близкому и родному Аниному телу и разрыдалась. Только спустя пару минут Инга ощутила ответные объятия и услышала знакомые всхлипы.

– Я знала, что ты меня найдешь… – сквозь плач прошептала Аня.

– Как ты? Все это время тут была, почти под носом?! Что случилось?! – тараторила Инга. – Да я чуть с ума не сошла!

– Ну да, – улыбнулась Аня, – под носом. Но это только кажется так. Я никак не могла вас найти, да и вообще людей не видела. Сама чуть не свихнулась за эти пару дней.

– Какие пару дней?! – изумилась Инга. – Тебя больше недели ищут!

Аня хлопала красивыми глазами и смотрела куда-то вдаль. На лице девушки читались одновременно и понимание, и изумление.

– Но это ничего, это из-за шока, ты обязательно поправишься. – Инга все время тормошила сестру, будто не веря, что та наконец рядом. – Но больше я тебя с собой никуда не потащу ни за какие коврижки. Хватит приключений таких. На всю жизнь хватит.

Девушки встали и поплелись подальше от соляных вышек, бесконечные ряды которых ночью еще сильнее напоминали кладбище. Сестры болтали, взахлеб пересказывая события этих страшных дней. По словам Ани, она отошла не дальше чем на километр, а когда вернулась, никакого лагеря уже не было. Она часами бродила здесь, надеясь на помощь, но даже днем не появлялось ни души. Исчезли и грузовики сборщиков соли.

– А спальник ты где раздобыла?

– Не знаю, просто наткнулась на него в первую ночь. Наверное, кто-то потерял. Как я потеряла мобильник. Сама удивилась. Мне тогда еще везде мерещилось свечение. Как будто вдалеке чучело Масленицы сжигает кто-то.

Хлопанье крыльев слышалось то слева, то справа, фламинго не хотел отставать от новых знакомых. Дело шло к рассвету, когда девушки доковыляли до места стоянки. Точнее, это Инга была уверена, что они вышли к нужным кактусовым зарослям. Само же место не сильно напоминало их лагерь.

– Как так? Мы же именно тут были… Даже кострища не осталось.

– Я же говорила, – откликнулась Аня. – Здесь все вроде как на ладони, а заблудиться – проще простого.

Инге это совсем не нравилось. Вот лежало пробитое колесо, на котором они с Полиной сидели вечерами; чуть дальше валялись камни, пригодившиеся для самодельного мангала, а над ними нависал уродливый кактус, получивший прозвище Осьминог. Но никаких следов пребывания здесь людей не было. Не говоря уже об отпечатках автомобильных шин поблизости. Аня заметила что-то в кустарнике и выудила из сухих зарослей очень красивый камень причудливой формы. Точно такой же она достала отсюда в день приезда.

– Инга, что происходит? – сказала Аня, протягивая камень, на котором были нацарапаны буквы «АЯАМ».

– Это ведь тот же самый? Что ты в первый день нашла?

Аня кивнула. В ее глазах отчетливо клубился страх.

– Только надпись тогда была другая. «MARA», если я не путаю.

Инга подрагивающей рукой взяла камень у сестры. Все сходилось, ошибки быть не могло. Изменилась только надпись.

– Я, кажется, начинаю понимать… – едва слышно пробормотала Аня.

Инга устало опустилась на знакомое до боли колесо, которое, судя по виду, бросили тут лет десять назад. Небо над головой становилось все светлее. Девушка закрыла глаза и услышала, как рядом присела Аня. «MARA» на языке индейцев аймара означает «время», «год». Этот язык весьма распространен в Боливии, так что Инга запомнила некоторые слова. Теперь она стала догадываться, почему не изменились буквы в письме Полины, ведь его она принесла с собой, и оно не принадлежало этому месту.

– Мы что же… – начала Аня, но Инга не дала ей закончить.

Крылья хлопнули совсем близко, их розовый друг явно хотел посмотреть, чем все закончится. Аня положила голову сестре на плечо и вздохнула. Догадка вертелась на языке у обеих, но озвучить ее не спешил никто. Она объясняла и то, почему Олег так легко отстал, и нетронутую стоянку, и даже одинокую птицу, поселившуюся тут. Самое большое зеркало на планете сыграло с ними злую шутку.

– Время, – наконец сказала Инга. – Вот что им нужно. Это место и его обитатели… Они перетаскивают жизнь на другую сторону, чтобы самим иметь возможность выхода наружу. Поэтому после твоего исчезновения огоньков стало больше.

– Звучит по-дурацки, – отмахнулась Аня. Казалось, она совсем успокоилась.

Инга только улыбнулась в ответ. Самое главное, что они с сестрой были вместе. Оставался только последний кусочек мозаики, который поставит точку в вопросе о том, где они сейчас находятся. Измученная поисками сестры Инга очень плохо спала и каждое утро воочию наблюдала, как из-за раскинувшихся прямо по курсу гор нехотя вылезает солнечный диск. Судя по небу, как раз приходило время рассвета.

Прижавшись друг к другу, Инга с Аней сидели на покрытом ржавчиной колесе и смотрели в сторону восточных хребтов, которые по-прежнему окутывала тьма. Время тянулось очень медленно. Солончак не хотел просыпаться, будто день здесь боялся поссориться с ночью. Лишь ветер неустанно носился по земле, ворошил траву и норовил зарыться в волосы.

– Я очень устала, – произнесла Аня.

– Понимаю. Я тоже.

Когда первые лучи солнца поползли из-за спин девушек и новый день стал рождаться у западных холмов, сестры переглянулись.

– Зато у нас есть собственный фламинго, – сказала Инга. – А на той стороне их до ноября ждать будут.

Аня грустно рассмеялась и беззлобно пихнула сестру. Инга посмотрела на лениво расцветающую зеркальную гладь солончака. Солнечные зайчики были единственными коренными жителями высохшего озера с этой стороны. Другие его обитатели застряли где-то посередине, а редкие чужаки едва ли задерживались тут надолго. Несмотря на полную похожесть, все-таки это был мертвый мир. Безумно красивый, но мертвый.

– Ну что, может, прогуляемся чуть-чуть? – спросила Аня. – Смотри, какую погодку нам обещают.

– Почему бы и нет, – с улыбкой кивнула Инга. – Лично у меня нет никаких срочных дел на сегодня. Посмотрим, сохранилось ли тут твое сердце.

– Какое еще сердце?