Но вот война кончилась, прошло пять, прошло десять лет, и в густонаселенных областях нашей страны все больше и больше внимания стали уделять юркому, не зависящему ни от рельсов, ни от жесткого расписания автомобилю, способному добираться до самого отдаленного уголка и выполнять самую конкретную, самую индивидуальную заявку.

К этому времени у нас была уже некоторая традиция в эксплуатации автомашин и в создании первых марок отечественных автомобилей; особенно хорошо зарекомендовала себя во многих испытаниях наша трехтонка ЗИС. Но и традиции, и опыт были еще достаточно скромными, если иметь в виду, что речь пошла наконец о главном транспорте столетия.

— Позвольте, а самолеты?! — слышу я возмущенный голос.

Да, разумеется, о самолетах забывать никак нельзя. И есть еще такой массовый, необходимый и удобный городской транспорт, как метро. Все это так. Только если метро находится глубоко под землей и для пассажира всегда будет «там, где-то», то и самолет летит высоко в воздухе — он тоже там, где-то; по нынешним временам его и не видно даже. Он делает величайшее дело: экономит время — самую драгоценную субстанцию. Он способен перебросить одним прыжком сотни людей и десятки тонн грузов — если будет летная погода, заметьте, только если будет летная погода. Он комфортабелен, на его борту очаровательные стюардессы — усталый путник хоть несколько часов может предаваться иллюзии: его персоне оказывает внимание заботливая, прекрасно информированная и, главное, необычайно эффектная женщина…

Но самолет, повторяю, там где-то. А люди живут на грешной земле, и тут же, полностью разделяя их судьбу — рядом с ними, между ними, сбивая их подчас с ног, — снует автомобиль.

Человек и автомобиль покрываются одной пылью, они вместе переносят жару и непогоду, они ночуют рядышком на траве, одни, перед разверзшейся Вселенной, они вместе мучаются, пробираясь куда-нибудь по плохой дороге, и вместе наслаждаются, быстрее поезда мчась по хорошей…

И если локомотив был только средством транспортировки людей или грузов из пункта А в пункт Б, то автомобиль — товарищ по работе и товарищ по отдыху, почти живое существо, твой друг или твой враг — в зависимости от того, как ты к нему относишься, как ухаживаешь за ним, сумел ли ты слиться с ним воедино.

Это дом, где можно переночевать. Это солидная физическая нагрузка, жизненно необходимая работникам умственного труда. Это объект материнской нежности и одновременно объект охраны. Это гордость и слава семьи, нередко — единственное связующее всех ее членов звено. Это возможность посостязаться в ловкости и отчаянности, — возможность, которой так несправедливо лишен современный горожанин, да и сельский житель: попробуйте обогнать машину, более мощную, чем ваша, увидите, чем это кончится.

Несложное управление автомобилем доступно человеку любого телосложения, пола и возраста, не исключая подростков.

Автомобиль — компаньон и наперсник тысяч людей; многие охотно проводят в его обществе все свободное время. Автомобиль способен заменить мужчине семью — в случае необходимости и любимую женщину — в случае крайней необходимости, а уж компанию собутыльников и подавно.

Автомобиль — могучее средство воспитания. Человек, сидящий за рулем, должен в одиночку решать все проблемы, которые возникают на пути, посоветоваться ему не с кем: начальники шофера остались далеко позади, в своих кабинетах, жена — дома, шофер даже не всегда может позвонить им по телефону.

Он все решает сам.

Наши пути пересеклись совершенно случайно.

Погожим весенним утром я проходил мимо одного из старинных торговых центров нашего города. Заглянув машинально в раскрытые настежь огромные ворота — некогда купцы провозили через них товары в склады, расположенные внутри каменного квартала, — я увидел во дворе толпу.

Торопиться в воскресенье было некуда, и я свернул во двор. Оказалось, ничего особенного, просто идет запись в очередь на автомобили.

Очередь и очередь… Теперь, значит, уже за машинами стоят… Я воспринял это явление спокойно, как очередной парадокс нашей жизни, как свидетельство очередного подъема благосостояния, очередного экономического сдвига. Скажи мне кто-нибудь, что завтра начинается запись на вертолеты, я и то не удивлюсь, пожалуй.

Выяснив, в чем дело, я повернулся и направился назад, на залитую солнцем улицу.

— Куда же вы?! — крикнул вслед человек, к которому я обращался за информацией.

— Мне машина ни к чему… — ответил я, полуобернувшись, и задержался на секундочку.

Эта секундочка все и решила.

— Сейчас, допустим, ни к чему, а что будет через два года — неизвестно, — сказал мой мудрый собеседник.

— Почему через два? — удивился я.

— Раньше не получите, и думать нечего… — Он говорил так уверенно, словно всю жизнь получал машины по этой самой очереди. — А то, что вы запишетесь, ни к чему не обязывает…

Прекрасная формулировка.

Я представил себя за рулем автомашины — такого вот поблескивающего лаком «Москвича», как тот, что был выставлен на площадке перед автомагазином. Во мне шевельнулся самый примитивный интерес.

«Верно, — подумал я, — ни к чему не обязывает… Почему же не записаться на всякий случай?»

Подошел. Записался. Ушел.

Вроде бы ничего не случилось.

Но потом надо было ходить отмечаться. Я исправно являлся в назначенный час — и втягивался понемногу в круг проблем, связанных с автомобилем; от знатоков в очереди можно услышать так много интересного и поучительного…

Дома я не говорил об этом ни слова, боялся, на смех поднимут. Денег, каких стоил «Москвич», в нашей семье не было и в помине.

В то же время, как-то непроизвольно, я стал эти деньги копить, удивляя жену неожиданной скупостью.

Прошел год, другой, начался третий. И вот настал день, когда из магазина пришла открытка, приглашавшая меня… Пришла она, как водится, когда меня не было дома, ее прочли и обсудили неоднократно, и вечером мне пришлось держать ответ на семейном совете.

К моей радости, так дерзко проявленная инициатива была на сей раз одобрена единогласно. Более того, сама возможность появления в семье машины была встречена с воодушевлением и восторгом. Дело было за деньгами.

И тут я удивил их еще раз. По какому-то совершенно невероятному стечению обстоятельств у меня к тому времени скопилось примерно две трети необходимой суммы.

Теща широким жестом предложила недостающее. Потрясенная величием своего порыва, она даже прослезилась.

Я почтительно поблагодарил, взял деньги. Потом вернул, конечно.

Но так как всерьез на покупку машины я до самого последнего времени не рассчитывал, то и о том, чтобы заранее получить права, не подумал. Зато в тот самый момент, как мой приятель Игорь Самохвалов, шофер первого класса, осторожно вывел «Москвича» из-за загородки, где тот тоскливо дожидался своей очереди, сердце приказало мне овладеть этим чудом техники как можно скорее.

Прежде чем сдавать экзамен в ГАИ, нужно было основательно поездить по городу и выучить правила движения. Кончать курсы было тогда не обязательно.

Машину мы временно поставили в хибару одного знакомого инвалида — его мотоколяска была в капитальном ремонте. Хибарой я называю в данном случае малюсенький гараж, сколоченный из досок и разных подсобных материалов и прилепленный во втором дворе старого дома к какому-то грязноватому брандмауэру.

Как только у Игоря оказывался свободный вечер, мы брали машину и я учился ее водить. Выезд из хибары был так сложен, что «Москвича» всегда выводил мой добровольный инструктор, а уже на улице за руль садился я.

Дело быстро пошло на лад; как утверждал Игорь, сказалась стервозность моего характера. Не знаю, так ли это на самом деле, но по знакомым улицам и переулкам я уже вскоре стал ездить прилично, и мы решили сдавать экзамен.

Не тут-то было. В ГАИ нам заявили: очередь, ждите до августа. А дело было в последних числах мая.

Опять очередь… На этот раз она злила меня гораздо больше. Но делать нечего, пришлось ждать. Там более, Игорь в июне уезжал в отпуск, а сдавать экзамен без него мне в голову не приходило. Когда он вернется, до августа останется один только июль…