Я киваю.
– Прости, Тони.
Мы оба знаем, что это означает для его работы.
– Не извиняйся, – он проводит рукой по волосам. – Вот дерьмо.
У него дергается кадык, и он ставит локти на пластиковую столешницу.
– Горячий чай и капучино, – говорит официантка, ставя чашки на стол.
– Спасибо, – сдержано улыбаюсь я.
– Дайте мне знать, если еще что-нибудь понадобится.
Официантка отходит прочь, покачивая бедрами.
Мы сидим в черной кабинке моего любимого меленького кафе в нескольких кварталах от Лойолы. В этот вечерний час здесь тихо, как я и ожидала.
– Давно ты знаешь? – спрашивает Тони, когда я подвигаю к нему кофе.
– Несколько недель подозревала, но тест сделала только сегодня.
Я дую на свою чашку.
– Он будет с тобой? – Тони отпивает глоток.
– Не знаю. Мне нужно поехать в Нью-Йорк, чтобы ему сказать. – Я обхватываю чашку ладонями, грея руки. – И вот тут нужен ты. Я надеюсь, что ты поедешь со мной и мы сможем сохранить все в тайне от моего отца.
Он открывает было рот, но я поднимаю руку.
– Пожалуйста, дослушай меня.
Он смыкает губы и кивает.
– Ты знаешь, что как только отец услышит, что я залетела, он скорее всего прибьет нас обоих. Так что у меня есть план. – Я отпиваю чай, наблюдая за тем, как в глазах Тони появляется настороженность. – Эй, надо отдать мне должное. Я могла сбежать и отправиться в Большое яблоко одна, но я же обещала, что больше не буду, и я держу свое слово.
Я наклоняюсь над столом и оглядываю кафе, чтобы убедиться: на нас никто не обращает внимания. Я понижаю голос:
– Вот что я предлагаю. Ты поможешь скрыть эту поездку ото всех. Поедешь со мной и заметешь наши следы. Потом я вернусь в Иллинойс одна. Тебе придется остаться в Нью-Йорке и держаться подальше от Чикаго. Я дам тебе денег, чтобы ты продержался, пока не найдешь другую работу.
Минуту он потрясенно смотрит на меня.
– Зачем тебе делать это для меня?
– Потому что ты ко мне хорошо относился и не заслуживаешь страдать от последствий моих неправильных решений. Отец тебя не просто сожжет. Он внесет твое имя в черный список, чтобы ты не смог устроиться на работу в Чикаго. Так что нет смысла возвращаться. Позволь тебе помочь. У меня более чем достаточно денег, чтобы обеспечить тебя.
Мамины родители были миллиардерами. «Лоусон Фарма» была их компанией, пока они не погибли в автомобильной аварии через пару лет после того, как мама вышла за папу, и тогда папа стал гендиректором. Мне с сестрами досталось приличное наследство, потому что мама была единственным ребенком и моим дедушке с бабушкой больше некому было оставить свое состояние. Они основали групповой трастовый фонд и оставили указания разделить его поровну между внуками. Я узнала об этом только в шестнадцать лет, а в двадцать один получила доступ к деньгам.
Помимо этого, родители каждый месяц дают мне на карманные расходы, так что денег у меня столько, что я не знаю, что с ним делать.
Я знаю, что мне повезло. Если я останусь с ребенком одна, то по крайней мере не буду волноваться о финансах.
– Солнышко, – он похлопывает меня по руке. – Я тронут тем, что ты готова сделать для меня. Но я не буду убегать от своих обязанностей. Я встречусь с твоим отцом лицом к лицу, как мужчина, и приму последствия своих действий.
Я открываю рот, чтобы возразить, но он качает головой.
– Ты меня не переубедишь, Сьерра. Но я тебе помогу. Мне нечего терять. Я на твоей стороне. Я займусь всеми приготовлениями и сопровожу тебя в Нью-Йорк и обратно. Твоя безопасность останется моим приоритетом, пока твой отец не сложит с меня эту ответственность.
– Спасибо. – Я пожимаю руку Тони. Я буду по нему скучать. – Мне хотелось бы уехать в пятницу утром и вернуться в субботу днем.
Я скажу маме, что после занятий уйду к Эсме и Пен и останусь у них ночевать. Она не усомнится, это обычное дело.
– Как пожелаешь, – кивает Тони.
Теперь пути назад нет. Я понятия не имею, как пройдет разговор с Беном. Знаю только, что моя жизнь изменится в любом случае.
Глава 12
Сьерра
– Это здесь, – говорю я Тони, показывая на впечатляющий стеклянный небоскреб на углу Пятьдесят седьмой улицы между Пятой и Шестой авеню.
– Угораздило же тебя залететь от сотрудника «Калтимор Холдингс», – бормочет он себе под нос.
Чуть раньше, когда я дала ему адрес, чтобы ввести его в GPS, на его лице появилось странное выражение.
– А что? Ты что-то знаешь об этой компании?
Я не стала исправлять его ошибку. В свое время он сам поймет, что это гендиректор, а не сотрудник.
– Она чертовски подозрительна, – загадочно отвечает он.
Тони явно что-то знает, но сейчас у меня нет времени выуживать из него информацию.
– Пока ты паркуешься, я попробую договориться о встрече.
Прежде чем он начинает возражать, я открываю дверь и выхожу на тротуар.
– Никуда не ходи. – Он тычет в меня пальцем. – Стой здесь, пока я не вернусь.
– Я подожду в приемной, пока ты паркуешься. Обещаю.
Вряд ли мне грозит опасность в таком публичном месте. Я закрываю дверь арендованного автомобиля, и Тони вливается в поток машин.
Направляясь к вращающимся входным дверям, я думаю о том, что здание, наверное, было обновлено в последние годы. Оно выглядит очень современно с окнами от пола до потолка, и возносится в небо так высоко, что я не вижу верхних этажей. Готова поспорить, оттуда открывается потрясающий вид на город и Центральный парк. А еще готова поспорить, что офис Бена именно там.
До двери остается несколько футов, когда из бокового входа появляется группа из трех мужчин и одной женщины. Я сразу замечаю Бена с телефоном у уха. Он идет между двумя здоровяками. Все трое в черных костюмах и с мрачными лицами. Женщина что-то оживленно говорит Бену и показывает на бумаги, которые держит в руках. В узкой юбке и на высоких каблуках она спешит, стараясь не отставать от широкого шага мужчин.
Черт. Я слишком далеко, чтобы он меня заметил, и я не хочу окликать его и устраивать сцену. Я надеялась на личную встречу, чтобы рассказать новости наедине.
Я так и не решила что делать, когда на обочине останавливается большой черный внедорожник. Я разворачиваюсь, и ноги сами стремительно несут меня к ряду такси со включенными двигателями. Я не могу упустить Бена. Пятница, третий час дня. Он может не вернуться в офис, и я не знаю, работает ли он в выходные. Возможно, это единственный шанс поговорить с ним.
Глядя, как Бен садится в машину с тонированными стеклами, я звоню Тони. Тони отвечает в тот момент, когда я добегаю до ближайшего такси.
– Секунду, – рявкаю я в телефон, прижимаю его к груди и, запрыгнув на заднее сидение, велю водителю следовать за внедорожником. – Прости. Планы изменились.
Отодвигаю телефон от уха, пока Тони ругается.
– Он уезжает, и я должна ехать за ним. Отслеживай мои передвижения по моему телефону. Когда доберемся до места назначения, я тебя подожду.
Я отключаю вызов, пока он не начал ругать меня за опрометчивость. Мне пришлось принимать мгновенное решение, и я не жалею. Если бы я дожидалась Тони, мы бы упустили Бена. Я не хочу возвращаться в Нью-Йорк. Я почти неделю настраивалась на встречу и хочу просто покончить с этим сейчас.
Если водителю кажется странной просьба ехать за другой машиной, он держит свое мнение при себе.
Дорожное движение кошмарное. За сорок минут мы проезжаем меньше тридцати миль. Наконец машина Бена сворачивает с оживленной дороги, следует по нескольким переулкам и въезжает на парковку перед двухэтажным зданием в Куинсе.
Дом стоит на собственной территории, отдельно от расположенных здесь баров, клубов и магазинов. С одной стороны тут запущенный парк, а через пару улиц, если верить картам гугла, течет Гудзон. Попросив водителя остановиться на углу, я наблюдаю, как внедорожник Бена паркуется прямо перед зданием, и звоню Тони: