– Открой внутренний карман, достань бумажник и вытащи сложенный листок, – распоряжается Бен, и тот подчиняется. – Разверни его.

При виде рисунка у меня вырывается сдавленный звук.

– Ты хранишь его, – шепчу я, борясь с эмоциями.

Он хранит рисунок светлячка, который я нарисовала для него. В нижнем правом углу стоит мое имя и дата.

– О, она и правда тебя любит, – с усмешкой говорит друг Бена.

Саверио хрустит костяшками пальцев, у него такой вид, будто он готов отделать их обоих.

– Я знаю, что у вас были планы, – говорит Бен, уставившись прямо в глаза Саверио. – Но она не для вас. Я положил на нее глаз много лет назад и давно ждал этой ночи.

Он хватает меня за бедро так крепко, что мне больно, и с вызовом смотрит на Саверио.

– Ты мне откажешь? – Саверио сверлит его мрачным взглядом.

– А вы мне откажете? – холодно бросает в ответ Бен. – Это будет не слишком хорошим началом наших новых рабочих отношений.

Друг Бена оглядывается через плечо. Трое вооруженных мужчин подходят и становятся сзади нас. За спиной Саверио тоже выстраиваются фигуры, и атмосфера меняется, напряжение становится ощутимым. У меня кровь стучит в висках, в ушах звенят тревожные колокольчики, я даже дышать боюсь.

– Я не люблю, когда меня оскорбляют у меня дома, – похоже, Саверио готов вцепиться в Бена.

Я хочу что-нибудь сказать, но не знаю что, да и встревать между этими двумя неразумно. Я не понимаю, что происходит. Я больше не знаю кто такой Бен. Но подозреваю, что он пытается вызволить меня, так что я должна молчать и поддерживать его. Очень осторожно, стараясь делать это незаметно, я кладу руку ему на поясницу. Он застывает, но вряд ли кто-то это замечает, кроме мускулистого парня, который смотрит на меня с любопытством.

Бен прочищает горло.

– Я не намереваюсь проявлять неуважение и, возможно, мы придем к какому-нибудь соглашению в отношении этой девушки.

– Какому соглашению? – скрежещет сквозь зубы Саверио.

Я бросаю быстрый взгляд на диваны. Все девушки чинно сидят со скучающим видом, по-прежнему голые, и смотрят куда угодно, но только не сюда. Интересно, они накачаны наркотиками или просто так безразличны к этому миру, что больше ни на что не обращают внимания? В какой-то момент кто-то убавил музыку, и она теперь играет негромко, фоном.

– Уступите мне ее, и я буду вам должен личную услугу.

Друг Бена вскидывает голову и на долю секунду выглядит встревоженным, затем его лицо принимает вышколенное нейтральное выражение.

– Это может быть что угодно, и вы можете обратиться в любое время.

Я не могу расшифровать взгляд, который Бен устремляет на Саверио.

Саверио смотрит на него целую вечность, а затем молча обменивается взглядами с высоким мужчиной с проседью. Саверио переводит взгляд обратно на Бена.

– Согласен.

Я чуть не падаю от облегчения, но опасность еще не миновала.

– Но девушка останется здесь с тобой, – Саверио пригвождает меня самодовольным взглядом, и вся кровь отливает с моего лица. – И ты отвечаешь за нее и ее подруг. Если до меня что-нибудь дойдет, я возложу на тебя личную ответственность. За последствия придется заплатить.

– До вас ничего не дойдет. Даю слово. И я соглашусь на ваши требования, если она будет моей и только моей, – Бен мрачно смотрит на зверюгу. – И никто не посмеет к ей прикоснуться.

– Я буду наблюдать, как ты ее трахаешь, и сделка заключена.

Это еще что? Я ощущаю эти слова каждой клеточкой тела. Я коротко взвизгиваю, и Бен пронзает меня свирепым взглядом, предупреждая молчать.

– Хорошо, – говорит он, как будто не согласился только что прилюдно трахнуть меня.

При любом другом раскладе я бы прыгала от радости, но я вовсе не хочу, чтобы Бен трахал меня по обязанности, из чувства вины или чтобы защитить. И меня тошнит при мысли, что все эти отвратительные старые извращенцы увидят меня обнаженной и в интимной ситуации с Беном. Но это лучше, чем подвергнуться насилию от этих ублюдков. У меня появляется надежда, что я переживу эту ночь, чего нельзя было сказать еще пару минут назад.

– Держись, – Бен поднимает меня, выдергивая из моих мыслей.

Я машинально обвиваю его ногами за пояс, руками обхватываю его плечи, и он несет меня к дивану.

– Пошла прочь, – говорит он голой блондинке, сидящей на краешке.

– Бранди! – орет на нее Саверио. – Тащи сюда свою задницу.

Бросив на меня острый взгляд, она семенит к Саверио. Бен садится на диван, держа меня на коленях.

По моей коже бежит нервная дрожь, сердце кувыркается колесом, а в груди трепещут бабочки.

Бен берет мое лицо в свои большие ладони и неторопливо впитывает мои черты. Проводит большим пальцем по моей нижней губе.

– Такая чертовски красивая.

На миг на его лице появляется знакомое обожание, но так быстро сменяется холодной яростью, что, наверное, мне показалось.

– И чертовски глупая.

Он качает головой и смотрит на меня так, будто хочет задушить. Переместив руку на мой затылок, крепко держит и, наклоняясь вперед, шепчет мне на ухо:

– Подыгрывай мне и ничего не говори.

Он проводит ртом по моей шее, отчего на моей коже танцуют мурашки.

Я закрываю глаза и вдыхаю пряный аромат его одеколона. Этот запах вьется вокруг меня и дурманит. Он пробует языком мою кожу, и с моих губ слетает стон. Я извиваюсь на нем и чувствую, как он твердеет подо мной. Он опускает руки мне на бока, заставляя сидеть смирно. Я открываю глаза и вздрагиваю от того, что он смотрит на меня мрачным, как ночь, взглядом. Его ноздри раздуваются, пальцы впиваются в мои бока, он пронзает меня пылающими голубыми глазами. Затем он переводит взгляд на мой рот, и я забываю дышать.

Катастрофа.

Я это понимаю.

Я по-прежнему нахожусь в сомнительном положении, а Бен явно опасен, если водится с такой компанией. Но я не нахожу в себе ни капли сожаления, потому что он смотрит на меня так, что я забываю про логику и самосохранение.

Он ведет внутреннюю войну, эта борьба отражается на его лице, и я замираю между радостным возбуждением и ужасом.

Но в тот момент, когда его губы касаются моих, все мысли улетучиваются, остаются только ощущения, и я сдаюсь. Уступаю своим подростковым фантазиям, когда хотела открыться Бену. Позволить ему делать со мной что угодно, даже если я уже знаю, что он уничтожит меня для всех других мужчин.

Если бы я уже не знал, что шагаю прямиком в ад, сейчас получил бы подтверждение. Мягкие губы Сьерры с готовностью скользят по моим, а вырывающиеся у нее звуки убивают меня. Я только целую ее, а она стонет и извивается, будто я ее трахаю. Мой член затвердел как сталь и дрожит от потребности погрузиться в нее как можно глубже. Она запускает пальцы в мои волосы, и мы целуемся. Ее прикосновения воспламеняют меня так, как давно уже не бывало.

Я изо всех сил стараюсь оставаться отстраненным. У меня есть небольшой список приятельниц, к которым я обращаюсь при необходимости, и все они понимают положение вещей. И я обычно не целую женщин. Это помогает сохранять отстраненность и воспринимать все как чисто физический акт. С ними это просто секс.

Но со Сьеррой я так не могу.

По крайней мере, я говорю себе, что именно по этой причине сейчас целуюсь с ней как одержимый.

В ней так легко потеряться, но нельзя забывать, где мы, и что опасность еще не миновала. Я чувствую, как Салерно прожигает дыру у меня в черепе. Он перекидывает Бранди кверху задницей через подлокотник своего кресла, но она его мало интересует. В его представлении я лишил его права трахнуть Сьерру, и он хочет опосредованно отыграться на мне.

В своей жизни я совершил немало плохих поступков, но в этом списке не будет лишения девственности девочки, которая мне небезразлична, перед бандой жестоких извращенцев.

План рискованный, и в итоге нас всех могут убить, если Салерно поймет, что я его провел, но я приму этот риск, если Сьерра сохранит девственность, чтобы отдать ее тому, кого любит. Парню, который ее заслуживает. Никто в этой комнате даже близко не подходит к этой категории.