Не могу представить, что какой-то другой мужчина может с ним сравниться.

И что какая-нибудь другая ночь будет настолько волшебной, как прошлая.

Но я больше не наивная тринадцатилетняя девочка, а Бен – не тот парень, которого я знала. Мы не разговаривали прошлой ночью – его грубые команды и грязные ругательства не в счет – и у меня есть вопросы, требующие ответов. Например, как он познакомился с Саверио Салерно? Кто те люди, что были с ним, и почему его теперь все зовут Беннетом Маццоне? Где он был все это время?

После душа я высушиваю волосы и одеваюсь во вчерашнее платье, а затем выхожу из спальни в основную часть большого номера, неся туфли в руках.

Сначала я замечаю Бена – он сидит в кухонном уголке, уткнувшись в ноутбук, и не замечает меня. На нем белая рубашка и черные брюки, но ноги босые. Есть что-то невероятно сексуальное в мужчине без носков и обуви – даже не поверите, как меня это возбуждает. Мне в лицо бьет аромат его пряного одеколона, я дергаю ноздрями и не могу сдержать широкой улыбки.

Подойдя к нему сзади, я обхватываю его руками и прижимаюсь щекой к его теплой спине.

– Доброе утро.

Я целую его в шею, наслаждаясь ощущением его кожи на моих губах.

Он заметно напрягается, поднимает голову от ноутбука, но не поворачивает.

– Что ты делаешь?

Его голос звучит резко, и в нем сквозит какой-то подтекст, которого я не понимаю.

Я отшатываюсь, проглатывая внезапно подступивший к горлу ком. Мои нервы напряжены. Я обхожу стол, чтобы оказаться лицом к лицу с Беном.

– Что ты имеешь в виду? – Я озадаченно сдвигаю брови.

Он смотрит на меня, прищурившись. Уголок его рта приподнимается в ухмылке.

– Почему ты еще здесь? С чего ты решила, что можешь со мной разговаривать? Прикасаться ко мне без разрешения?

Из всех его пор сочится враждебность, как туман, и я делаю шаг назад, словно это защитит меня от ужасного настроения, исходящего от него.

Я открываю и закрываю рот, но не могу произнести ни слова.

– Ты язык проглотила?

В выражении его лица нет ни малейшего тепла. В холодных льдисто-голубых глазах – ни следа вчерашней мрачной похоти.

– Зачем ты так? – Я защитным жестом складываю на груди руки, чувствуя себя уязвленной.

– Ты сказала, что не девственница, значит, должна быть знакома с понятием связи на одну ночь.

Его тон намекает, что ему уже наскучил этот разговор. Игнорируя меня, он опускает взгляд и снова переключает внимание на ноутбук.

Меня злят его слова и явное пренебрежение к тому, что мы разделили. Внутри вспыхивает гнев, и я сердито смотрю на него. Ну почему он такой красивый паршивец, а мое сердце – такой жалкий орган, почти лишенный самоуважения?

– Я знаю, что такое связь на одну ночь, козел. И прошлая ночь такой не была.

Он опять поднимает голову и устремляет на меня ядовитый взгляд. Я инстинктивно отхожу еще на несколько шагов назад.

Саверио – человек, который гордится тем, что внутри он чудовище, и любит выставлять напоказ свою истинную сущность. Глядя сейчас на Бена, я вижу такое же чудовище, притаившееся за прекрасной внешностью. Я думала, что Саверио – единственный, кого мне нужно бояться, но теперь понимаю свою ошибку. Бен представляет собой то же, что и Саверио. Просто предпочитает это скрывать. Скорее всего, целенаправленно – чтобы заманивать в ловушку ничего не подозревающих жертв.

– Похоже ты тешишь себя иллюзиями. Позволь их развеять.

Бен встает. Теперь, когда я босиком, он возвышается надо мной как темная тень, заслоняющая весь свет.

Воздух дрожит от напряжения. Бен идет ко мне, а я отступаю назад.

– Бен, – зовет его кто-то.

Я резко поворачиваю голову и только теперь замечаю еще четырех человек. Его друг идет к нам. Это тот парень, который вывел меня из подвала прошлой ночью. окидывает меня в равной степени любопытным и настороженным, но не злым взглядом.

– Я не думаю…

– Если бы я хотел твоего совета, Лео, я бы о нем попросил, – отрывисто говорит Бен. Лео останавливается и прислоняется к колонне посреди большой комнаты без перегородок. – Это наше со Светлячком дело.

Он так насмешливо произносит мое прозвище, что мне становится больно. Раньше Бен никогда так со мной не говорил, и я не понимаю, почему он сейчас так стремится уколоть меня. Ясно, что для него это всего лишь связь на одну ночь, и не то чтобы у меня были какие-то большие ожидания. Я живу в Чикаго, а он… а он черт знает где. Я вовсе не предвкушала прогулок рука об руку на закате, но ожидала уважения и что мы хотя бы расстанемся друзьями.

Это все чушь собачья, и он не имеет права меня унижать.

К моей груди и шее приливает жар, но я прекращаю пятиться, поднимаю подбородок и устремляю на Бена собственный убийственный взгляд. Да пошел он. Ему не удастся меня запугать. Особенно после того, что у нас было прошлой ночью.

– Тогда просвети меня, – шиплю я. – Раз уж ты такая большая шишка.

На его красивом лице танцует мерзкая усмешка.

– Ты все та же маленькая девочка, пытаешься вписаться в мир, которому не принадлежишь.

Он знает, что это жестокий удар, эти слова проникают глубоко и ранят в самое сердце.

– Ты ничего обо мне не знаешь. О том, какая я сейчас.

Он подходит прямо ко мне и сверлит холодными глазами, лишенными всего человеческого.

– Я знаю, что ты глупая девочка, которая угодила в львиное логово. Скажи, что бы ты делала, если бы я не оказался там прошлой ночью?

Я ловлю ртом воздух и не могу ничего ответить, потому что, по правде говоря, у меня не было выбора, и мы оба это знаем. Мой гнев немного стихает, когда я вспоминаю, как он спас меня.

– Спасибо, что спас меня, – говорю я, потому что, кажется, ночью я его так и не поблагодарила.

Он фыркает.

– Ты меня уже отблагодарила.

Я хмурюсь, потому что не помню, чтобы такое говорила.

На его лицо возвращается грубая усмешка.

– Поблагодарила своей тугой киской и девственной задницей.

Мои щеки вспыхивают, гнев возвращается с десятикратной силой. Как смеет он говорить мне такое, особенно перед друзьями?

– Пошел в жопу, Бен.

– Уже был там, Светлячок, и там нет ничего такого незабываемого.

Мои глаза щиплет от слез, нижняя губа дрожит. Грудь пронзает боль – его слова слишком остры.

– Вот она, – Бен крепко сжимает мой подбородок. – Ранимая девочка, которая так отчаянно хочет быть любимой.

Он заливает кислотой все мои воспоминания, и я никогда ему этого не прощу. Никогда.

– Ты не такая, как твоя сестра, – добавляет он, вгоняя нож еще глубже. – Тебе никогда не стать Саскией.

Я никогда и не хотела быть ею. Может, он думает, что оскорбляет меня, но это величайший комплимент. Я вовсе не огорчена тем, что он предпочитает ее мне. Сейчас мне кажется, что трудно найти двух людей, так заслуживающих друг друга.

– Жаль, что она уже замужем и ты упустил свой шанс.

У него вырывается смешок.

– Ты думаешь, что такой пустяк, как обручальное кольцо, помешает мне делать что я хочу? Ведь я же получил тебя? Для этого не потребовалось никаких усилий. Наверное, поэтому это не доставило особого удовольствия. Саския же всегда была вызовом.

Я отвешиваю ему пощечину; трое мужчин вскакивают с дивана и машинально тянутся к пистолетам на поясах. Лео качает головой, и они останавливаются – не садятся обратно, но и не идут дальше.

– Я передам ей твои поздравления, – говорю я, разворачиваясь на голых пятках.

Я готова убираться отсюда к чертовой матери, но он рывком притягивает меня обратно. Прижимает меня к себе, крепко обхватывает предплечьем шею под подбородком, мешая мне дышать и удерживая на месте. Меня охватывает паника, я изо всех сил стараюсь контролировать дыхание и не тратить оставшийся в легких кислород.

– Слушай внимательно, Светлячок. Ты ни словом никому не заикнешься о прошлой ночи. Ни о чем из того, что случилось. Прошлая ночь была лишь плодом твоего воображения. Можешь считать меня мерзавцем, но Саверио Салерно – совершенно иной тип мерзавца. Которого ты не захочешь злить. Не вынуждай меня причинять тебе вред, – он отталкивает меня. Хватая ртом воздух, я цепляюсь за кухонный стол, чтобы не упасть. – А теперь убирайся и не возвращайся.