В это время подошёл старшина с шестью бойцами и обратился к подполковнику:

– Товарищ подполковник! Группа собрана. Старшина тоже собрался, что ли? Блин, со мной восемь. Как я эту ораву на остров переправлю? Хотя хрен с ним. Пусть будут. В два приёма переправимся. Сами пусть вёслами помашут. Не маленькие.

В это время подполковник озадачил младшего политрука приказом, а сам обратился ко мне:

– Сержант, хватит тебе столько людей?

– Много, товарищ подполковник, но пусть будут, много не мало. Тогда надо ещё два «нагана» и три десятка патронов к ним. – И, обращаясь к подошедшим бойцам, спросил: – Кто из вас хорошо стреляет из пулемёта?

Вызвался невысокий коренастый пограничник.

– Отлично. Тогда берёшь двоих бойцов с СВТ, закапываете «максим» в землю по кожух и маскируете по полной программе. На, возьми «вальтер», как второе оружие.

Товарищ старшина! Всё остальное оружие и боеприпасы оставьте здесь. Найду я, чем вас вооружить. Чего таскать лишнего? Уходящим бойцам пригодится, а мы, если понадобится, финнов вытрясем. Они богатые, а бог велел делиться, но мы – комсомольцы, поэтому ни бога, ни финнов с немцами спрашивать не будем.

Товарищ подполковник! Разрешите идти? Времени мало. Приказ вот ему отдайте, – сказал, указывая на пулемётчика.

Тут мне в голову пришла ещё одна мысль.

– Да, ещё одна просьба. Надо всех финнов собрать и сложить вон там, на дороге, в кучу. Можно не всех, а хотя бы с десяток, а то ребятам ещё окоп копать, можем не успеть.

– Это ещё зачем? – в который раз удивился подполковник.

– Чтобы тот, кто приедет, прямо напротив пулемёта остановился, а не у первого трупа на дороге, – пояснил я и повторил: – Разрешите идти.

Подполковник чуть помедлил, разглядывая меня.

– Иди, сержант. Хотя погоди, документы свои политруку покажи, пусть в приказ тебя впишет.

Это да, туплю я что-то.

Пока политрук, зыркая на меня глазёнками, переписывал личные данные в приказ, я повернулся к девушке.

– Катерина! Возьми на память и больше в плен не попадай, – как можно мягче сказал я девчонке, протягивая второй «вальтер», компас и часы, которые снял с руки. Есть у меня на острове ещё запасец, не последнее раздаю.

Трое назначенных мною бойцов и ещё четверо их добровольных помощников уже настойчиво вгрызались в землю. Вернее, в песок – почва здесь песчаная. Молодцы мужики! Времени зря не теряют.

– Товарищ старшина! Вы с нами? Тогда побежали. – Отдав подполковнику честь и передав пулемётчику снайперку, я побежал в лес. Старшина с тремя бойцами потянулись за мной. Что за жизнь? Второй день здесь живу, а только и делаю, что бегаю.

По пути забрал немецкий ранец со своими персональными ништяками, а также куртку финна с гранатами и магазинами к автомату. Гранат и патронов никогда много не бывает, так что, обирая трупы, я не скромничал.

Прибежав к лодке, я принялся объяснять старшине, что ему надо будет сделать, а трое бойцов побежали выталкивать лодку. Ничего, втроём справятся, я её один туда запихивал.

Увидев лодку, заваленную моей утренней добычей и так и валяющихся на берегу финнов, старшина уважительно пробасил:

– Ну ты орёл! Как ты шестерых свалить умудрился?

Я показал на сапог с «наганом».

– А вот так! Товарищ старшина, вам заготовки под это требуется соорудить. У вас два образца есть. Вам надо такое под четыре «нагана» сделать, сапоги тоже есть. На три глухих выстрела одного сапога хватает. Только мох внутрь надо мокрый положить и дырочки пробивать поменьше, чтобы пороховые газы могли выходить. Ещё будет просьба. Если не сложно, поесть что-нибудь приготовьте. Там, на острове, продукты есть, ну и сами поешьте обязательно. Впрочем, не мне старшину учить. Всё. Я побежал. – После чего рванул обратно.

В общем, ничего нового я не придумал. Со старшиной ушли трое. Двое потом вернутся на лодке обратно и будут ждать нас, заодно и лодку посторожат, ну а мы – как получится.

Пока я бегал, колонна окруженцев ушла, а на дороге прямо перед пулемётом была навалена куча трупов. Пограничники вырыли неглубокий, но широкий окоп для пулемёта, притащили здоровое сосновое бревно и положили его на край окопа вместо бруствера. Ещё где-то надыбали и припёрли несколько колод поменьше, чтобы пулемётчику сидеть было удобно. Перед окопом ребята навтыкали срубленных ёлочек, так, что даже с пары метров позицию видно не было.

Это они молодцы! Уважаю. Умеют устроиться, поэтому у подполковника пограничников и просил. Погранцы – ребята хваткие, умелые, они здесь как рыба в воде ориентируются.

Присев на колено, снял ранец и начал доставать из него гранаты, обратившись к выжидающе смотрящим на меня бойцам.

– Так. О себе коротко. Сержант Малахов, зовут Саша, вчера получил пулю в голову и начисто потерял память. Ничего не помню. Если с кем до сегодняшнего дня встречался, не удивляйтесь, что не узнаю. Чуть больше суток бегаю по округе и играю с финнами в игру под названием «догони и убей врага». Пока бегаю я и убиваю тоже я, меня ни поймать, ни убить не смогли. Разбирайте гранаты и представьтесь.

– Красноармеец Фёдоров Константин. – Невысокий, жилистый, молодой парень с СВТ.

– Красноармеец Ристо Ярвинен. – Чуть повыше и постарше первого, рыжий и конопатый мужик тоже с СВТ.

Местный, что ли? Вот это подарок! Этот, наверное, стреляет как бог. Уж в лесах местных он как дома, надо будет парня поберечь, пригодится.

Вообще ещё во время своего путешествия заметил, что местных рыжих здесь полно. Количество рыжих кадров на душу населения значительно больше, чем где-либо. Правда, внешней красотой они не блещут. Чем обитатели здешних мест Всевышнего обидели?

– Ефрейтор Коляда Степан. – Пулемётчик представился последним.

Этот Степан поражает воображение. Он похож на небольшой камень. Невысокий, но такое впечатление, что его только что из соседней скалы вырубили и оживили. Силища в нём неимоверная. Сам видел, как он этот пулемёт с места на место передвинул, так, будто пустую кружку на столе переставил.

– Отлично! Ристо, стреляешь хорошо? – сразу обратился к карелу.

– Хорошо, товарищ сержант, охотник я, ну и Фёдоров хорошо стреляет. – Показалось, даже обиделся за напарника пограничник.

– Ребята, сразу определимся. Называем друг друга по именам. Без всяких «товарищ рядовой», «ефрейтор» и «сержант», а то в бою пока выговоришь «Товарищ сержант, уберите голову, а то вам её сейчас отстрелят», голову отстрелят нафиг. Проще сказать: «Саша, справа». Так что Ристо, Саша, Костя и Степан. Договорились?

Пограничники заулыбались. Это было необычно, но не беспредельно для субординации.

Блин! Сапоги не со всех убитых сняли, надо ободрать, пригодятся.

– Так, Степан, возьми бинокль, Костя – снайперку. Наблюдайте. Если кто объявится, не стрелять, пока до трупов не доберутся. Мы с Ристо пойдём, по окрестностям погуляем.

Гуляли недолго. Ристо я сразу зарядил сапоги с финнов снимать, а сам дошёл до перелеска на той стороне дороги, но ничего, кроме следов от разрывов своих гранат, кровавого пятна и обрывков окровавленных бинтов в одном месте, не обнаружил. Потом дошёл до моста и под ним нашёл сразу два финских походных рюкзака. Здесь, чуть дальше у воды, палатка стояла, вон и следы от колышков. Впрочем, окруженцы всё остальное выгребли, даже палатку упёрли.

Проходя мимо возмущённого Ристо, сказал ему:

– Ристо, посмотри, как можно минировать. Будут трупы разбирать, нарвутся.

Взял одну «лимонку» и, выдернув чеку на гранате, подсунул её под второй от верха труп. После чего, подхватив шесть сапог, направился к пулемёту.

– Вот что, ребята, сначала выслушайте, потом пыхтите. То, что сапоги на трупах остались, – наша недоработка. Политрук ваш – удод недоношенный. Наверняка он запретил. У него бойцы в ботинках и обмотках, а он врагу целые сапоги оставил. Сапоги нам самим нужны. Знал бы, что уходящие бойцы не забрали, со старшиной бы отправил. Мы пойдём освобождать пленных, и я не думаю, что финны им обувь оставили, а босиком они все ноги себе посбивают – уходить-то ночью придётся. Уберите сапоги в рюкзаки, пригодятся, и вообще всё лишнее туда упакуйте, а на будущее запомните: всё, что вы взяли с убитого вами врага, это ваш личный трофей, и ничего постыдного в этом нет. Понятно?