Что-то остро колет в груди, когда девчонка отшатывается от меня. Когда прижимается к Киру. Впервые в жизни я готов перегрызть глотку собственному другу, который спас мне жизнь. Впервые в жизни на меня накатывает удушающей волной ненависть к Киру. Она застилает глаза красной пеленой. Она заставляет волка внутри бесноваться и рычать. Волк требует крови. Волк требует растерзать каждого, кто касается девчонки. Вгрызться клыками в руки, которые легли на точёные плечи.

— Макс, — будто понимая моё состояние, пытается вразумить друг.

Но это только сильнее злит зверя. Особенно тогда, когда вижу, как Кир склоняется в светловолосой макушке и втягивает воздух. Вижу, как друг недоумённо хмурится. Девчонка отворачивается, а волк внутри заскулить готов, только бы взгляд карих глаз вновь вернулся ко мне. Пусть испуганный и влажный. Только бы каждый взгляд принадлежал мне.

Слышу, как Кир подкатывает к девчонке. Понимаю, что друг запал на неё.

И я бл*ть задыхаюсь. Осознаю, что мне придётся соперничать с другом. Потому что Кир не еб*т как я, каждую, что предложит себя. Кир не меняет каждый день девок, как перчатки. Нет, бл*тство. Мой друг верит в истинность. Кир верит, что эта мифическая связь существует. И по стуку его сердца и тембру голоса я понимаю, что он запал. Как и понимаю то, что ради девчонки я готов перегрызть ему глотку.

Хочу пойти следом. Хочу не позволить им сблизиться. Познакомиться ближе. Хочу найти любой предлог, чтобы увести девчонку. Забрать себе. Присвоить. Тр*хнуть и убедиться, что наваждение пройдёт. Доказать своему волку и Киру, что она такая же, как и все.

Но на такие мысли волк недовольно рычит, а на руках появляются когти. Брелок от машины крошится в руках.

— Макс, не хочешь подняться наверх? — потная ладонь, которая только с утра касалась члена физрука хватает меня за запястье.

С брезгливостью выдёргиваю руку и разворачиваюсь к подруге кареглазой девчонки, что так вероломно залезла в мои мысли и вышибла весь воздух из лёгких. Сощурил глаза и низко прорычал:

— За это неделю тебе уже трахнуло четверо мужиков.

— Откуда…

— Кто эта девчонка? — нависаю над дрожащей девкой, которая резко расхотела поскакать на мне. Похоть которой сменилась на ужас.

— К-к-как-к-кая? — вжимаясь в мою машину, проблеяла она.

— Что с тобой пришла, — нетерпеливо рыкнул и ударил ладонью по крыше автомобиля. Только сейчас осознал, почему она так испугалась. Я частично трансформировался.

— Эля, — страх отступил на второй план. Чёрная зависть и ненависть к светловолосой птичке волной захлестнули девку.

— Держись от неё подальше, — заскрипел ногтями по крыше, оставляя глубокие следы и сдирая краску. — Приблизишься, — склонился к её уху и тихо, но обещающе прошептал, — убью. А теперь пошла нах*р отсюда. Быстро, — рявкнул, когда увидел, что оцепеневшая от ужаса девушка не двигается.

Она убежала, а я рукой устало провёл по лицу. Что за херня творится? Почему я так отреагировал на эту девчонку? Что в ней особенного? Симпатичная, не более. И слишком худая. Без форм. Совсем не такая, каких я предпочитаю видеть под собой.

Двинулся в сад Кира. Нужно бы зайти в дом, подарить подарок Михе, брату Кирюхи, в чью честь сегодня закатили вечеринку, но слишком путаются мысли. Слишком взвинчен волк. Достаю из заднего кармана сигареты. Щёлкаю зажигалкой, зажимаю сигарету между зубами. Когда никотин проникает в лёгкие, вскидываю глаза и застываю. Как и волк внутри. Девчонка сидит в приглушённом свете за столом. Заламывает тонкие бледные пальцы и смотрит смущённо на Кира. Из груди вырывается яростный рык. Отшвыриваю сигарету в кусты и с силой сжимаю кулаки. Когтями протыкаю кожу. Чувствую запах крови, которая капает на траву.

Будто мой взгляд почувствовав, девчонка повернула голову к окну. Увидел, как пухлые губы приоткрылись и чуть приподнялась в взволнованном вздохе небольшая грудь. Рот тут же наполнился слюной от желания попробовать губы девчонки на вкус.

Девчонка поёжилась и обхватила себя руками за плечи, отворачиваясь от окна. Кир тут же оказался рядом с ней. Накинул на плечи свою толстовку.

Ногой пнул вазу с цветами, смотря на то, как она разлетается на черепки. Как рассыпается по траве чёрная земля. Такая же чёрная, как и мои мысли.

Рванул в дом. И на кухне меня ждал сюрприз. Девчонка была одна. Пила какао и болтала тонкой ножкой, в высоких ботинках. Я понял что залип. Залип на икрах, которые казались слишком тонкими. Такими тонкими, что захотелось коснуться их губами. А потом языком.

Вдруг я услышал, что сердцебиение Эли ускорилось, после чего она закашлялась. Одним слитным движением подался вперёд. К ней. Чтобы коснуться. Чтобы волк внутри взвыл от счастья. Завилял хвостом. Блаженно заскулил. Особенно тогда, когда пульс этой малышке зачастил. Как у пойманной в силки птички. Моей птички. Моей сладкой добычи, которую я не желаю выпускать, пока сполна не насыщусь. Пока не распробую её.

Я касался её так, как не касался никого и никогда прежде. С какой-то несвойственной мне, болезненной, ломающей нежностью. Я пытался уловить её запах. Зарывался носом в волосы, водил по маленькому ушку, без единого прокола, по виску. Но кроме запаха шампуня не чувствовал ничего. Так странно. Я всегда выбирал себе партнёрш по запаху. А тут… тут всё было странным. Моё желание. Моё возбуждение. Моя необходимость касаться.

Развернул девчонку к себе. Заглянул в карие глаза. И понял, что волк просто забился в экстазе от такой близости. От того, что удалось рассмотреть три крохотные и едва заметные веснушки на курносом носу.

Я собирался её поцеловать. Я собирался собрать каждый взволнованный вздох губами. Мне было срать на всё. Всё, что я хотел в этот момент — её.

Но появление взбешённого Кира всё испортило. Я чувствовал острое разочарование, непонимание, ярость и желание сломать мне пару костей.

Девчонку пришлось отпустить. Чтобы показать, что за эту испуганную птичку я готов драться. Но Эля позвала тихо друга. Птичка шагнула в его сторону, протянув тонкую руку. Это болью полоснуло по сердцу. Это заставило заскулить моего волка и спрятать морду в лапах. Она явно показала, что отдаёт предпочтение Киру.

Улыбнулся натянуто и покинул кухню. Только в коридоре позволил себе спустить пар.

— Что за херня, Макс? — Кир меня нагоняет и хватает за плечо, разворачивая к себе лицом.

— Что не так? — криво ухмыляюсь и сбрасываю руку Кира с плеча.

— Не включай идиота, Макс, — рычит. Его глаза становятся жёлтыми, на лице у руках появляется шерсть. — Какого чёрта ты полез к Эле?

— Понравилась девчонка, — вскидываю брови и скрещиваю руки на груди. — Немножко решил позаигрывать.

— Оставь её в покое, — рука друга оказывается на моей шее, когти протыкают кожу. Чувствую, как кровь стекает по коже и впитывается в ворот футболки. Голос Кира глухой и низкий, что свидетельствует о том, что он теряет контроль и может обернуться. — Тр*хай своих сук, Элю не тронь. Ты поиграешь и забудешь.

— Тут другое, Кир, — качаю головой и даже не пытаюсь отодвинуть друга от себя.

Я понимаю его ярость. Знаю, что девчонку он заметил первый. Знаю, что она ему понравилась. Но совсем не так, как мне. Во мне кровь Кира, поэтому я всегда чётко распознаю его эмоции. Девчонка ему понравилась. Как девушка, о которой он мечтал. Как та, с которой можно создать семью и обзавестись детьми. Но его не выворачивает как меня от неконтролируемого желания поцеловать. Он не желает её. Не хочет оказаться внутри неё, услышать её стоны, увидеть, как она кончает. Меня вдруг придавило, приплющило мыслью, что я хочу доставить девчонке удовольствие. Размазало по стене, обдало жаром, когда представил её на чёрных простынях, в своей комнате, куда никого и никогда не приводил. Её светлая кожа и рассыпанные по подушке локоны. Её частое дыхание и блестящие глаза. Её тонкие запястья, которых я касаюсь губами.

— Нет, — Кир отшатнулся от меня и убрал руку с моей шеи. Увидел, что он взял над собой контроль, с растерянностью посмотрел на пальцы, покрытые моей кровью. Он повёл носом, принюхиваясь, после чего вновь головой в неверии покачал. — Нет, этого не может быть.