— Это лишь на толику больше шестой доли! — возмутился Бегемот, брыжжа вонючей слюной на добрую половину стола. — Я не согласен меньше, чем на четверть!

— Теперь я окончательно уверен, что твой Владыка, Темнейший Белиал, в свое время отдал торговый район Гадеса в нужные руки, — едко усмехнулся Герцог Лжи. — Ладно, забирай четверть, провались ты в Бездну!

— Застрянет ведь, — сострил в очередной раз Асмодей. — А лучше него караваны рабов по Стиксу никто не водит!

— Асмодей, прибереги шутки для более подходящей ситуации, — осадил его Герцог Лжи, полностью перехватывая инициативу и ведущий голос в Совете. — А ты, Левиафан, не шипи и не прожигай Бегемота взглядом, а стол Совета — желчью. Свою долю золотом и рабами ты все равно получишь, хоть и невеликую по сравнению с остальными, однако без приложения значимых усилий.

— Как и я, полагаю? — раздался тяжелый, низкий голос доселе немногословного Баала.

«Ну наконец-то проняло», хмыкнул про себя Астарот. «Не смог остаться в стороне, лишь гордыня удерживает его от того, дабы предложить свою поддержку в открытую».

— Темнейший Баал, — осторожно обратился к нему Герцог Лжи. — Вне всякого сомнения, тебе причитается равная с Темнейшим Левиафаном доля, однако же меньшая, чем у остальных. В том случае, если ты не испытываешь явного желания оказать мне свою посильную поддержку, — сделав паузу, он выжидательно посмотрел на Герцога Гордыни.

Тот, чуть помедлив, склонил голову в легком полукивке, не соглашаясь, но и не отказываясь:

— Продолжай.

— Что мне в тебе нравится, так это то, что порой одним словом ты выражаешь пятиминутные разглагольствования отдельных членов нашего Совета, — польстил Баалу Герцог Лжи. — Что ж, возьму с тебя пример и постараюсь быть более лаконичным. Пехотные легионы Бегемота мало переправить через Врата, их также необходимо быстро доставить к передовой. Мои драконумы справились бы с этой задачей, но у них другие приоритеты — а именно борьба с воздушными механизмами людей и перевозка гвардейских легионов. Пехотинцам придется передвигаться по земле.

— Тебе нужны мои армаддоны, — низко и невыразительно прогудел Баал.

— Скажу так: с ними будет быстрее и проще, чем без них, — признал Астарот. — Вторжение планировалось заранее, и твое возможное нежелание или же отсутствие возможности оказать поддержку было учтено в планах. Решение за тобой. Но прежде, чем ты его озвучишь, я сообщаю, что в случае согласия я отдам тебе всю свою долю в редких металлах, за исключением золота, и переведу в твое владение ту часть рудников Ржавых Гор, которая до сих пор тебе не принадлежит. Помимо этого, после порабощения человеческого мира, у тебя будет приоритетное право в разработке его богатейших месторождений. И конечно же, у тебя будет слава одного из величайших покорителей мира людей. Однако для Вторжения я потребую самых выдающихся армаддонов, бронированных от пасти до кончика хвоста.

Наступило молчание. Герцоги смотрели на Баала, ожидая его решения, и Астарот чувствовал на себе прожигающий взгляд одного лишь Молоха.

— И ты их получишь. — Баал, похоже, окончательно определился. — Но означенные тобой рудники, особенно с жилами тяжелых металлов, переходят ко мне немедленно, сразу по окончании Совета.

— Я приложу свой сигил к бумагам, как только они будут надлежащим образом оформлены, — уклончиво ответил Герцог Лжи, всем видом выражая согласие. «То есть через декаду, не раньше. А еще через месяц выяснится, что жилы не такие уж и богатые, какими видятся Баалу из своего Тартароса. К тому времени армаддоны пройдут Вратами и сыграют нужную мне роль… Что ж, теперь предстоит самое сложное», — вздохнул он, внутренне концентрируясь.

— Нет. — Раскатилось звучным эхом по стенам Великого Чертога веско брошенное слово, на миг опережая начало речи Герцога Лжи. Повисла мертвая тишина. Все повернулись к сказавшему его.

— Темнейший Молох, — елейным тоном начал Астарот. — Я ведь даже еще не…

— НЕТ. — Громовым раскатом пронеслось под сводами, золотые наконечники тронов и кольца Асмодея мелко затряслись.

— Сначала выслушай меня, — повысил Астарот голос. — Твои штурмовые легионы просто несокрушимы, с ними я пройду по человеческим землям как…

— НЕТ!!! — Молох с силой опустил руки на стол, глубоко вонзив свои черные когти в гранит, отчего тот пошел частыми трещинами. — Заткни свою лживую пасть, герцог! Ты не получишь от меня ничего, кроме презрения и ненависти!

Десятитонный золотой трон Астарота, отброшенный своим владельцем, отлетел назад как пушинка, с силой кузнечного молота впечатавшись в стену. Гул от мощного удара разнесся по всему городу. Глаза вставшего Герцога Лжи зловеще полыхнули адским огнем, багровый дым заструился из черных глазниц, массивные драгоценные камни на ожерелье вспыхнули разными цветами, аккумулируя титаническую энергию архидемона, ищущую выхода наружу. Он оперся руками на плавящийся под ладонями гранит, из последних сил сдерживая трансформацию в истинный облик.

— Ну же, давай. Не сдерживай себя. — Молох, тоже встав, без видимых усилий приподнял свой трон за спинку и отодвинув его, как деревянную табуретку, приглашающе развел руки в стороны. — Убей меня, ведь ты этого так сильно желаешь. Или умри, пытаясь.

— Пусть я Герцог Лжи… но иногда, в исключительных случаях, говорю и чистую правду, — Астарот уже овладел собой, и только самоцветы, ярко сиявшие на раскалившейся добела золотой цепи, выдавали то, какого напряжения ему это стоило. — Так вот, Молох, тебе чистейшая, как лед Коцита, правда: если ты не предоставишь мне необходимые и достаточные для Вторжения силы, то мой Владыка, чьей волею я стал — низвергнет тебя самолично, и даже Темнейший Вельзевул тебе не поможет!

— Зря ты упомянул моего Владыку в таком тоне. Личные оскорбления от ничтожества вроде тебя я могу пропустить мимо ушей, но преуменьшать мощь Одного из Трех — непростительная наглость, — зловеще пророкотал Молох, прочертив когтями глубокие борозды в гранитном столе. Его черный с золотой окантовкой массивный доспех начал багроветь, раскаляясь.

— Мой Владыка — Первый Среди Трех! — спесиво провозгласил Астарот. — Он доказал это огнем и мечом в ходе Пришествия! Твои доминусы и кастигаторы будут выполнять или мои приказы, или же ничьи!

— А знаешь что, Темный, — унизительно, как к Низшему, обратился к нему Молох. — Меня не интересуют ни твои жалкие подачки, ни твои ничтожные угрозы. Ты и так получишь то, что просишь. Мои отборные штурмовые легионы. Я дам тебе лучших из лучших, дабы не быть обвиненным в твоем же провале теми, чье слово для меня действительно важно. А потом, когда Вторжение закончится так, как и предыдущие — ты наконец получишь и всё, что тебе давно полагается. От своего же Владыки, Первого Среди Трех, да будет правление его вечно, как сама Тьма. Ибо: «коль поражение потерпишь, не оправдав моих надежд… испепелен ты будешь и обратишься в прах и пепел, над пустошью гонимый ветром…» — четко отчеканил Герцог Злобы, глядя в упор на оторопевшего Астарота. — И это будет лучший миг за последнюю сотню тысяч лет!

Молох повернулся, и не прощаясь, тяжелой решительной поступью вышел из Зала Совета, оставив после себя лишь давящую тишину.

Эмма Бейкер — Абаддон, предместья Игниса, примерно в это же время

Сильный гул и тряску от мощного удара, вдруг раздавшегося где-то неподалеку, лежащая на постели Эмма ощутила всем телом и пришла в сознание. Приоткрыв глаза, она успела заметить лишь тень промелькнувшего силуэта и услышала звук закрываемой двери. Аккуратно, старясь не выдать себя, девушка из-под полуопущенных век оглядела помещение, в котором оказалась. Просторная комната с высокими окнами за плотными шторами, обставленная скромно, но в выдержанном стиле. Неширокая застеленная кровать, рядом резной комод из красного дерева, на котором лежал, поблескивая золотом, то ли широкий браслет, то ли чокер-колье с причудливым вензелем. Добротная дверь из массива, украшенная металлическими полосами с гравировкой. В щель между дверью и косяком пробивалась еле видная полоска света снаружи, давая надежду на то, что Эмма не заперта. Каменный угловой камин, потрескивая поленьями, сбивал еле уловимый серный запах и приносил ощущение тепла и уюта…