— ВЕЛИКО ЛИ ПОСЕЛЕНИЕ? НАЗОВИ МНЕ ЧИСЛО ЛЮДСКОГО ПОГОЛОВЬЯ! — повелительно пророкотал Люцифер.

— Около двухсот тысяч душ, Владыка, — медленно и весомо изрек герцог. — Во время последнего Вторжения лишь несколько крупнейших городов имели такое население. Позволю себе напомнить, что нехватка крови для расширения Врат и поддержания их размера явилась главной причиной предыдущих неудач. Сейчас такой проблемы нет — даже в провинции поселения в полмиллиона и более душ — не редкость. А человеческие столицы вообще похожи на гигантские муравейники — многоярусные дома и десятки миллионов особей на площади всего в полсотни квадратных лиг. Могу с уверенностью заявить, что это лучший момент для успешного Вторжения, порабощения человеческого мира и долгожданного установления вечного протектората Абаддона над его остатками! — Астарот замолчал, преданно глядя на своего повелителя и ожидая его реакции. Ответ не заставил себя ждать:

— АСТАРОТ, МОЙ ВЕРНЫЙ ВАССАЛ! МНЕ ПОВЕДАЛ ТЫ О МНОГОМ, ЧТО УКРЕПИТ АБАДДОНА ВЕЛИКОЕ ЦАРСТВО, РАЗДВИНУВ ГРАНИЦЫ И УСИЛИВ МОЩЬ ЕГО МНОГОКРАТНО! ПОВЕЛЕВАЮ: СТАНЬ ВОЛЕЮ МОЕЙ НА ВРЕМЯ И ВТОРЖЕНИЕ ВЕЛИКОЕ ВОЗГЛАВЬ! ПОМОЖЕТ В ЭТОМ ПУСТЬ ТЕБЕ СОВЕТ ШЕСТИ — КАК СЛОВОМ, ТАК И ДЕЛОМ! — торжественно изрек Темный Владыка.

Тонкие губы Астарота прорезала еле заметная довольная ухмылка, и он уже собрался было произнести ритуальные слова в знак окончания аудиенции, как вдруг Люцифер неожиданно продолжил:

— НО ТВЕРДО ЗНАЙ: КОЛЬ ПОРАЖЕНИЕ ПОТЕРПИШЬ, НЕ ОПРАВДАВ МОИХ НАДЕЖД… ИСПЕПЕЛЕН ТЫ БУДЕШЬ И ОБРАТИШЬСЯ В ПРАХ И ПЕПЕЛ, НАД ПУСТОШЬЮ ГОНИМЫЙ ВЕТРОМ!!! — последнюю фразу повелитель демонов проревел на неуловимом пределе, который отделял тронный зал от обрушения. От мощнейшего шквала все до одной жаровни-светильники погасли, погружая Залы Гнева в чернильную темноту. Лавовый поток колыхнулся, выплескиваясь на гранитную дорожку, которая тут же задымилась, а усмешку Астарота сдуло вместе с роскошным плащом, вспыхнувшим в воздухе и улетевшим во мрак.

Скованный безотчетным ужасом, герцог упал на колени и прижался лбом к обжигающе горячему мрамору, пробороздив пол рогами и содрав с них позолоту. Не обращая внимания на обгоревшие брови и бороду, черные от копоти волосы и язычки огня, скачущие по изысканному черно-белому одеянию, он еле слышно прошептал ритуальную фразу:

— Твое слово — закон, Владыка…

…Лава, выплеснутая на берег, уже остыла, одежды герцога демонов потухли, а он все не решался встать. Когда, наконец, Астарот осмелился поднять взгляд, то не увидел за лениво текущей огненной рекой ничего. Лишь черную, как смерть, кромешную тьму. Пошатываясь на негнущихся ногах, он медленно двинулся к еле различимому во мраке выходу из тронного зала. Лишь остатки достоинства едва сдерживали Астарота от того, чтобы не сорваться на бег. Сыну должно быть достойным своего отца. Этот урок он усвоил хорошо.

АКТ II. NOVUS ORDO SECLORUM

Алекс Хоффман — Женева, здание Управления Федеральной Службы Полиции, 03:30 по местному времени

До центрального полицейского участка было уже недалеко — всего пара кварталов. Сюда, в центр города, Алекс добирался почти час. Общественный транспорт не работал, все встречающиеся такси были заняты, так что пришлось ловить попутную машину. Водитель остановившегося автомобиля, немолодой итальянец с проседью на висках, оказал ему первую помощь, обработав ранение антисептиками из аптечки и наложив бинты. Боль в ноге к тому времени поутихла — к счастью, все ограничилось ушибом и внушительным синяком на лодыжке. Попутчик все порывался отвезти ученого в госпиталь, однако встретил решительный отказ. По дороге Алекс рассказал что успел, про случившееся в ЦЕРНе, посоветовав туристу покинуть Женеву как можно скорее. Тот согласился, хотя по нему было видно, что он не слишком верит услышанному. Даже полицейские машины, военные внедорожники и грузовики с солдатами, изредка проносящиеся в противоположную сторону, не изменили скептического выражения его лица. Однако отдаленный стук пулеметов, ухающие глухие разрывы гранат и зарево пожаров на западных окраинах, по крайней мере, заставили задуматься.

Проезжая развязку с шестьдесят вторым шоссе, они увидели гигантский затор в обе стороны: как на Лозанну, так и на Гренобль — как раз, куда хотел свернуть итальянец. Постояв пару минут, водитель решил ехать через центр и восточные пригороды Женевы, по Туринскому шоссе. Тем временем движение становилось все плотнее, и наконец, ближе к мостам через Рону, окончательно встало. Алекс поблагодарил попутчика и поспешил покинуть машину. Остаток пути даже пешком занял бы гораздо меньше времени, чем на транспорте.

Захлопнув дверь, парень направился вдоль по улице, обходя еле ползущие автомобили. Мимоходом взглянув на полоску видневшейся неподалеку реки, делящей город пополам, Алекс лишь грустно покачал головой. Неширокие мосты через нее были плотно забиты машинами. Несколько из них, пытаясь объехать затор, врезались друг в друга и окончательно перекрыли проезжую часть, исключая шансы остальных преодолеть водную преграду — разве что пешком, как он сам. Но водители, за редким исключением, не спешили покидать свои авто. Вместо этого они яростно давили на гудки и осыпали отборной бранью мешающих проехать. В эту звуковую какофонию причудливым образом вплетался тревожный колокольный перезвон многочисленных часовен Женевы. И конечно, был отчетливо слышен басовитый набат знаменитого кафедрального собора Святого Петра, стоящего на восточной стороне через Рону, добавляя чувства нереальности происходящему.

С черного, как смоль, неба падали редкие белесые хлопья, мягко ложась на асфальт и крыши стоящих на нем легковушек. Одно из них не долетело до земли, опустившись на протянутую ладонь. Алекс растер его пальцами и принюхался. Пепел — правда, непонятно откуда взявшийся. То ли от взрывов и пожаров в ЦЕРНе, то ли прямо из этой угольно-черной тучи, зловеще нависшей над потревоженным городом. После всего пережитого он уже ничему не удивлялся.

Откуда-то с запада донесся очередной дробный стук крупнокалиберного пулемета и отголоски нескольких мощных взрывов, на миг осветивших всю северо-западную часть неба. Безветренная ночь, несмотря на вой полицейских сирен и гудки стоящих в пробках машин, отчетливо разносила по небольшому городу пугающие звуки. Идущие рядом в том же направлении прохожие испуганно втянули головы и резко ускорили шаг, одновременно, но тщетно пытаясь кому-то дозвониться. Алекс бросил взгляд на свой мобильник — связи не было. На улицах с каждой минутой, несмотря на глубокую ночь, становилось все суетнее и многолюднее. Многие, не понимая толком, что происходит, и не имея возможности связаться с экстренными службами, шли туда же, куда и он — в управление полиции.

Алекс еще ни разу не был в центральном здании федеральной полицейской службы, однако найти его не составляло особого труда. Прямо впереди, рядом с серым четырехэтажным зданием, стояла толпа, заблокировав для проезда всю улицу, от стены до стены. Через громкоговорители полицейские призывали всех не мешать работе полиции и расходиться. Имеющих возможность — покидать город в восточном направлении, не имеющих таковой — направляться в пункты сбора — коллективные бомбоубежища. Никаких конкретных пояснений причин происходящего при этом не давалось. Некоторые действительно уходили, но прибывающих было на порядок больше. Общий настрой ощущался как недоуменно-возмущенный. Большинство, насколько он понял, активно требовало от властей внятного объяснения боевых действий, идущих сейчас в западных пригородах Женевы. Отдельные группы граждан даже пытались силой пройти внутрь. Однако сделать это им мешали полицейские заграждения, два ряда мешков с песком у самого входа и несколько малоразговорчивых, но решительно пресекавших их попытки бойцов в военной форме и с автоматами на плече.

Далекий стук пулеметной очереди повторился — но источник ее, судя по звуку, сместился ближе. Толпа разом затихла, настороженно прислушиваясь. И сразу стал слышен треск частых автоматных очередей, прежде тонувший в общей разноголосице. — «В паре километров, не дальше», — как-то отрешенно, будто бы это происходило не с ним, подумал Алекс, пробивая себе путь плечами и локтями. Спустя секунду, как единый организм, толпа с удвоенной силой навалилась на затрещавшие заграждения, прижав к ним ученого и его раненую руку. Он застонал сквозь зубы — на большее воздуха в сдавленных легких не хватило. В этот миг один из солдат, с сержантской лычкой на груди, отступив на шаг, вскинул автомат стволом вверх и дал короткую очередь. Люди испуганно отхлынули назад, разразившись очередной порцией гневных воплей и ругательств. Однако натиск моментально ослаб, позволяя Алексу сделать глоток воздуха и сменить позицию, переместившись почти к входу в здание. Он оказался лицом к лицу с военными, его охраняющими, и не преминул этим воспользоваться: