Розамунда ощупью поискала дверь, ведущую в носовую часть судна, и наконец нащупала ручку. Протиснувшись в крохотную каморку, она зашарила руками, но первыми коснулись Сюзанны ее ноги. Бесчувственное, отяжелевшее тело девочки было уже наполовину в воде. Розамунда схватила ее за шиворот и, протащив через всю каюту, выволокла на палубу. Дверь каюты оказалась не на запоре, но туго открывалась из-за напора прибывающей воды. Злодейка была так уверена в успехе, что даже не потрудилась запереть ее. Вода доставала Розамунде до колен, а девочке – до шеи. Передняя часть катера полностью ушла под воду. Розамунда пыталась взять девочку под мышки, но у нее не было сил. Кружилась голова. Она опять ухватила Сюзи за шиворот и, прислонив ее к борту, стала вглядываться в темноту. Камыши отдалились – теперь до них было несколько ярдов.

Впоследствии, сколько бы Розамунда ни пыталась, она так и не смогла вспомнить, как ей удалось перетащить девочку через борт и, положив на спину, дотащить до берега. Единственным, что она запомнила, было благодарное чувство, когда она – всего после нескольких гребков – достала ногами, а затем и животом, дно. Она поволокла Сюзи через камышовые заросли, но вдруг заметила, что голова девочки находится под водой. Розамунда перевернула ее на живот – так оказалось еще хуже, и пришлось снова переворачивать ее на спину.

В голове стучало. И это странное чувство покоя, полной умиротворенности… Хотелось лечь и забыться сном, но Розамунда продолжала ползти дальше, дальше от воды – и тащить ребенка. В горле Сюзи забулькало – вот-вот захлебнется. Тогда Розамунда снова положила ее на живот – уже на землю. Бедняжка, сейчас ее вырвет.

Розамунда отдыхала, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Ах, как хочется спать! "Очнись! Очнись! Очнись!" – это Майкл зовет ее. "Поднимайся сейчас же, слышишь?" Розамунда подтянула колени и пошарила рядом в поисках Сюзи. Какая вязкая почва… И все-таки это уже земля!

Необходимо предупредить Майкла! Майкл… Майкл… Но она смертельно устала. Розамунда оставила девочку на берегу, а сама стала карабкаться вверх. Она поднималась, шаталась, точно пьяная, скользила и скатывалась обратно. Снова отдыхала, подложив руку под голову. В мозгу стучало: "тук-тук-тук… Вставай! Вставай! Вставай!" Она добралась до пруда, и гуси вновь загоготали, выражая протест, а несколько уток испуганно выглянули из своих гнезд среди камышовых стеблей.

Майкл! Майкл! Розамунда несколько раз прошептала это имя и обрадовалась: она снова могла говорить, хотя бы и шепотом. Ах, если бы ей удалось крикнуть! Майкл! Майкл! Господи, она и сама-то еле слышит…

Розамунда обнаружила, что стоит – с высоко поднятой головой и раздувающимися ноздрями. Чем это пахнет? Совсем незнакомый запах… Одновременно исчезло чувство неестественного покоя. К Розамунде вернулся темный, первобытный страх; ей вдруг показалось, что она перестала быть собой. Весь ее прежний мир в одночасье рухнул, разлетелся вдребезги, но осталось что-то главное, глубинное, может быть, даже запретное, уходящее корнями в далекие времена. В какую-то долю секунды Розамунда поняла, почему ребенок бился в истерике. На эту долю секунды она сама стала ребенком и обладала сверхъестественным чутьем, таким острым, что это казалось совершенно невыносимым. Каждой клеткой, каждой порой своего существа она впитывала в себя запахи и звуки – в то время как на самом деле в мире царила полная тишина и рядом никого не было… кроме той женщины – она трясла ее за плечи и тащила в сторону от тропы… куда? И вдруг Розамунда поняла: ее тащат к дайке, к расчищенному от камышей краю – ноги цеплялись за обрезки стеблей. Глубокая трещина в земле затянута топким илом – там будет мягко, она не почувствует боли, просто провалится и уснет. Страха больше не было: Розамунда достигла той грани бытия, за которой кончаются страх и страдание.

В это мгновение женщина с силой толкнула ее, и она стремительно полетела вниз, хватаясь руками за воздух. У нее по-прежнему не было сил кричать. Теперь она отдохнет.

Тихо… Невероятно тихо…

И внутри, и снаружи…

Тишина… И еще – тошнота. Господи, до чего ж ей худо!

– Выпейте это, дорогая.

Розамунда мотнула головой и крепко сжала губы.

– Ну же, откройте рот!.. Вот и умница.

– Меня тошнит.

– Скоро полегчает. Поспите немножко. Тишина… Розамунда открыла глаза и, увидев ту женщину, вскрикнула.

– Розамунда! Рози! Это я, Дженнифер! Дженнифер… Иной разрез глаз, иная линия рта… натуральная блондинка… ее сестра Дженнифер.

Тишина…

Когда она снова открыла глаза, над ней склонился Генри Морли, а за окном ярко светило солнца Отец ласково отвел прядь волос у нее со лба.

– Бедняжка Рози! Тишина…

– Попробуйте выпить чаю. Теперь откройте глаза. Вот и замечательно.

Розамунда вгляделась в лицо сиделки и задала вопрос:

– Где я?

– В больнице.

– Почему в больнице?

– Не волнуйтесь. Примите лекарство. Ну что, вам легче?

– Да… да… – собственный голос доходил как будто издалека. Розамунда потрогала забинтованную голову.

– Что с моей головой?

– Все будет хорошо. Вы сильно поранились. Пришлось накладывать швы.

Медсестра отставила чашку и поправила подушку.

– Отец… Здесь действительно был мой отец? И Дженнифер?

– Вы помните? Что еще вы помните?

Розамунда попыталась думать, но у нее заныло в затылка. Какой-то глухой стук. И тишина… Внезапно она села на кровати. Резь в глазах.

– Майкл! Где Майкл? Где он?

– Ну, ну, успокойтесь. Лягте.

– Где Майкл?

– Скоро придет. Всю ночь здесь просидел – и большую часть дня. Путался у всех под ногами, – добрая улыбка медсестры смягчила ворчливый тон. – Сейчас он в детской палате.

– Сюзанна! Где… Неужели…

– Не надо задавать столько вопросов. Вам вредно волноваться. Успокойтесь.

– Только скажите – она…

– Вне опасности Я же сказала, он в детской палате.

Розамунда утонула в мягкой постели. Ребенок вне опасности. Майкл – здесь, неподалеку. Майкл здесь! И – тишина…

Когда пришел Майкл, Розамунда крепко спала.

Прошла неделя, прежде чем Розамунда смогла вернуться на болота – в Торнби-Хауз.

Ласково грело солнце. Вода спала. Майкл затормозил у крыльца.

Их встретили Дженнифер, отец, Эндрю, Сюзанна, Мэгги – все выражали свою радость. На Розамунду обрушилось столько счастья сразу, что она расплакалась. Все виновато стихли. Однако за чаем Мэгги удалось рассмешить их своими прибаутками.

Розамунда была безмерно благодарна ей – не только за это. Если бы не Мэгги и нечто, находящееся за пределами человеческого понимания, они бы не сидели теперь дружной компанией.

И еще огромное спасибо Дженнифер! Она то и дело обращалась к Майклу, и он отвечал ей с таким же дружелюбием. Сегодня в нем не было ничего от болотного тигра, он вел себя, как настоящий джентльмен.

И еще один повод для радости: Майкл подружился с Эндрю.

После чая Розамунду усадили в кресло-качалку напротив открытой двери, и она долго смотрела вслед удаляющимся фигуркам Дженнифер и Эндрю – они шли через поля к Ивовой Пустоши.

А отец взял за ручку Сюзи и повел на мельницу. Кажется, он стал для нее чем-то вроде О'Мура.

Розамунда перевела взгляд на сидевшего рядом Майкла. Ее ладошки утонули в его лапищах.

– Привет, Рози.

– Привет, Майкл.

До сих пор они еще ни разу не оставались одни – только в автомобиле.

– Рада, что вернулась домой?

– Да, Майкл, просто счастлива!

– Больше тебе не страшно?

– Ни капельки.

Он виновато отвел глаза в сторону и понизил голос.

– Прежде чем навсегда закрыть эту тему, Рози, я хочу, чтобы ты верила: я действительно считал ее умершей.

– Я знаю.

Он освободил ее руки и, наклонившись вперед, уперся локтями в колени.

– Не могу взять в толк – как это я дал маху? Тело, которое тогда прибило к берегу, было точь-в-точь как у нее. По лицу же ничего нельзя было определить: оно… А, какой смысл теперь вспоминать? Я ошибся – может быть, потому, что хотел ошибиться. Но кто была та утопленница? Вот вопрос, который будет преследовать меня до конца моих дней.