– Ну и как оно?
– Чудесно.
– Не рассказывай сказки, ты не чувствуешь разницы.
– А вот и чувствую, – так же шутливо ответила Розамунда: нужно было снять напряжение, заглушить неровное биение сердца. – Сама себе удивляюсь: как это меня угораздило выйти замуж за Болотного Тигра? – она прикусила язычок и поднесла к губам кулак, чтобы не прыснуть.
– Что ты сказала?
– Сам слышал.
– Так по-твоему, я – болотный тигр?
– И не просто, а с большой буквы. Всем тиграм тигр. Майкл завладел ее рукой.
– Много ты знаешь о болотных тиграх!
– Да уж знаю. То один обмолвится, то другой… И книги…
– Значит, ты считаешь меня болотным тигром – даже с большой буквы? Вожаком, что ли? А ты знаешь, что по преданию болотный тигр – не очень-то симпатичная личность? Так как же, Рози? Ты продолжаешь считать меня таким?
Появление официанта помешало ей ответить. Это было тем более досадно, что Розамунде показалось – Майкл обиделся. Но после ухода официанта было неловко возвращаться к этой теме. Какое-то время они оба молчали. Наконец, Розамунда не выдержала:
– Я тебя обидела?
– Нет, нет. Просто… как ни смешно, но мне хочется выглядеть в твоих глазах как можно лучше.
Розамунда положила вилку на тарелку с салатом из омаров.
– Так и есть. Мне все равно, как ты поступал и чем был в прошлом – я знаю тебя сегодняшнего.
– Правда, Рози?
– Да. О да!
– И ты не переменишь своего мнения?
– Никогда.
– Ты – уникум.
Завороженная его любящим взглядом, Розамунда забыла, что они сидят в ресторане гостиницы в Или. Знала лишь, что полчаса назад стала его женой.
Но пройдет всего несколько часов – и безжалостный ход событий подвергнет ее уверенность серьезному испытанию.
* * *
Они вернулись в Торнби около трех. Ярко светило солнце. Кое-где вода спала, обнажив доселе затопленные участки. Рука об руку, Майкл и Розамунда приближались к дому. Майкл ребячился:
– Надо же, какая досада – нам не встретилось ни души, а мне так хотелось похвастаться своей маленькой женой!
Это был первый настоящий комплимент, и Розамунда лишилась дара речи, тем более что он резко остановился и вперил в нее взгляд. Чтобы скрыть смущение, она сказала:
– Мне не терпится рассказать папе и Дженнифер. Сходим туда сейчас?
– Нет, подождем до вечера. Пригласим их к себе на праздничный ужин.
– Чудесно.
Розамунде не хотелось его огорчать – но вообще-то она предпочла бы как можно скорее открыться близким. Они продолжили свой путь.
– Знаете что, миссис Брэдшоу, – весело молвил Майкл, – пожалуй, я переоденусь и пойду взгляну, что там с дайкой.
– Конечно, мистер Брэдшоу! – до чего это было восхитительно – затеять с ним шутливую пикировку! – Вы, значит, предпочитаете мне дайку?
– Естественно, – он так крепко сжал ее руку, что она ахнула. Майкл остановился – Я сделал тебе больно?
– Самую малость.
– Ох, прости, – он сменил шутливый тон на очень серьезный, даже торжественный: – Надеюсь, я никогда не причиню тебе настоящих страданий, Рози. Клянусь, я приложу все усилия!
На нее вдруг нахлынула глубокая печаль. Они в молчании проделали оставшийся путь до дома. У Розамунды ни с того, ни с сего явилось предчувствие, что он еще причинит ей страдания, даже муки, которых ей ни за что не перенести…
Дома их поздравила Мэгги – благословила, покудахтала, расцеловала Розамунду и заявила со своим ирландским выговором:
– Знаете, мисс Рози, мэм, в мире нет другой женщины, от которой мне так хотелось бы получать указания: "Сделай то", или "Сделай это"…
Когда все отсмеялись, Майкл спросил:
– Где Сюзанна? Мэгги вздохнула.
– Спит. Измучилась, бедняжка. Как только вы ушли, у нее начался припадок. Встала в дверях черного хода – на улицу-то из-за дождя не выйти – и как завопит! Все время показывала пальцем на сараи. Но там ничего не было, только новая машина. Она так выла, словно ей привиделся дьявол. Так плохо еще не было, мастер Майкл, никогда! Я думала, с ума сойду… Ну ладно. Не хотелось вас расстраивать в такой счастливый день, но на вашем месте я бы приняла меры. Говорю вам, такого еще не бывало.
– Конечно, – Майкл кивнул, покосился на Розамунду и сказал: – Завтра же отвезу ее в Кембридж. Мне очень хвалили одного специалиста как раз по таким случаям.
– Будете пить чай или вы оба уже выхлебали море вина?
– Я бы не отказалась от чашечки чаю, – Розамунда тепло улыбнулась ирландке и вдруг почувствовала на себя тяжелый взгляд Майкла. – Что ты?
– Да вот, подумалось: не так ты представляла себе день своей свадьбы!
– Майкл, все прекрасно, – тихо заверила она.
– Ты правда отпускаешь меня на дайку?
– Конечно. Мне приятно, что ты нашел себе дело здесь, на болотах. Я боялась, что ты захочешь уехать в дальние края, теплые страны…
– Полтора месяца назад меня ничто не удержало бы, но теперь я чувствую себя окованным железными обручами… довольно ржавыми, – усмехнулся он, намекая на цвет ее волос.
– Это не цвет ржавчины, а цвет меди.
– Неважно – все равно красиво.
Розамунда, словно сквозь легкую дымку, посмотрела на мужа.
– Тебе здесь хорошо, Рози?
– Да. Я люблю болотную страну. Майкл тихо, очень тихо продекламировал:
Твоя страна – моя страна:
И труд, и кровь ее, и пот,
И цепь хлопот, и цепь невзгод…
Твоя страна – моя страна.
Водою залиты луга,
Скользит над дайкою нога.
Ягненок тонет в бездне вод,
Свинья, барахтаясь, плывет
Туда, где Кем, туда, где Уз…
Но свят и крепок наш союз.
Как имя, жизнь у нас одна.
Твоя страна – моя страна.
– Это песня невесты болотной страны. Но подходит и жениху, правда?
У Розамунды сжалось горло. Она проводила Майкла взглядом, от волнения задев рукою рот. А когда обернулась, увидела Мэгги с чайником.
Старуха по-птичьи склонила голову набок.
– Как мило с его стороны. Очень, очень трогательно. Да уж, он умеет порадовать женщину, мастер Майкл!
* * *
В половине седьмого, переодевшись в серый костюм из добротной шерсти, Розамунда сидела на вертящейся табуретке за пианино и время от времени рассеянно касалась клавиш. Майкл только что вернулся и, облачившись в городской костюм, вышел попрощаться с рабочими, которых, после трудного дня, отпустил пораньше.
Дверь гостиной оставалась открытой; со своего места Розамунда видела холл и зеленую суконную занавеску на дверях кухни. Вдруг показался Джеральд Гибсон; она перестала бренчать на пианино и поймала себя на том, что нервничает. Зачем он пришел? Обычно он навещал приятеля в выходные. И вот, нарушил заведенный порядок – именно сегодня!
Розамунда нервничала еще и оттого, что визит Джеральда был чреват новой отсрочкой – а ей так хотелось скорее открыться отцу и Дженнифер! Однако она взяла себя в руки и, вглядевшись в Джеральда, спросила:
– Что с вами? Плохо себя чувствуете?
– Я? Превосходно! Где Майк?
– Во дворе, разговаривает с рабочими. Сейчас придет.
Джеральд вел себя как-то странно; вдобавок Розамунде вспомнились его вчерашние расспросы о Дженнифер. – Что-нибудь с моими родными? С сестрой?
– Нет. К вам это не имеет отношения. Это касается Майка.
У Розамунды чуть не вырвалось: "Все, что касается Майка, касается и меня!" – но она прибегла к другой формуле для выражения той же мысли:
– Можете мне рассказать. Какие-нибудь неприятности?
– Н-нет… – Джеральд запнулся и вперил в Розамунду испытующий взгляд. – Вы уж не начинаете ли в него влюбляться?
Прошедшее время было бы уместнее, подумала Розамунда. Вопрос показался ей бестактным, и она не ответила. Джеральд не унимался:
