Класс феодалов, как и в предшествующий период, составлялся из четырех основных групп: 1) военной знати кочевых племен, среди котог рой первое место занимали эмиры кызылбашских племен; 2) старинных иранских династов и местных оседлых феодалов в областях; 3) высшего мусульманского (шиитского) духовенства; 4) гражданских чиновников.

Последние лишь с конца XVI в. стали играть значительную политическую роль; они стояли ниже первых трех групп. Главы кочевых племен (мир и иль) не только управляли своими племенами, но нередко станог вились наследственным и владетелями пожалованных им в кормление округов и феодальными эксплуататорами живших там оседлых крестьян. Земли, пожалованные шахом главам кочевых племен, носили разные названия: юрт (монг.), оджаклык (тюрк.), джа у макам (перс.-араб.). Такие же пожалования давались и отдельным представителям военно-кочевой знати (эмирам). Так, в 1553 г. шах Тахмасп I пожаловал Халил-хану, главе курдского племени Сийях Мансур, округа Абхар, Зенджан и Султанийэ с тем, чтобы он приводил в шахское войско три тысячи воинов своего феодального ополчения. «Юрты» кочевых племен (иль, мн. ч. илят, тюркск.), помимо обработанных земель с оседлыми райятами, включали также пастбища — летние (яйлаг, тюрк.) в горах и зимние (кышлаг, тюрк.) на равнинах. Земли эти формально отдавались племенам, фактически же находились в распоряжении племенных глав, однако, те не могли продавать эти пастбища или обращать их в свою личную собственность. У кочевых племен сохранялись, как и раньше, патриархально-феодальные отношения: феодальные повинности рядовых кочевников по отношению к кочевой знати были прикрыты патриархальной формой «родовой помощи»; сохранялось деление на племена и роды, давно исчезнувшее у персов и других оседлых народностей.

Помимо «юртов» кочевых племен, в Иране XVI в. существовали те же категории феодальной собственности на землю и воду, что и в предшествующие периоды: государственные земли (дивани), земли шахской фамилии (хаосэ), аллодиальные земли (мульк), земли религиозных и благотворительных учреждений (вакф), наследственные лены (союргал), обусловленные службой государству. Но, поскольку после образования Сефевидского государства земельный фонд большей части перешел к новым хозяевам (государству и кызылбашской знати), соотношение между землями разных категорий изменилось. Увеличился фонд земель ливанских, хаосэ и особенно «юртов» кочевых племен (иначе говоря, кызылбашских эмиров — ханов и султанов). Уменьшилось число земель мульковых и союргальных. Сефевидские шахи, сохранив часть прежних союргалов, избегали раздавать новые, ибо с ними были связаны слишком обширные права владетелей их (сахиб и союргал), в ущерб центральной власти.

Сефевиды предпочитали раздавать знати и служилым людям пожалования, известные под именем тиула (тюрк.). О тиулевпервые упоминается в начале XV в. (у Абд-ар-реззака Самарканди), но широкое распространение этот институт получил с XVI в. Под тиулом понималось пожалование феодальной ренты — целиком или частью — с определенных земель. Одни тиулы были прикреплены к тем или иным должностям и давались на время отправления их, другие давались за личные заслуги, персонально и пожизненно, но не наследственно и без права административного иммунитета. Таким образом, тиул был попыткой со стороны центральной власти возродить институт икта' в его старой форме (временного бенефиция), существовавшей во времена владычества халифата. Тиулы выделялись из фонда государственных (ливанских) земель.

Все местные династы, будь то главы кочевых племен или старинные иранские владетели, считались шахскими «хакимами» (правителями), т. е. чиновниками, назначаемыми и смещаемыми шахом. На деле это были наследственные местные феодалы. Вожди кочевых племен носили титулы хана и султана,[226] местные оседлые владетели — титул мелика. Одни из медиков были подчинены шахским наместникам областей — беглербегам, другие зависели непосредственно от шаха и именовались «вали», как, например, цари Картлии и Кахетии, владетели Луристана, Курдистана и Арабистана (Хузистана).

Положение кочевников (илятов), составлявших ядро феодальных ополчений, было значительно легче положения крестьян-земледельцев (райятов). Огромное большинство райятов находилось в тяжелой феодальной зависимости от владельцев земель, а на землях государственных или хассэ — от разных управителей, являвшихся еще более жесткими эксплуататорами, нежели частные владельцы. Положение иранского райята этого периода изучено пока слабо. Известно, что он платил владельцу ренту (на государственных землях совпадавшую с налогом), чаще всего на-аурой (зерном, рисом, шелком-сырцом); основу ренты составлял харадж (иначе маль у джехат) — доля урожая. При шахе Исмаиле I, которому надо было привлечь на свою сторону крестьянство, харадж был понижен до 1/6 доли урожая. Но наряду с хараджем вносились также и другие сборы, как в пользу владельца, так и в пользу государства. Большое место занимали натуральные повинности в пользу государства — бигар (перс.) или сухрэ (араб.) — работы по сооружению крепости, проведению дорог, каналов и т. д. Сохранялись повинности, существовавшие до Сефевидов: улуфэ и алафэ — поставка провианта и фуража для войск, коналга — постойная повинность, шикар — участие в звериных гонах во время охоты феодала. Какие размеры принимала последняя повинность, видно из того, что для участия в зверином гоне во время большой охоты на волков, устроенной шахом Аббасом I в густых лесах Гиляна, было согнано десять тысяч крестьян. Повинности работой в пользу собственников земель, напротив, были незначительны, так как феодалы почти не вели собственного крупного хозяйства.

Шах Тахмасп I (правил в 1524–1576 гг.) вступил на престол десятилетним мальчиком. Первое время он был игрушкой в руках кызылбашской кочевой знати — ханов и султанов. Знать эта поддерживала шахскую власть лишь постольку, поскольку последняя выполняла ее волю и раздавала ей земельные пожалования, высокие посты и доходные должности; кызылбашские племена часто поднимали мятежи. В 1525 г. главы кызылбашских племен румлу и устаджлу заспорили о том, кому из них быть векилем, т. е. регентом и «воспитателем» малолетнего шаха; между племенами началась междоусобная война. В 1526 г. произошло восстание племени устаджлу, в 1531 г. восстание племени текелю, разграбившего Тебриз.

Помимо междоусобиц кызылбашской знати, шахской власти в первой половине правления Тахмаспа I пришлось бороться с восстаниями местной иранской знати в отдельных областях. В 1529 г. возмутился владетель Кальхура Зулфикар-бек, из лурской кочевой знати, осадил и взял Багдад, вслед за тем завладел и всем Ираком Арабским, подчинившись турецкому султану Сулейману I и введя в мечетях чтение хутбы. на его имя. Шаху пришлось предпринять поход для отвоевания Багдада (1530 г.).

В 1535 г. в Гиляне возмутился Амирэ Дубадж, хан Гиляна Бийэпас. В 1538 г. Астерабад захватил некий Мухаммед Салих битикчи, из местной знати, провозгласивший себя местным государем и призвавший на помощь хана узбеков Хорезма. В 1540 г. произошло восстание в Рустемдаре, в 1541 г. — в Хузистане.

Все эти восстания шахской власти удалось подавить. Социальная природа этих восстаний до сих пор не изучена. В некоторых случаях на стороне местной знати против шахской власти выступали и народные массы, как это было, по-видимому, в астерабадском восстании 1538 г. Возмущения кочевой знати чаще всего происходили при помощи только данного кочевого племени и не имели никакой опоры в остальном населении. Некоторые восстания носили явно выраженный народный характер. Таково было восстание ремесленников, городских низов и крестьян в г. Херате и его округе, вызванное поборами и насилиями шахского беглербега, его чиновников и военных слуг, в 1535 г. Но как бы ни была различна классовая природа восстаний, они показывают, что шахской власти не удавалась политика централизации. Даже кызылбашские племена, считавшиеся главной опорой Сефевидов, не раз восставали, и шахской власти приходилось покупать их покорность раздачей кочевой знати земель и доходных должностей.