Отношения Вьетнама с монгольской ставкой оставались напряженными. Вступивший на престол в 1258 г. новый король Чан Тхань Тонг пытался начать с монголами переговоры. В ответ монгольский посланец Насреддин доставил ему следующую ноту: «Ранее я (хан. — А. Б.) направил послов с дружественными намерениями. Ты и иже с тобой арестовали послов и не вернули их. Поэтому в прошлом году я послал войска против вашей страны… Снова направили к тебе двоих послов с умиротворяющими манифестами, возвращавшими тебе твою страну. Ты же опять связал наших послов и так отправил их обратно. Ныне посылаю чрезвычайного посланца огласить манифест: если ты и иже с тобой чистосердечно присоединитесь [к нам], то пусть король лично прибудет [ко мне]; если же будете сомневаться и не исправите ваши ошибки, то в будущем ответите мне за это»[1482].
Чан Тхань Тонг ответил общими словами о покорности, но от поездки воздержался. Тогда монголы стали настаивать на прибытии в ставку заложников — кого-либо из ближайших родственников короля. Последний прислал ответ: «Разве прекрасные слова о подчинении могут сочетаться с присылкой в заложники сыновей и младших братьев?»[1483].
Кратковременное улучшение отношений Вьетнама с монголами наступило после объявления в 1260 г. великим ханом Хубилая. В начале 1261 г. он направил во Вьетнам послов с бумагой, гарантировавшей мир на условиях подтверждения отношений, издавна существовавших между Вьетнамом и Китаем. При этом подразумевалось признание вьетнамским королем своего вассалитета правительству Хубилая в Пекине и периодическое прибытие посольства «с данью». Послам было дано также указание добиться того, чтобы первые «данники» из Вьетнама были обязательно родственниками королевского дома[1484]. Такой по сути дела номинальный вассалитет, не являвшийся, как показывает предшествующая практика, формой реальной политической зависимости, вполне устраивал вьетнамцев. Требуемое посольство было отправлено в Пекин, а Хубилай официально признал Чан Тхань Тонга вьетнамским королем[1485].
Вышеизложенное свидетельствует о том, что, хотя монгольские правители в захватнических походах полагались пока лишь на свои войска, они в совершенстве усвоили китайские дипломатические методы.
В 1267 г. отношения между двором Хубилая в Пекине и Вьетнамом вновь обострились. В самом начале года упоминавшийся Насреддин был назначен «управляющим» на территории Вьетнама[1486]. А через несколько месяцев вьетнамскому королю от монголов был доставлен своеобразный меморандум из шести пунктов: король должен породниться с монгольским двором; его сыновья или младшие братья присылаются в Пекин как заложники; следует составить списки податного населения Вьетнама и передать их в Пекин; вьетнамские войска должны участвовать в походах, предпринимаемых монголами; в пекинскую казну должны поступать налоги и повинности из Вьетнама; в стране утверждается пост управляющего из Пекина[1487]. Выполнение этих требований означало бы полное подчинение страны. В конце того же 1267 г. сын Хубилая получил титул «ван Юньнани» и был послан контролировать сопредельные юго-западные районы, в том числе и Вьетнам[1488].
В 1273–1275 гг. пост «управляющего» Вьетнамом занимал китаец Ли Юань[1489]. В 1275 г. Чан Тхань Тонг послал в Пекин просьбу убрать монголо-китайских управляющих. Но в ответ он получил новое предписание выполнять вышеперечисленные шесть пунктов[1490]. Все это должно было привести к новому конфликту монгольских правителей Китая с Вьетнамом. Но прежде чем он разразился, монгольские войска предприняли захватнические походы в другие страны Юго-Восточной Азии.
В 1277 г. Бирма подверглась нападению монгольских войск. Еще в 1271 г. монгольские власти в Юньнани направили в Бирму послов с требованием присоединения страны к владениям великого хана, которые тогда были объявлены империей Юань[1491]. Бирманский король Наратихапате отказался принять китайских послов[1492]. Вслед за тем в 1272 г. Наратихапате напал на небольшое княжество Куангаи на р. Типинг и захвалил в плен местного властителя, который перед тем выразил покорность Монголам[1493]. Новое посольство, прибывшее в Пагай, не возвратилось: «Послы были схвачены и казнены[1494]. После этого монгольский наместник в Юньнани в докладе двору предлагал пойти походом на Бирму[1495]. Однако распоряжение о наступлении пришло из Пекина лишь в 1277 г., после нового набега войск Наратихапате на Куангаи.
Весной 1277 г. г наместник Юньнани Хуту вторгся в «Бирму с 700 всадниками. Под Нгазаунгджаном монголы встретили бирманскую армию. По данным китайских источников, она состояла из 40–50 тыc. пехотинцев, 10 тыс. конников и 800 боевых слонов[1496]. Марко Поло, который описывает эти события в своей книге (гл. 121–123), говорит о 60 тыс. конницы и 2 тыс. боевых слонов у бирманского короля[1497]. По-видимому, в обоих случаях цифры преувеличены, однако нет сомнения, что бирманцы имели превосходящие силы[1498].
Монгольская конница тремя отрядами атаковала боевые порядки противника, но кони путались боевых слонов. Тогда монголы спешились и стрелами обратили в бегство шедших впереди бирманского строя слонов, которые помяли собственную пехоту и конницу. Но бой не утихал. Рукопашная схватка, красочно описанная Марко Поло, длилась несколько часов, после чего бирманская армия не выдержала и отступила. Монголы преследовали ее, но остановились из-за ранения Хуту. На другой день они повернули назад в Китай[1499].
В конце того же 1277 г. был предпринят второй поход в Бирму. Командующий гарнизоном Юньнани Насреддин ворвался в округ Бамо с армией в 3840 человек. Он взял несколько небольших крепостей, но вскоре монголы ушли обратно, не выдержав жаркого климата[1500].
Оба похода 1277 г. скорее всего имели характер набегов, Которые совершались небольшими силами местного юйьнаньского гарнизона. Их целью не могло быть подчинение угли захват Бирмы. Однако успехи первых походов сделали такую перспективу вполне реальной для юаньского двора. И монгольские правители начинают подготовку крупного похода в Бирму. В 1280 г. Насреддин докладывал Хубилаю об опасности угрожавшей провинции Сычуань со стороны Бирмы[1501]. И хотя Сычуань никаких границ с Бирмой не имела, сюда было подтянуто 10-тысячное войско. А в 1282 г. всем воинским гарнизонам; размещенным на юго-западе империи, было приказано выступить в поход на Бирму[1502].
Монгольские войска с разных сторон, в том числе и уже проторенным путем через Бамо, вторглись в Бирму. Разбив бирманцев под Каунгсином, они в конце 1283 г. овладели их столицей Паганом и оттуда разослали небольшие отряды для захвата всей страны[1503]. После разрушения и грабежа нескольких городов монголы, расставив свои гарнизоны, стали изымать у местного населения необходимое им продовольствие. В Пекин была направлена карта Бирмы в знак присоединения страны к империи. В 1285 г. бирманский король, которому удалось избежать монгольского плена, прислал послов с сообщением о сдаче на милость победителя, за что получил «высочайшее прощение»[1504].
