Летом 1238 г. монгольские рати отошли в Половецкие степи. Это было вызвано и потребностью в передышке после жарких боев, и необходимостью пополнения военных сил. К тому же в рядах завоевателей начались распри[910]. Так, Гуюк-хан враждовал с Батыем. «Сокровенное сказание» (монгольская хроника 1240 г. — «Юань чао би ши») приводит слова великого хана Угэдэя в адрес Гуюка: «По всему видно, что ты возомнил себя единственным и непобедимым победителем русских, раз ты позволяешь себе восставать на старшего брата… Что же ты чванишься и раньше всех дерешь глотку, как единый вершитель, который в первый раз из дому-то вышел, а при покорении русских и кыпчаков не только не взял ни одного русского или кыпчака, но даже и козлиного копытца не добыл»[911].

Но и во время пребывания монголов в Половецких степях происходили военные столкновения с половцами, черкесами. В 1239 г. монгольские отряды снова вторглись в Мордовскую землю, сожгли Муром, Городец, прошли по Клязьме.

С весны 1239 г. началось продвижение монгольских войск и на юг. Сначала был взят «копьем» Переяславль, осенью пал Чернигов, пострадали и другие города. Наконец к исходу 1239 г. монгольские отряды дошли до Крыма.

В 1240 г. татары стали наступать на Киев. Летопись рассказывает, что один из военачальников — Мэнгу-каан, командовавший передовым отрядом, поразился «красоте… и величеству» города. Он отправил в Киев своих послов, рассчитывая путем лживых обещаний уговорить («прельстити») киевлян сдаться. Это не удалось.

В Киеве только что сменилось несколько князей. Во главе города остался воевода князя Даниила Романовича галицкого — Дмитр. Когда Киев окружили главные силы Батыя, то, по словам летописца, нельзя было услышать человеческого голоса «от гласа скрипания телег его, множества ревения вельблуд его, и рьжания от гласа стад конь его».

Наступление началось у Лядских ворот, где были поставлены «пороки», действовавшие круглые сутки. Когда стены города были пробиты, горожане сопротивлялись врагу на их развалинах. «И тоу беаша видити лом копейны, и щет скепание, стрелы омрачища свет побеженым»[912]. Воевода Дмитр был ранен. Воспользовавшись этим, татары усилили натиск, добились перевеса, поднялись на крепость. Сутки шел бой. Киевляне укрепились у Десятинной церкви. Когда татары стали их одолевать, люди искали спасения в церкви, на ее сводах, в тайнике, сносили туда свое имущество. По словам летописца, церковные своды не выдержали и рухнули. М. К. Каргер не приемлет этого объяснения катастрофы церковного здания. Каменный храм, по его мнению, не упал бы от тяжести забравшихся на его своды людей; вероятно, захватчики били по церкви из «пороков»[913].

Киев пал, по одним данным-19 ноября, по другим — 6 декабря 1240 г. Дмитру, по летописи, Батый даровал жизнь за храбрость («мужества ради его»).

Затем монголо-татарские войска двинулись в Галицко-Волынскую землю. Рашид ад-Дин пишет, что они «туманами обходили облавой все города Владимирские и завоевали крепости и области, которые были на пути»[914]. Под стены Колодяжина завоеватели поставили 12 «пороков», но пробить их все же не смогли и добились сдачи города лишь ложными обещаниями жителям. Монголы взяли Каменец и Изяславль, вынужденно отступили от хорошо укрепленных Кременца и Данилова, захватили Владимир Волынский, Галич и «иныи грады многы, им же несть числа»[915].

Повсюду монгольское нашествие несло с собой гибель жителям. Плано Карпини, посетивший Русь вскоре после монголо-татарского разорения, писал, что враги «произвели великое избиение в земле Руссии, разрушили города и крепости и убили людей… когда мы ехали через их землю, мы находили бесчисленные головы и кости мертвых людей, лежавшие на поле»; город Киев «сведен почти ни на что; едва существует там двести домов, а людей тех держат они в самом тяжелом рабстве»[916]. Во Владимире Волынском «церкви наполнены быша троубья и телес мертвых». В окрестностях Берестья нельзя было пройти «смрада ради и множества избьеных»[917].

Разгромив Русь, монголы двинулись на запад — в Польшу, Венгрию, Чехию, Молдавию, Валахию, Трансильванию.

После завоевания Руси полчищами Батыя она попала под власть Золотой Орды — монгольского государства со столицей Сарай-Бату на Нижней Волге (около совр. Астрахани). Впоследствии столица была перенесена в Сарай-Берке (выше Сарай-Бату по Волге).

Добиваясь покорности от Руси, Орда не могла сломать существующие там политические порядки[918]. Ордынские ханы стремились поставить эти порядки себе на службу, используя в своих интересах русских князей, которые им казались надежными, истребляя ненадежных и все время сталкивая князей между собой, чтобы не дать никому усилиться и всех держать в страхе. Из источников известно о поездках ряда русских князей в Золотую Орду и в Каракорум на поклон и для подтверждения прав на свои княжения. Не все возвращались обратно. Так, в Орде были убиты черниговские князья Михаил Всеволодович и Андрей Мстиславич, в Монголии отравили великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича и т. д.

Сопротивление русских князей Орда подавляла военной силой. Когда князь Андрей Ярославич отказался «служити» ханам и в 1252 г. через Переяславль бежал в Швецию со своей семьей и боярами, в погоню за ним была брошена татарская рать под предводительством воеводы Неврюя, разграбившая окрестности Переяславля[919].

Население русских земель монголо-татарские ханы подвергли податному гнету. После того как жители Киева и других мест, разбежавшиеся во время нашествия монголов, вернулись обратно, завоеватели «сочтоша я в число и начаша на них дань имати»[920] (т. е. переписали их и обложили данью).

Сбор дани обычно отдавался на откуп. Сохранилось свидетельство Плано Карпини, что во время его пребывания на Руси (1246 г.) туда явился от монгольского хана Гуюка и от Батыя «один сарацин», произвел по его поручению учет населения, часть людей выделил для увода в рабство, а с остальных потребовал дань натурой (шкурами зверей)[921]. Трудно сказать, что имеет в виду Плано Карпини: чрезвычайный сбор или систематическое взыскание дани с территории всей Руси либо с какой-нибудь ее области.

В начале 50-х годов, при монгольском хане Мунке (1251–1259), фискальная политика в подчиненных монгольскому государству странах стала проводиться более организованно. В 1253 г., по данным китайской летописи «Юань ши», Мунке велел своему подчиненному Бицик-Берке[922] произвести «исчисление народу в России». В 1257 г. Мунке назначил даругой на Русь своего родственника Китата, возложив на него ответственность за сбор дани.

По летописным данным, на Русь «приехаша численици» (от слова «число» — перепись) и «исщетоша всю землю Суждальскую и Рязанскую и Мюромьскую»[923]. От податного обложения освобождалось духовенство. «Численники» поставили на Руси десятников, сотников, тысячников и темников (десятитысячников) и затем вернулись в Орду. По мнению А. Н. Насонова[924], речь идет об организации особых полков с подразделением на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч, которые возглавлялись лицами командного состава из монголо-татар, приведенных «численниками». Рядовые могли набираться и из местного населения. Подобные полки были подчинены особым воеводам, или баскакам. Источники упоминают о таких баскаках в Курске, Рязани, Ростове. Среди баскаков один (по имени Амраган), находившийся в г. Владимире, называется «великим», возможно потому, что ему подчинялись другие баскаки. Задачей военной баскаческой организации, по мнению А. Н. Насонова, была служба внутренней «охраны», т. е. обеспечение покорности со стороны населения, в том числе и наблюдение за исправным поступлением налогов, сбор которых поручался специальным лицам.