В ноябре 1223 г. цзиньский император Сюань-цзун умер, оставив престол своему сыну Ниньясу (Нингясу, кит. имя — Шао-сюй).
С покорением сунского генерала Чжан Линя, контролировавшего восточную часть Шаньдуна, в руки монголов перешла вся территория этой провинции к востоку от р. Цзинь. Власть монголов над северной частью этой провинции была установлена в июне 1227 г. после капитуляции Ли Цюаня. Он был оставлен в качестве правителя Шаньдуна и Хуайаня с обязательством уплаты монголам ежегодной дани[288].
Таким образом, Цзиньская империя фактически утратила все свои владения к северу от р. Хуанхэ.
За 16 лет монгольских вторжений Северный Китай был разорен. Многократные предложения цзиньских императоров о мире оставлялись Чингис-ханом без внимания или выдвигались неприемлемые для Цзинь условия.
После смерти Чингиса, когда его преемником стал Угэдэй (Тай-цзун), активизировалось монгольское проникновение на Северо-Восток одновременно с развертыванием основных операций против остатков цзиньских владений к югу от Хуанхэ.
После фактической утраты территории к северу от Хуанхэ цзиньцы сосредоточили основные силы на южном берегу этой реки. Ключевым пунктом линии обороны, которую занимало 200-тысячное цзиньское войско, была крепость Тунгуань, расположение которой сам Чингис-хан считал выгодным для цзиньцев и чрезвычайно труднодоступным для монголов[289]. В связи с этим Чингис дал личное указание о необходимости союза монголов с Южносунской империей: «Нужно испросить позволения, — наставлял он, — пройти через Сун. Сия держава, будучи, в вечной вражде с Нючженями (государство Цзинь. — Г. М.), легко согласится на предложение наше; тогда идти с войсками на Танчжоу и Дэнчжоу (в Хэнани. — Г. М.) и отселе прямо на Далян. В сей крайности Йючженский двор не преминет потребовать войска из Тунгуань. Но армия из нескольких десятков тысяч человек, из отдаленности идущая на помощь, хотя бы и пришла, но, будучи изнурена походом, не в состоянии будет сражаться и легко будет разбита»[290]. Это важное указание Чингис-хана, сделанное перед смертью, и обусловило заключение союза монголов с Южносунской империей. Союз с монголами против чжурчжэней — еще один и, пожалуй, наиболее яркий пример политической близорукости сунских правителей Китая. Этот союз делал больше чести тому, против кого он был направлен, т. е. чжурчжэням[291].
В начале 30-х годов монгольские полчища форсировали Хуанхэ. Полководцы Тулуй и Мэнгу взяли последнюю столицу империи Цзинь — г. Вянь (Кайфын). Император и остатки его разгромленной армии укрылись в г. Цайчжоу.
Непосредственно для завоевания Ляодуна Угэдэй в августе 1230 г. посылает сюда своего полководца Салитая. За период, прошедший со времени похода сюда Хачжэньчжала, т. е. примерно за 11 лет, в ситуации на Северо-Востоке не произошло сколько-нибудь существенных перемен. Цзиньские гарнизоны находились здесь под общим командованием пинчжанши провинции Ляодун Гэбуайя и располагались по наиболее крупным городам края. Однако доходившие в Ляодун вести о разгроме государственных войск Цзинь на юге и потере основной части территории страны, по-видимому, снизили боевой дух цзиньских солдат и командного состава. Очевидно, именно это обстоятельство и предопределило успех вторжения в Ляодун в 1230 г. Салитая и полную ликвидацию здесь всякого влияния Цзинь. Салитай, прибыв в Ляодун по приказу Угэдэя, без труда захватил здесь Гайчжоу (Гайпин), Сюаньчэн (Сюянь) к еще более десяти городов. Гибель Гэбуайя, падение сильно укрепленного г. Шичэна (в окрестностях современного Цзюлянь-чэна в бассейне Ялуцзян) завершили полный разгром цзиньских войск в Ляодуне[292].
В следующем, 1231 г. войска Салитая получили приказ Угэдэя о выступлении против Кореи[293].
Победы монголов в Корее в 1231–1232 гг. создали все предпосылки для уничтожения последнего владения, в какой-то мере сохранявшего самостоятельность, — государства Дун Ся. Решение об уничтожении Дун Ся было принято Угэдэем весною 1233 г.[294], а в октябре был совершен монгольский поход, возглавлявшийся принцем Гуйю и другими полководцами. Внезапный бросок отборной монгольской армии к границам Дун Ся и ее стремительный натиск положили конец 19-летнему существованию этой страны. Монголы окружили ее столицу Наньцзин, и, несмотря на отчаянное сопротивление, город вскоре пал; Вань-ну был захвачен в плен[295]. Монгольское владычество распространилось, таким образом, и на две окраинные области Цзиньской империи — Хэлань и Сюйпин.
Таким образом, только к концу 1233 г., всего за год до уничтожения монголами империи Цзинь, весь Северо-Восточный Китай был покорен монголами и включен в состав их государства.
Длительная осада в 1234 г. монголами совместно с сунскими войсками г. Цайчжоу — последнего оплота цзиньских императоров — явилась последним этапом завоевания Цзинь. Монгольские осадные орудия пробили бреши в крепостных стенах, осаждавшим удалось ворваться в город. Накануне решительного сражения император Нинъясу отрекся от престола в пользу Баньянь Чэньлиня. Город не могло спасти мужество отдельных отрядов и личной императорской гвардии. Когда исчезла последняя надежда, Нинъясу, приказав сжечь свое тело после смерти, повесился.
В 1234 г. Цзиньская империя пала. В 1235 г. последовало указание об учреждении на землях округа Хуанлунфу (в центральной части Северо-Востока) двух темничеств — Кайюань и Наньцзин. Это свидетельствовало о том, что монголы оставили в Ляодуне свои гарнизоны и создали административное управление завоеванной ими территории.
Таким образом, завоевание монголами Ляодуна и Ляоси в северо-восточной части Цзинь завершилось только после покорения ими основной территории империи на юге и почти совпало по времени с полным уничтожением этого государства. Северо-Восток явился одним из последних очагов сопротивления цзиньцев монгольскому нашествию, положившему конец существованию Золотой империи. Между завоеванием монголами юго-западной части этого района — Ляоси (1215 г.) и установлением монгольского контроля над его северной и восточной частью — Ляодуном (1233 г.) прошло 18 лет.
Рассматривая территориально-административную систему, которая была создана монголами на Северо-Востоке, следует остановиться на весьма важном вопросе об уделах (улусах) крупных монгольских феодалов на этой территории и на землях Внутренней Монголии.
После начала завоевательных войн Чингис-хан широко практиковал раздачу своим сыновьям и ближайшим родственникам уделов — улусов, в понятие которых, как подчеркивал Б. Я. Владимирцов, входила не только определенная территория, но главным образом «люди, народ»[296], кочевавшие или жившие на этих землях. Покоренное население считалось в ряде случаев не «рабами» а «крепостными вассалами»[297]. Пожалование улусов оформлялось своего рода инвеститурой великого хана, впоследствии — грамотой-ярлыком[298]. Так, четырем младшим братьям Чингис-хана: «Чжоихасару, Хаивэню, Тэмугэ-вотиицзиню и Белэгутаю — были розданы земли Северной и Восточной Монголии и Северо-Восточного Китая. Тэмугэ-вотиицзиню принадлежал улус, включавший северо-западную часть Монголии к востоку от Большого Хингана, на стыке современного Автономного района Внутренней Монголии и территории собственно Северо-Восточного Китая. Со временем пределы этого улуса расширились за счет бассейнов рек Шара-Мурэн и частично Сунгари (Сунхуацзян). Центральной частью этого улуса был бассейн р. Таоэрхэ[299]. Во Внутренней Монголии частично располагался и улус Хаивэня. Центральная часть Восточной Монголии, районы, пограничные с Северо-Востоком, а также бывшие земли чжурчжэней были розданы многим другим заслуженным князьям и сановникам монгольского государства. Так, левое темничество в средней части Большого Хингана с центром в Халавэньчжиду не получил в надел крупнейший монгольский военачальник Мухали. Число улусов было так велико, что, по свидетельству «Хэйда бэйлюэ», «все земли (здесь) имели (свои) межи»[300].