В монгольских степях в XII в., как, очевидно, и в более древние времена, шли бесконечные распри и войны между различными племенами или союзами племен. В этом смысле весьма характерны отношения между собственно монголами и татарами[1867], а также между отдельными племенами или родами в среде самих татар. Рашид ад-Дин, например, пишет о них: «С обеих сторон во всякое время, как находили удобный случай, они (т. е, татары и монголы. — Н. М.) убивали друг друга и грабили. Долгие годы продолжались эти войны и распри»[1868]. И далее: «В другой раз племена татарские, найдя подходящий случай, захватили старшего сына Кабул-хана и предка племени кият-юркин Укин-Баркака и отправили его к Алтан-хану (чжурчжэньский император. — Н. М.), чтобы он его, пригвоздив к «деревянному ослу», убил… С каждой стороны выходили на другую, убивали и грабили [один другого], [пока] в конце концов, как это рассказывается в повествовании о Чингиз-хане и его роде, Чингиз-хан не сделал кормом [своего] меча все племена татар и хитайских императоров…»[1869]. О самих татарах персидский историк замечает: «Это племя [татар] прославилось поножовщиной, которую оно устраивало промеж себя по причине малой сговорчивости и по невежеству, бесцеремонно пуская в ход ножи и сабли, подобно курдам, шулам и франкам. В ту эпоху у них [еще] не было законов [ясак], которые существуют в настоящее время среди монголов; в их природе преобладали ненависть, гнев и зависть»[1870].

«Тайная история монголов» и «Шэн-у цинь-чжэн лу» («Описание личных походов священно-воинственного [Чингис-хана]» — труд, написанный во второй половине XIII в., возможно, на монгольском языке и затем переведенный на китайский)[1871] также полны рассказов о борьбе между монгольскими племенами. Как в этих двух работах, так и в «Джами' ат-таварих» Рашид ад-Дина, из которого мы привели несколько коротких, но характерных цитат, говорится, что главной причиной раздоров являлась-кровная месть. Хотя кровная месть — этот институт родового общества — в те времена безусловно играла важную роль, но в основе столкновений в большинстве случаев, очевидно, лежало стремление предводителей родо-племенных коллективов к захвату чужих людей, пастбищ и охотничьих угодий. Не случайно Рашид ад-Дин рассказывает о том, что однажды Чингис-хан, находясь где-то на Алтае, сказал: «Мои старания и намерения, в отношении стрелков [курч'иан] и стражей [туркак], чернеющих, словно дремучий лес, супруг, невесток и дочерей, алеющих и сверкающих, словно огонь, таковы: усладить их уста сладостью сахара [своего] благоволения и украсить их с головы до ног ткаными золотыми одеждами, посадить на идущих покойным ходом меринов, напоить их чистой и вкусной водой, пожаловать для их скота хорошие травяные пастбища, повелеть убрать с больших дорог и трактов… валежник и мусор и все, что [может причинить] вред, и не допустить, чтобы росли колючки и были сухие растения»[1872]. Эта цитата не требует комментария. Одно можно сказать, что Чингис-хан, тогда, очевидно, еще Тэмуджин, как и все другие вожди, видел в борьбе за власть только средство обогащения. Как указывается в «Истории Монгольской Народной Республики», «в условиях кочевой жизни племена постоянно враждовали из-за пастбищ или звероловных угодий. Столкновения эти иногда отличались чрезвычайной жестокостью и приводили к тому, что разбитое, ослабленное племя переходило в полную зависимость к племени-победителю. Эти зависимые монголы назывались унаган-боголы»[1873]. Здесь верно охарактеризовано положение монгольского кочевого общества XII в. Только о термине «унаган-богол» следует сказать, что такое чтение его в настоящее время неприемлемо, о чем будет сказано ниже.

В ходе этой борьбы, которая продолжалась вплоть до начала XIII в., иногда создавались более или менее значительные союзы племен. Таковыми были найманский, кэрэитский, меркитский, татарский и другие союзы родственных племен или родов… Одно время во второй половине XII в. в течение короткого периода существовало довольно крупное объединение, состоявшее из собственно монгольских родов, которое возглавляли один за другим Хабул-хан, Амбагай-хан и Хутула-хан[1874]. Надо сказать, что в его состав входили не все монгольские роды. Причем прямым предком Чингис-хана был только первый, а остальные двое — его родственниками по боковой линии.

Вследствие того что в литературе существуют различные мнения о характере и даже названии упомянутого объединения монгольских родов, одним из которых был род Чингис-хана, как мне кажется, необходимо специально рассмотреть эти вопросы. В одном из параграфов «Тайной истории монголов» сказано: «Qamuq mongqol-i Qabul-qahan meden aba. Qabul-qahan-u ugeber dolo'an ko'ud-iyen bo'etele Senggum-bilge-yin ko'un Ambaqai-qahan qamuq mongqol-i meden aba». («Хабул-хахан[1875] ведал всеми монголами. После Хабул-хахана по слову Хабул-хахана ведал всеми монголами сын Сэнгум-билгэ Амбахай-хахан, хотя у него было своих семеро сыновей»[1876].) В другом месте говорится: «Ambaqai-qahan-u Qada'an Qutula qoyar-i nereyitcu ilekse'er qamuq mongqol tayici'ut Onan-u Qorqonaq jubur quraJu-Qutula-yi qahan bolqaba. Mongqol-un jirqalang debsen qurimlan Jirqaqu bule'e, Qutula-yi qa ergu'et Qorqonaq-un saqlaqar modun horcin qabirqa-ta ha'uluqa ebuduk-te olkek boltala debsebe». («Так как Амбахай-хахан [перед казнью при цзиньском дворе] назвал имена двоих — Хутулы и Хада'ана, все монголы-тайчиуты, собравшись в долине Хорхонах на Ононе, сделали Хутулу хаханом. На праздниках монголы веселились, плясали и пировали. Возведя Хутулу в ха[ханы], [они] плясали в Хорхонахе вокруг развесистого дерева до того, что [там] образовалась рытвина, [доходящая] до ребра, и пыль до колен»)[1877]. На этом основании некоторые авторы приходят к выводу о том, что рассматриваемое объединение монгольских племен или родов в XII в. представляло собой государство с собственным названием «Хамаг монгол улус» (халх. «Хамаг — монгольское государство») и что в ту эпоху сочетание «хамаг — монгол» (халх.) было этнонимом, обозначавшим данные племена. Но ни в «Тайной истории монголов», ни в других источниках того времени мы не находим ни названия Qamuy mongyol ulus, ни этнонима qamuy mongyol. В источниках встречаются только названия Mongqol ulus («Монгольское государство») в «Тайной истории монголов»[1878] и Yeke mongyol ulus («Великое монгольское государство») в легенде на печати Гуюк-хагана (1246–1248) 1246 г.[1879] Что касается выражения, принимаемого указанными авторами за этноним, то оно упоминается в «Тайной истории монголов» лишь в процитированных выше двух отрывках. Слово qamuq, очевидно, надо принимать только в значении «весь, все», как в современном монгольском языке[1880], и выражение qamuq mongqol, по-видимому, не следует относить к собственным именам. Исследователи Монголии Э. Хэниш, С. А. Козин, П. Пеллио и И. де Ракевильц так и делают. Первый переводит указанные выражения qamuq mongqol и qamuq mongqol tayici'ut соответственно как die ganzen Mangchol и die gesamten Mongchol und Taitschi'ut[1881] («все монголы» и «все монголы и тайчиуты»), второй — как «все монголы» и «все монгол-тайчиуты»[1882] и третий — как tous les Mongols и tous les Mongols Tayici'ut («все монголы» и «все монгол-тайчиуты»)[1883]. И. де Ракевильц в новом переводе «Тайной истории монголов» понимает qamuq mongqol tayici'ut как «все монголы и тайчиуты», т. е. так же как Э. Хэниш[1884]. Хотя Э. Хэниш и И. де Ракевильц выражение qamuq mongqol tayici'ut понимают как «все монголы и тайчиуты», т. е. рассматривают монголов и тайчиутов как две группы, точки зрения С. А. Козина и П. Пеллио, понимающих данное сочетание как «все монголы — тайчиуты», по нашему мнению, более приемлемы. Они, так же как и Э. Хэниш и И. де Ракевильц, относят qamuq (все) к обоим последующим словам, но mongqol берут в качестве детерминатива к этнониму «тайчиут». Это подтверждает и контекст § 57, где вначале сказано о монголах — тайчиутах, а двумя строками ниже это сочетание заменено этнонимом «монгол». Вообще этноним «монгол», как известно, был общим наименованием многочисленных родов, одна часть которых в борьбе за власть над Монголией была на стороне Тэмуджина, а другая находилась в стане его врагов. Он относился, по-видимому, по крайней мере во второй половине XII в., ко всем племенам, родоначальниками которых были потомки легендарной Алангоа. Поэтому в указанное время монголами были барулас, адаркины, уруты и мангуты, а также ответвившиеся позднее племена — тайчиуты, бесуты, хонхотан, арулад, генигес и др. В этом отношении характерно, что, по «Тайной истории монголов», всеми монголами сперва правит Хабул-хан, не входивший в племя тайчиутов, за ним ханом становится уже Амбагай — родоначальник тайчиутов, а после гибели Амбагая избирается главой всех монголов снова нетайчиут, сын Хабул-хана Хутула[1885]. Впоследствии, скорее всего в 1201 г.[1886], когда Джамуха создал коалицию племен против Тэмуджина и возглавил ее, получив титул гур-хана, Тэмуджина ставят ханом главы других ветвей потомков Бодончара, а не предводители тайчиутов, которые находились в стане Джамухи[1887]. Подчиненных ему родов было до 20, в том числе джалаиры, бесуты, хонхотаны, баруласы, часть тайчиутов и т. д.[1888] Получив известие об избрании Тэмуджина ханом, Ван-хан называет все эти группы «монгол», а не qamuq mongqol[1889]. Все войска, участвовавшие под командованием Чингис-хана в битве с найманским Таян-ханом в 1204 г., в «Тайной истории монголов» названы монголами[1890]. Как общее название слово «монгол», очевидно, можно было прилагать ко всем родам и племенам, ведущим свое происхождение от легендарных предков Чингис-хана. Например, вполне могли существовать этнонимы: «монгол-бесуты», «монгол-баруласы» и т. д., так же как было название «монгол-тайчиуты», упоминаемое в § 57 «Тайной истории монголов». Поэтому едва ли может быть принято толкование Э. Хэнишем последнего сочетания. Но все четыре автора — Э. Хэниш, С. А. Козин, П. Пеллио и И. де Ракевильц, — по нашему мнению, справедливо считают qamuq (все) нарицательным именем. Как выше указывалось, о правильности такого понимания говорит контекст, в котором находится соответствующее выражение. Об этом же свидетельствует частота употребления термина «монгол» в «Тайной истории монголов»[1891]. Из сказанного следует, что никакого государства «Хамаг монгол» или этнонима «хамаг-монгол» не было. В § 52 и 57 мы имеем дело лишь с тем же названием «монгол», употребленным в первом случае с детерминативом впереди («все») и во втором — в качестве детерминатива к этнониму «тайчиут» («монгол-тайчиуты»). Надо отметить, что сочетание родового названия монгол с названием монгольского племени или рода могло быть представлено не только как в этом примере — «монгол-тайчиут», но и в обратном порядке, как «тайчиут-монгол», «бесут-монгол» и т. д. В эпоху Рашид ад-Дина употреблялись обе формы подобных этнонимов… Например, персидский историк говорит одновременно о «тата-рах-алчи» и «алчи-татарах»[1892]. Известно, что в современном монгольском языке не распространена вторая форма сочетания «монгол» с названием монгольского племени или народа. Так, говорят и пишут «халха-монгол», «чахар-монгол», «бурят-монгол» и т. д.