В один из дней, девчонка отпросилась у своей «матушки», так звала она старшую наставницу, и бросилась прямиком к моему убежищу. Прятаться оказалось поздно, и она увидела меня. Так мы и познакомились. Точнее, она докучала мне, приходила и рассказывала разные скучные глупости из своей жизни, а я - молча терпел. Потом стала таскать съестное. Никогда не думал, что обычная сырая морковь так вкусна! Чего не съешь с голодовки. А еще, домашний хлеб, который пахнет домом, немного кислыми дрожжами и молоком.

Девчонка была забавная, хоть и приставучая. Все время норовила меня потрогать, погладить. А меня это жутко раздражало. Но и без нее тоскливо, хоть вой! А внешне – пигалица: ручки-палочки, ключицы торчат. Форм, опять же, пышных нет. И подержаться не за что. Еще вечно в своих деревенских тряпках ходит – там разве разглядишь чего? Да и юная совсем! Сколько ей – семнадцать? Восемнадцать? Зеленая девка, одним словом.

В тот день, когда нам спешно пришлось сняться с насиженных мест и бежать, я проснулся раньше обычного. Что-то витало в воздухе. Моя интуиция вопила: беги! А я привык ей доверять. И хотел уж было дернуть в поисках нового убежища, как вспомнил о ней. Об этой занозе несносной. Как ее бросить со старухой? Пропадут ведь. Идет великое зло, это точно. Задумался – а как их выводить-то? С моей шкурой цветной, да с двумя седоками. Далеко ли уедем? Но ждать нельзя.

Как только она появилась на полянке, пытался сказать о надвигающейся беде. Но где там! Эта неуч плохо старуху слушала, ничего о языках животных не запомнила. Побежал вперед, надеясь успеть вывести жителей ближайших домов. А эта пигалица потерялась где-то. Вернулся, спину подставил. Я теперь не маг, а ездовая лошадка. Тьфу!

Когда приблизились к деревне, стало понятно, что спасать некого. Я отчетливо слышал запах смерти, идущий от домов. Плохо, это все очень плохо. Шерсть на загривке вставала дыбом от одной только мысли, о том, что произошло. Я высадил девчонку у порога. Что ж, ей придется пройти это в одиночку. Уж я-то знаю, каково хоронить близких.

Как и ожидалось, в живых никого не осталось. Девочка горько плакала в доме, а я, и утешить не мог. Терпеливо ждал, когда горе само отпустит.

Заночевали тут же, в сарае. Хоть я предпочел бы убраться подальше от этого гиблого места. Но девчонка едва держалась на ногах, не выдержала бы и часа пути. Едва рассвело, я выбрался из сарая размять ноги. Попытался перекинуться и снова ничего не вышло. Жутко бесило это бессилие. Магия во мне бурлила, я чувствовал ее. А воспользоваться не мог.

Миранда проснулась следом за мной. Я сказал Миранда? Еще не хватало привязаться к ней! Просто девчонка, так правильней. Проснулась и побрела понурой тенью собирать свои пожитки. Она же девочка – ей много чего надо. Тряпки там женские всякие, чулки-трусики, заколки-цацки. А мне что надо? Краюха хлеба и стакан воды. Можно даже без стакана. Так как лошадиная рожа не помещается ни в одной кружке. Мой удел – ведро, или лужа. Докатился!

Вскорости мы выдвинулись в путь. Она хотела ехать в столицу, и я с ней согласился. Девчонке там проще пристроиться, а у меня появится шанс найти мага, что снимет заклятие. Главное – дожить до этого светлого момента и не тронуться умом.

По пути останавливались несколько раз. Девчонка совсем не приспособлена к длительным переходам. То ей жарко, то пыльно, то попу отбила. Смешно на нее глядеть, да и только! Несуразная какая-то: всколоченные космы торчат дыбом, ноги – колесом от поездки на моей спине. Разминается и постанывает. Вот, что в ней мне нравится – так это пятая точка. Ничего такая, крепкая. В остальном же – смотреть больно. Ее бы откормить для начала.

Чуть отдохнули и снова в путь. Скакал, пока эта белоручка не стала канючить: воду ей подавай! Пришлось свернуть с проторенной дорожки в чащу леса. У меня опыт в подобных вещах имелся. Обычно за полосой деревьев можно было отыскать небольшой водоем, речушку какую-нибудь.

Так и получилось. Через некоторое время почувствовал речной запах и пошел прямо на него. Я радовался воде не меньше, чем девчонка. Все-таки тащить на себе ее, пусть и тощую такую, дело тяжелое. Всю спину мне отсидела, отдавила, еще и жарко от нее, сил нет!

Зашел в воду по самую шею и радуюсь. А эта - присела у кромки и стала жадно пить. Ладошки свои, еще совсем детские, сложила домиком и давай черпать из речки. Потом стала раздеваться. Мне, конечно, любопытно было, но воспитание не позволяло. Как-то совестно стало подсматривать за ней, я и отвернулся. Проплыл еще пару метров, чтобы не поддаться искушению.

На грани слышимости шорох какой-то уловил. Развернулся – а, глядь! Девчонки-то и нет на месте. В кусты тащит ее какой-то забулдыга, прямо за косу. А она и не противится. Неужели убил? В груди стало тесно от одной только мысли, что мою мышку кто-то посмел пальцем тронуть. Прямо в воде попытался обратиться, и даже что-то стало получаться. На миг стал человеком, как опять вернулся лошадиный облик. От злости хотелось кричать.

Выбрался на берег и пустился следом за мерзавцем, что утащил Миранду. И хорошо, что не вывалился с шумом на поляну: там разместилась целая банда головорезов, а возглавлял их какой-то напыщенный индюк в шляпе с перьями. Первым желанием было броситься вперед и постараться отбить девчонку. Но я ведь даже на спину ее закинуть не смогу, если она без сознания. Как же мне не хватало моих рук! Столько лет в академии, а затем практики при дворе и все впустую! Не могу помочь даже одной полумертвой девчонке!

Магия искрилась и била по мозгам, требуя выхода вместе с эмоциями. Приходилось серьезно сдерживаться, иначе нам всем несдобровать. Пленным я ей ничем не смогу помочь. Оставалось наблюдать, спрятавшись за деревьями, как напыщенный хлыщ подошел к моей девчонке и подцепил двумя пальцами за подбородок. Покрутил ее лицо влево-вправо, будто прицениваясь, а затем выдал:

- Эту – не портить, моей будет. Юная, незатасканная, личико смазливое. Главное, чтобы выжила. Зря ты ее так сильно, Юджин.

От толпы мерзавцев отделился тот самый похититель и громко заржал:

- Простите, барон. Не знал, что вы ее для себя присмотрите. Нам бы и такая сошла на разок, - мужики за его спиной поддержали товарища одобрительными выкриками, а мне захотелось их всех распылить на мельчайшие частички.

- А где ее вещи? Сопровождающие? Неужели она одна по лесу шаталась? – спросил барон, а я напрягся. Не хватало, чтобы они потащились обратно.

- При ней узелок был с какими-то тряпками, книжкой и кошельком. Да плащик ветхий. На берегу видели следы от копыт, но лошадь не обнаружили. Может, сбежала от нее?

Мужики стали шумно обсуждать варианты, но барон их перебил.

- Хватит разговоров! Давайте ее на коня, да привяжите, чтобы не уронить по дороге. До ближайшей таверны – день пути. После разберемся с ее пожитками.

Барон первым оседлал своего коня и помчался прочь. Провозившись с девчонкой пару минут, остальная компания отправилась следом. Мне не оставалось ничего другого, как поскакать следом. Я старался держать их в поле зрения, при этом не сильно высовываясь. Таким образом, мы добрались до места ночлега, и я крепко задумался – что же делать дальше?

Миранда

Я пришла в себя в какой-то темной комнатушке. Свет едва пробивался сквозь занавешенные окна. Голова раскалывалась. Осторожно подняла руку и пощупала затылок. Пресветлые боги! Да там шишак с детский кулачок! Удивительно, как голову мне не размозжили. И где это я?

Спустила ноги с кровати и, пошатываясь, добрела до двери. Она оказалась закрытой. Что ж, ожидаемо. Вот только кому я сдалась? Если это воры – то зачем меня сюда тащить? Кошель наверняка сразу обнаружили. И где мой конь? Жалко будет, если и его схватили. С такой цветной шкуркой – он станет желанной добычей.

Хотелось пить и есть, и немного клонило в сон. Голова соображала туго, словно вместо нее – на плечах держался чугунный котелок. Я раздвинула шторы и попыталась что-то разглядеть сквозь грязные и немытые стекла. Мое окно выходило на стену соседнего здания, и ничего кроме облупившейся штукатурки я не увидела. С пятого раза мне удалось сдвинуть задвижку и распахнуть створки. Свежий ветер приятно омыл лицо, и мне даже стало чуточку легче.